Озабоченный, Коплан повернулся к нему.

— Слушайте, Кремер, я не хочу выкручивать вам руки, потому что ваше согласие могло бы подвергнуть вас очень большому риску: минимум — вынудить вас навсегда покинуть Исландию. Дело, которым я занимаюсь, переполнено покушениями на убийство, и в этой стране борьба обещает быть еще жестче: я практически один против организации, имеющей в этом секторе свой штаб и средства которой велики. Зная это, хотите вы идти со мной?

Кремер продолжал смотреть прямо перед собой. Через несколько секунд он спросил:

— Если мне придется бросить все, что я имею, вы гарантируете мне компенсацию и средства, чтобы обосноваться в другом месте?

— Само собой разумеется, но думайте в первую очередь, что рискуете жизнью.

Новая пауза. Потом Кремер улыбнулся углом губ.

— Я не трус. К тому же я не возражаю против перемен и вы внушаете мне доверие. Так что вводите меня в курс.

— Ладно. У вас еще будет возможность выйти из игры, когда вы узнаете, о чем идет речь, но потом, войдя в дело, уже не сможете меня бросить. Идет?

Люксембуржец согласился.

Пока «плимут» поднимался к холму, на котором возвышалась бетонная готическая церковь, Коплан в общих чертах обрисовал дело, не называя имен. Потом он перешел к событиям утра:

— Слежка велась или за стюардом, или за человеком, с которым он встретился в «Петурссоне». Когда я выехал из Рейкьявика, телефонный звонок в Богарнес или в Акранес сообщил о моем отъезде на север, и двое громил были посланы в качестве комитета по встрече. Они удивятся, что эти двое не вернулись, и может быть, уже сейчас началась охота: в ход будет пущено все, чтобы помешать мне достичь Акюрейри.

Кремер покачал головой.

— В Исландии иностранцу трудно ускользнуть от группы, пользующейся широкой поддержкой, — произнес он задумчиво. — Населенные пункты здесь малы, это настоящие деревни. Даже Акюрейри насчитывает всего восемь тысяч жителей, хотя это второй город после столицы. Туда ведут три пути: морской, воздушный и единственная сухопутная дорога. Достаточно поставить одного человека на пристани, второго в аэропорту, а третьего у въезда в город, и вы попались.

— Да, если я не приеду в фургончике или в багажнике вашей машины, — заметил Коплан.

Кремер посмотрел в зеркало заднего обзора.

— Вы уверены, что я сам не провалился? — немного нервно спросил он.

— По здравой логике, вы не могли провалиться: мы виделись в последний раз, когда я получил «шевроле»? Значит, до того, как попал под подозрение, следя за стюардом и его сообщником.

— Точно, — подтвердил Кремер, успокоившись. — Но как вы собираетесь выкручиваться в Акюрейри? Вам надо будет где-то жить, передвигаться, выполнять ваше задание.

— Там у меня есть другой помощник, — открылся ему Франсис. — Главное — добраться туда.

Его спутник раздумывал, проезжая по окраинному бульвару.

— Я предпочитаю доставить вас на машине, а не на корабле, — решительно сказал он наконец. — А на эту ночь увезу вас к себе домой.

— Кстати, пусть торговец ломом заберет «шевроле», — посоветовал Коплан. — Несомненно, по номеру постараются выйти на вас, но это неважно, вас уже здесь не будет. Если вы вернетесь в Рейкьявик, значит, банда будет обезврежена.

Кремер искоса посмотрел на него.

— Человек, которого вы подозреваете, это Брондстед? — вопросительно прошептал он.

Глаза Коплана смотрели вперед, и он признал усталым голосом:

— Это действительно он. Но я не знаю, кто он: преступник или жертва.

Серый фургончик, несущий на своих боках рекламную надпись, пропагандирующую виски «Уильям Лэнсон'с», въехал вечером следующего дня в порт Акюрейри, расположившийся на берегу фьорда, возле Полярного круга.

Благодаря окружающим его горам город может гордиться несколькими садами и неплохими деревьями, чего лишены остальные исландские города.

Подчиняясь инструкциям Кремера, Кремер проехал на фургончике по улочкам старой части города. Наконец он остановился перед обычным двухэтажным домом с тяжелой деревянной дверью, открывающейся прямо на тротуар.

