Сквозь шум ливня командир услышал дыхание бегущего человека. Жозе обернулся и увидел пятнадцатилетнего Зоао. Он посылал его в охранение.

— Португальцы! — с хрипом выпалил паренек. — Человек десять. Туги по следу идут.

— Далеко? — Жозе помрачнел.

— Шагов триста. За холмом…

Жозе зашагал быстрее, раздвигая жесткую траву. Вихрились в голове мысли. Дождь густой, как лес, темно, и все-таки португальцы увидели отряд. Ждали, видно, на пути к границе. Откуда узнали? И что теперь делать ему, Жозе?

Надо взглянуть самому на тугов. Жозе пропустил отряд и остался в темноте под дождем — один на один с опасностью. Некоторое время он стоял, прислушиваясь, потом решительно двинулся навстречу противнику.

На вершине холма Жозе спрятался в траве, стал ждать. Во мраке послышались осторожные шаги. Трава зашуршала, и в свете молнии Жозе увидел португальцев: их мокрые черные плащи, стальные каски, широкий вздернутый нос первого солдата, его модную короткую бороду. Во всей наклоненной вперед фигуре португальца — ожидание опасности. Затем все исчезло в черноте ночи.

Надо заставить их идти медленнее: в этом спасение отряда. Жозе, подняв автомат, ждал. При ослепительной вспышке он вновь увидел солдата. Их взгляды встретились, в глазах португальца полыхнул ужас. Португалец рванулся в сторону. Жозе выстрелил. Наступила темнота, и он не видел, что стало с врагом. Сухой треск автоматов прижал Жозе к мокрой груди холма. Партизан выстрелил, не целясь, и побежал, пригибаясь, по тропе. Его пули научат португальцев осторожности, он заставит их идти медленнее!

Всю ночь Жозе вел отряд, не останавливаясь. Командир бежал сквозь мрак и непогоду, не слушая ропота уставших. Перейре знал, кому вручить судьбу оружия.

Изредка Жозе останавливался, чтобы пересчитать людей, пропуская их мимо себя. Два раза находил он Секулу в хвосте цепи. Идти последним по проторенной тропе было легче, и Жозе подозрительно косился на него. Завидев Жозе, Секулу сразу уходил вперед. Богатырская фигура командира с автоматом в руках внушала уважение всем.

Утром они, измученные, мокрые, но оживленные, пришли в поселение партизан у границы. С чистого, умытого неба весело глядело не горячее еще солнце. Тяжелые прозрачные капли дождя сверкали на зеленом шелке травы. Накрытые ветвями ящики с оружием уже стояли в большой хижине.

Начальник контрольного поста Освобожденного района, худой баконго[15] по имени Хорхе, был старым приятелем Жозе. Два года назад они вместе участвовали в налете на тюрьму, пытались освободить руководителей партизан, а раньше оба работали на алмазных копях Луашимы. Но Хорхе словно не узнал Жозе. Поджав губы, он строго спросил:

— Ты командир отряда? Как твое имя? Есть документы на оружие?

Жозе засмеялся, показав приятелю две белых подковки зубов, вынул из кожаного мешочка бумагу, с подписью и печатью коменданта фуэсе Перейре и подал ее Хорхе. Тот, запустив пальцы в войлок своих волос, долго читал, медленно шевеля губами. Он глянул даже на обратную сторону бумаги и только после этого поздоровался с Жозе. Тот рассказал ему о преследователях и попросил задержать их, если они появятся на контрольном пункте.

Отряд выступил. Жозе повел партизан новой дорогой. Сначала путь лежал через саванну. Длинные ящики с автоматами, тщательно закрытые ветвями, покачивались на головах носильщиков.

Жозе прислушивался к каждому шуму. Внимание его привлекла беловатая акация. Странное дерево сбросило листья и стояло голое во время мазики, когда все зеленело и одевалось листвой. Но не акация интересовала Жозе: на ветвях дерева большой павиан хрипло тявкал, предупреждая стаю об опасности.

— Леопард, — сказал Секулу.

Жозе не ответил. Возможно, в траве прятался леопард — враг павианов, — но могли быть и люди. Павиан исчез, Жозе прислушался. Португальские солдаты и «специальные охотники» — добровольческие отряды белых колонистов — рыскали по саванне. Встречи с ними надо избежать.

