Конечно, на самом деле, Констанция обманывала себя, она надеялась встретить там Филиппа, но всячески гнала от себя эту крамольную мысль.Точно так же как и Гильом с Клодом, она вывела из конюшни лошадь, пробралась за ограду и только тогда вскочила в седло.

Когда девушка добралась до ручья, солнце уже стояло довольно высоко. Но Констанция так и не дошла до своего любимого камня. Она услышала под деревом тоненький писк и раздвинула руками траву. Там лежало перевернутое гнездо, а

Возле него копошились птенцы.

— Ой, что с вами стало? — спросила Констанция, беря в руки легкое как пух гнездо.

Она одного за другим ловила птенцов и осторожно опускала их на дно гнезда. Те, очутившись в гнезде, тут же затихали.

— Маленькие, вы, наверное, совсем продрогли за ночь, — приговаривала Констанция, обогревая птенцов своим дыханием.

Филипп Абинье даже сквозь шум водопада расслышал ее тихий голос. Он поднялся с камня и глянул поверх кустов на девушку, собиравшую в траве птенцов. Шлея ее платья сползла с плеча, обнажив белоснежное тело.

Филиппу хотелось как можно скорее окликнуть Констанцию, снова быть с ней вместе, но он сдержался. Смотреть на нее, когда она не подозревает, что ты здесь рядом, было слишком большим искушением.Девушка собрала всех птенцов в гнездо, глянула вверх.

— Откуда же вы свалились? И тут она увидела развилку с остатками гнезда.

— Ох, какая высота! — сказала Констанция. — Сами вы туда не доберетесь.

Девушка заткнула подол своего длинного платья за пояс и положила туда гнездо с птенцами. Дерево склонялось над водой, и Констанция начала пробираться по его наклонному стволу все ближе и ближе к развилке.

Филипп стоял на камне и недоумевал, как это девушка до сих пор его не заметила. Но Констанция смотрела только себе под ноги, боясь сорваться.

Теперь ей предстояло ступить со ствола на толстый сук, ведь она твердо решила вернуть птенцов на прежнее место.

Констанция присела на сук, спустив ноги, и стала подвигаться к развилке, помогая себе руками.

Глядя на нее, Филипп совсем не боялся, что девушка может сорваться, настолько ловко и уверенно она действовала, будто она всю жизнь только и делала, что лазила по деревьям.

Наконец, птенцы были водворены на место, Констанция еще что-то им пошептала, словно прощалась, и только потом удосужилась глянуть вниз.

Филипп, приготовивший столько слов для встречи, тут же их забыл. Он виновато улыбнулся и развел руками в стороны.

— Я пришел, Констанция.

Девушка ответила такой же лучезарной улыбкой и только тут сообразила, что подол ее платья подобран.

Она, суетясь, стала вытаскивать его из-за широкого кожаного пояса и чуть не сорвалась вниз, настолько велико было ее волнение.

— Тебе помочь спуститься? — крикнул Филипп.

— Нет, я сама, — отрезала Констанция. Она вновь пробралась по наклонному стволу дерева и подошла к ручью.

— Ты хочешь сюда?

Филипп показал на плоский камень. Констанция отрицательно качнула головой.

— Нет, Филипп, а вдруг будет как в прошлый раз? Приедет кто-нибудь из кузенов, и тебе может и не удастся спрятаться.

— Честно говоря, я и не задумывался над этим, — замялся Филипп Абинье, — но я приехал не просто так.

Он пробрался по выступавшим из ручья камням прямо к Констанции. Они стояли друг напротив друга, не решаясь приблизиться.

— Я привез тебе подарок, — Филипп протянул руку и разжал ладонь.

На ней сверкнуло золотое кольцо с жемчужиной. Конечно же, жемчужина не шла ни в какое сравнение с жемчужиной на медальоне Констанции, но вызвало такую бурю восторга, что право, если бы это видел дядя, он был бы тоже рад.

Констанция примерила кольцо и улыбнулась. Даже на указательном пальце оно не держалось, было слишком велико.

— Спасибо тебе, Филипп, я что-нибудь придумаю, ведь это твой подарок.

— Должен же был я отблагодарить тебя за то, что ты спасла мне жизнь, — Филипп сказал совсем не то, что хотел.

Но Констанция поняла его истинные мысли и прикоснулась к его руке.