Запах рыбы и рассола ударил в нос Коплану, когда он вышел из машины. Как и было условлено, Кремер тут же отъехал, чтобы поставить грузовичок в другом месте.

Коплан взялся за железное кольцо и трижды ударил по цинковой пластине.

Секунд через десять дверь открылась. За ней была просто убранная комната с выложенным плиткой полом. Коренастый широкоплечий мужчина в толстом свитере с высоким воротом впустил гостя и закрыл за ним дверь.

— Я жду вас со вчерашнего дня, — сказал он по-французски грубым голосом. — Что вас задержало?

Он крепко пожал руку Коплану, ответившему:

— Добрый вечер, Тулиниус. Рад познакомиться... Вчера у меня случилась неприятность на дороге.

— Серьезная?

— Скажем, очень нежелательная. Подождите... К нам должен присоединиться один друг.

Тулиниус, собиравшийся провести гостя в соседнюю комнату, нахмурил седеющие брови:

— Вы должны были приехать один.

— Да, но мне пришлось изменить планы. Кстати, этот друг не будет лишним. Вы знаете, кого мы должны продержать несколько дней?

Его собеседник, глядя на него очень внимательно, отрицательно покачал головой.

— Брондстеда, — сказал Коплан.

Изумление отразилось на грубоватом лице Тулиниуса. Он помрачнел.

— Черт... Вы уверены, что не попали пальцем в небо?

— Еще позавчера я мог этого опасаться. Сегодня — нет.

Капитан каботажного судна почесал заросшую щеку.

— Грязная история, — оценил он. — Вы...

Раздались три новых удара молотка. По знаку Коплана Тулиниус пошел открывать. Кремер вошел в дом, и дверь вновь впустила холодный воздух с улицы.

Коплан представил их друг другу, потом все трое перешли в соседнюю комнату — простую столовую с массивной мебелью.

Моряк достал из сундука стаканы и бутылку, налил всем виски.

— Прежде всего, — сказал он, — я должен отдать вам письмо, пришедшее авиапочтой сегодня утром.

Он поставил бутылку, вытащил из кармана брюк смятый конверт и протянул Коплану, немедленно распечатавшему его.

Написанное открытым текстом сообщение было очень коротким: Ужасная катастрофа на атомной станции в Хинкли Поэнте, Англия. Взрыв резервуаров с отходами. Горячий привет вашему филантропу. На всякий случай...

Текст был отпечатан на машинке, без подписи. Франсис разорвал письмо на мелкие кусочки, бросил их в пепельницу.

— Расскажите о Брондстеде, — вздохнул он, обращаясь к Тулиниусу. — Где работает, где спит? Куда ходит днем?

— Да в чем вы его обвиняете? — удивился капитан. — Если вы тронете этого типа, вы спровоцируете в городе революцию.

— Ну что ж, пусть готовят баррикады, — равнодушно ответил Франсис. — Если мне не удастся его захватить, другие убьют его. В любом случае в перспективе веселье.

Тулиниус тихонько выругался.

— Но все же, в чем дело? — настаивал он, облокотясь на стол.

— Атомный шпионаж, — неохотно сказал Коплан. — Франция не единственная страна, на которую он нацелен... Три великих державы и Швецию обворовывают так же, как и нас.

Моряк недоверчиво прикрыл глаза.

— Даже Советы?

— Даже их. Это через них мы вышли на след.

Затем он сообщил Тулиниусу некоторые детали, чтобы тот смог составить себе представление о ситуации; он рассказал о своей схватке с двумя исландцами на дороге и сформулировал свои выводы:

— Вы понимаете, почему мы должны действовать быстро: насторожившись, Брондстед может искать убежище в другом месте или усилить свою защиту. Если его совесть чиста, другие могут нас опередить, наложить лапу на него и захватить его досье. Мы, разумеется, не можем лезть вслепую, но план должен быть выработан быстро. Вы, Тулиниус, должны облегчить нам задачу.

Тот глубоко задумался:

— В общем, вы хотите похитить Брондстеда, а потом захватить документы, доказывающие, что он мерзавец? — резюмировал он.