Впереди в траве показался просвет. Жозе остановился, повернулся к партизанам и приложил палец к губам, затем стал медленно пробираться вперед.

— Тропа, — сказал он чуть слышно, обращаясь к Секулу. — Прошли сейчас только.

Вмятина от широкого каблука была полна воды. Тропа огибала красный конус термитника и скрывалась в травяных зарослях. Там, где-то за термитником, прятались солдаты. Жозе поднял автомат, ожидая нападения, готовый биться за свой драгоценным груз. Но выстрелов не было.

— Бегом! — Жозе пересек тропу.

Послышался гул патрульного вертолета. Африканцы поспешно спрятали в траву ящики с оружием, укрылись в ней сами. Вертолет, сделав несколько кругов, улетел.

И снова партизаны наткнулись на свежую тропу. Жозе тревожился. Опасность шагала рядом.

Носильщики бежали вниз по отлогому склону. Уже видны красные огни цветов лианы мусенды над деревьями леса.

Позади послышались приглушенные возгласы: «Португальцы!» Солдаты шли по пятам. Наверное, с вертолета увидели отряд. Не удалось уйти!

Жозе направил в тыл отряда усиленное охранение. Главное — не подпустить врагов близко, чтобы они не обнаружили груз.

В этой суматохе Жозе все же заметил, как Секулу, хромая, нырнул в высокую траву и исчез. Командир кинулся за ним, догнал.

— Хоу, Секулу! Куда?

— Секулу — умелый солдат. Он пойдет в охранение. — Секулу двинулся дальше, не обращая внимания на Жозе.

— Секулу, вернись! — Жозе поднял автомат, ожег партизана взглядом. — Охраняй ящики!

Секулу повернулся, увидел грозное лицо командира с выставленной вперед тяжелой челюстью и понял: сейчас раздастся выстрел. Он улыбнулся, словно ничего не произошло.

— Командир Жозе всегда знает, что нужно! — Секулу, хромая, пошел обратно к цепи.

Наконец вошли в лес, и Жозе, обернувшись к партизанам, одобряюще сказал: «Они поставили капкан, когда леопард уже прошел».

В непролазном подлеске двигаться можно было только по тропам. Здесь легче сдержать противника. Но Жозе не знал, что парашютисты сообщили по радио на свою базу о партизанах и враги подстерегают отряд.

Несколько часов португальцев не было слышно. Жозе подумал даже, что они отстали. И вдруг тишину разорвали винтовочные выстрелы, со всех сторон застрекотали автоматы. Охранение начало бой с противником.

Окружены! Люди заметались, бросали ящики, бежали в заросли. Жозе кинулся к ним, стараясь остановить беглецов.

Он схватил за шиворот одного из носильщиков.

— Бери ящик. Застрелю!

Часть носильщиков исчезла в кустах, но остальные вместе с партизанами понесли ящики к крохотному озерку, продираясь сквозь заросли. Торопясь, заходили по горло в теплую воду, усеянную белыми кувшинками, опускали груз. Раздраженно кричали мартышки, взлетали вверх по черным, словно просмоленным канатам лиан.

Бой шел неподалеку. Жозе с несколькими партизанами пересек озерко, чтобы встретить врагов. Пробежав густой подлесок, он остановился перед полянкой, откуда должны были появиться солдаты, и бросился за огромный, выпирающий наружу корень упаки. Справа от него — Секулу и Зоао.

Португальцы наседали. В треске автоматов винтовочные выстрелы партизанского охранения слышались все реже и вскоре совсем стихли. Значит, фланговое охранение уничтожено. А носильщики все еще возились с грузом…

Стальные шлемы солдат вынырнули из леса по ту сторону полянки. Среди листьев показалась небольшая модная бородка, такая же, как у вчерашнего парашютиста. Жозе выстрелил — португалец качнулся вперед, падая, ухватился руками за ветвь анизофилы. Желтые, похожие на сливы плоды посыпались на землю. С той стороны поляны загремели выстрелы.

Закричал раненый Зоао. Грохот пальбы усилился. К солдатам подошло подкрепление. Жозе не слышал больше выстрелов товарищей. Партизаны или перебиты, или у них кончились патроны.

Приступ злобной решимости охватил Жозе. Не пройдут португальцы к озерку, пока ящики не исчезнут на дне! Он стрелял и стрелял в невидимых противников.