— Ты не сердишься на меня? — спросил Филипп.

— Что ты, мне никто еще не делал таких подарков.

— Извини, Констанция, что оно не пришлось тебе впору, ведь я даже не держал твою руку в своей.

— Теперь можешь, — Констанция вложила свою ладонь в пальцы Филиппа. — Пойдем отсюда, вдруг кто-нибудь увидит. А насчет кольца… Во-первых, оно мне велико, а во-вторых, я все равно не могу его надеть.

— Почему?

— Кто-нибудь из кузенов или дядя Гильом спросят у меня, откуда я его взяла. И что я им отвечу?

— Об этом я тоже не подумал, — пожал плечами Филипп.

— Пойдем, пойдем, я покажу, где приготовила для него место, — и Констанция повела Филиппа по крутому склону к зарослям кустарника.

Она раздвинула ветки, и молодые люди оказались в каком-то подобии не то дома, не то шалаша. Здесь лежал ствол старого поваленного дерева, его ветви были аккуратно обрезаны. Вокруг небольшой поляны возвышалась непроходимая стена кустов, а над стволом поваленного дерева был сооружен навес из сухих веток и

Сена.

— Это укромное место, — сказала Констанция. — Когда я хочу побыть одна, совсем одна, — добавила девушка, — прихожу сюда. Никто не может меня найти, никто из кузенов не знает о нем. Все они ищут меня у ручья, а я сижу здесь.

Филипп осмотрел убежище Констанции. Здесь, на высохшем суку дерева были навязаны разноцветные ленточки, в развилке сучьев поблескивал осколок зеркала.

— Ну что, нравится? — спросила Констанция. — Можешь считать это моим домом.

Она сняла слишком большое для ее руки кольцо и повесила его на сухой сучок поваленного дерева рядом с пестрыми ленточками.

— Оно будет здесь, и я буду навещать его, приходить и надевать на палец, — склонив голову, сказала Констанция.

— А ты не боишься, что его украдут птицы? — испугался за судьбу своего подарка Филипп. Констанция пожала плечами.

— Они меня любят, зачем им красть мое кольцо? А если возьмут, я попрошу, и они вернут его обратно.

Юноша не мог понять, шутит девушка или говорит серьезно. Глядя на Констанцию, он мог поверить во все что угодно, даже в то, что птицы слушают ее приказания. Он и сам сейчас был готов выполнить любую ее прихоть.

— И не бойся, — засмеялась Констанция, — никто его здесь не украдет — ни птицы, ни люди. Только я одна, а теперь и ты знаем об этом укромном месте. Посмотри, как отсюда чудесно виден ручей, — она раздвинула руками кусты и перед

Филиппом открылась великолепная картина — бурлящий поток и плоский камень, который вода огибает двумя рукавами.

Первая радость встречи прошла и Констанция посмотрела на Филиппа немного другими глазами. Только теперь она заметила, что парень немного грустен.

— Я знаю, ты меня ненавидишь, — сказала Констанция.

— Я ненавижу?! — изумился Филипп. — Да я… я… — и он осекся.

— Конечно, ненавидишь, ведь я одна из Реньяров. Ты не можешь поступать иначе, я знаю, твоя мать обвинила моих кузенов и дядю в том, что это они убили твоего отца. Это правда? — спросила она Филиппа.

— Да, я видел это собственными глазами, — полуприкрыв веки, ответил Филипп. — И ты видела это, только была слишком мала. Тебя вез на лошади кто-то из братьев, а ты вырвалась и побежала. А мы с отцом, спрятавшись, хотели переждать, пока проедут твой дядя и кузены, потому что мы находились на вашей земле. Но ты так плакала и отчаянно кричала»Пусти!», что я не выдержал и выбежал на дорогу, — Филипп бессильно опустил голову. — Я каждый день не устаю корить себя за тот

Злосчастный поступок.

— Не надо, — сказала Констанция и положила свою теплую ладонь на продрогшее плечо Филиппа. — Не надо, прошлое не вернешь. Я верю тебе, если ты можешь сказать мне в лицо, что мои родственники убили твоего отца. Но я одна из них, — горестно сказала Констанция, — видишь, я даже была вместе с ними.

— Я выбежал потому, — закрыв глаза, сказал Филипп, — что ты показалась мне другой. Даже маленькой девочкой ты не была похожа ни на одного из них.