Машина прыгала по выбоинам. Откинувшись на спинку сиденья, Генри глядел вдаль. Плыла навстречу холмистая степь. Оставались позади фермы и прямоугольники земель, огороженные хозяйскими заборами, где на полях работали африканцы.

Генри думал об Иоганнесбурге. Все дороги ведут домой. Там ждут его друзья, ждут и агенты секретной службы.

Тяжелая предстоит борьба, но нет другого пути.

Скрываясь от полиции, Том Аплани жил на конспиративной квартире в одной из локации возле Иоганнесбурга. Это была крохотная комната в старом, полуразрушенном доме. Аплани научился спать чутко. И едва в эту ночь у окна раздались осторожные шаги, его словно подкинуло в постели. Первой его мыслью было: «Выследили!» Осторожно ступая по деревянному полу, Том приблизился к окну и остановился, удивленный. В залитом лунным спетом переулке стоял африканец лет тридцати, в мятом костюме. Генри Мкизе, которого он, Аплани, считал уже мертвым! На миг перед ним возникла картина: железнодорожная платформа. Генри Мкизе и он, Аплани, окружены агентами отдела безопасности. Электропоезд трогается. Агенты, которые, видно, подстерегали их, накидываются на Генри, валят его на землю, выворачивают руки. Долго о Мкизе не было слышно, и все решили, что полиция тайно, без суда убила его, как убивает она многих африканцев — противников апартеида. По Мкизе жив. Вот он стоит перед ним цел и невредим.

Аплани раскрыл раму:

— Лезь быстрее! Не следят, не заметил?

Мкизе скользнул в окно. Маленький Аплани с интересом разглядывал его.

— Откуда ты явился?

— Из лагеря.

— Бежал?

— Неделю через пустыню шел.

Мкизе сел на кровать, устало провел рукой по глазам, оглядел Аплани, его пышную шевелюру, спускавшуюся почти до воротника рубахи.

— Никак не пострижешься. Это кончится плохо для тебя, модника.

— Плохо?

— Сцапают тебя за прическу. Ведь за тобой охотятся.

— Пусть поймают, — с вызовом сказал Аплани.

— Кто сейчас председатель Комитета действия?

— Эндрю Могано.

— Ло! Тот адвокат? Это хорошо: умный, решительный. Нужно бы встретиться с ним.

— Дня через два, не раньше. Могано на легальном положении. Не может он встречаться с каждым из нас, когда мы захотим. Отдел безопасности без дела не сидит, сам понимаешь.

— А как тут наше Африканское общество? Я же почти полгода был а тюрьме. Арестовывают?

— Тяжеловато приходится. Наци[22] с нами не церемонятся, сам знаешь. Почти все руководители, как и раньше, в подполье. Стараемся пустить корни всюду. В городах, в деревнях, в бантустанах[23] у общества свои люди. Да это и при тебе было.

— А «Копья народа»? Отряды существуют?

— Воюют понемногу. Система изолированных троек и пятерок оправдала себя вполне. Иногда, конечно, сам знаешь, и схватят какую-нибудь тройку. Но на ней все и обрывается. До Комитета действия им не добраться.

Аплани покопался в растрепанной пачке газет.

— На вот, почитай «Рэид Дейли мейл». Сами признают: за два дня «Копья» разрушили высоковольтную линию и отводной канал в Крюгерсдорфе.

— Хорошо.

— Да. И все же мне, Мкизе, иногда кажется, что мелкими группами мы ничего не добьемся. Конечно, здесь у нас не Ангола. Лесов нет, большим отрядам укрыться негде.

— И правильно думаешь, Аплани, мелкие группы ничего не добьются. Но народ должен надеяться, должен видеть, что мы, борцы за счастье, существуем. Народу нужно учиться борьбе. Наши боевые выступления, если ты хочешь знать, это школа. А как же иначе народ научится сражаться? Будут и жертвы. Но что поделаешь? Ждать, что кто-то великий и сильный придет и спасет нас? Ты прав, нужна настоящая армия. И мы со временем создадим ее, если наци не захотят решить дело миром. Кстати, никто еще не вернулся из иностранных военных школ?

— Вернулись человек двадцать.

— Ло! И где они?

— Председатель Могано приказал им легализоваться и ждать приказа.

— Правильно решил. Офицеров надо беречь. Так ты мне устроишь встречу с Эндрю Могано?

В дверь явочной квартиры постучали. Вошел незнакомый Генри африканец лет тридцати, с очень темным нервным лицом. Он окинул быстрым взглядом бедно обставленную комнату и, увидев Мкизе, нахмурился. Видимо, незнакомец не ожидал здесь встретить никого, кроме председателя Комитета действия.

— Мы вас видим, — приветствовал Мкизе вошедшего.

— И мы видим вас, — раздраженно ответил тот.

— Не волнуйтесь, Джеймс, это наш человек, — сказал Могано, заметив беспокойство на лице африканца. — Мкизе — мой заместитель. Месяц назад вернулся из лагеря. Готовит вооруженное сопротивление.

— Но я ведь просил ни с кем меня не знакомить. Ни с кем! — Щека африканца нервно дернулась.

— Я сделал это на случай, если меня схватят. Тогда Мкизе будет председателем Комитета действия.

— Не известно, кого раньше схватят, — сказал Джеймс желчно. — Слово, сказанное между двоими, расползается между тысячами. А они там, у нас, не станут со мной долго разговаривать.

— Но ведь это мой заместитель. Вы, конечно, о нем слышали.

— Кто же не знает бывшего секретаря Общества. И все же я просил не знакомить ни с кем, а вы не выполнили моей просьбы.

Генри внимательно рассматривал африканца, настоящее имя которого было известно лишь одному Могано. «Джеймс», «человек Икс» работал в секретной полиции. Нервы у него явно расшатались. Видно, не сладко ходить по острию меча.

— Клянусь отцом, Джеймс, об этой встрече никто из моих друзей не узнает.

Джеймс несколько успокоился.

— Поймите меня, Мкизе, малейшее подозрение, и все. — Он вздохнул, провел рукой по вспотевшему лбу. — Я пришел сообщить тревожную весть. На днях вы должны получить из-за границы какой-то груз. Отдел безопасности уже пронюхал о нем.

— Йека! — удивился Мкизе и помрачнел.

— Как бы они не накрыли вас.

В умных, слегка выпуклых глазах Могано за толстыми стеклами очков появилось беспокойство.

— А им известно, какой груз?

— Не знаю ничего точно, — Джеймс понизил голос. — Два дня назад я принес конверт от своего шефа Сарону Нунну — это офицер, который возглавляет в вашей локации секретную службу. Когда я подошел к двери Нунна, я услышал разговор: «Груз прибывает из-за границы через несколько дней, и нити ведут к тебе, Сарон, в твою локацию». — «Почему ко мне?» — «Потому что их связной — банту…» Дальше я не разобрал. Долго стоять у двери было опасно, и я вошел. Нунн читал какое-то письмо. Он положил его на стол и закрыл папкой. Донесение какого-нибудь агента. В общем, я опасаюсь, что речь шла о вашем грузе.

Некоторое время Могано и Мкизе молча смотрели друг на друга. Странно, каким же образом полиция напала на след?

Агент резко поднялся.

— Мне пора, — сказал он, торопливо проводя пальцами по пуговицам плаща. — Они могут определить по времени, что я был не только там, куда послали. За нами тоже следят. Послушайте, Мкизе: полиция ищет вас по всем локациям. Шпионам розданы ваши фотографии.

— Спасибо.

Джеймс ушел. Мкизе сделал вид, что слова Джеймса не новы для него. Но они тревогой отозвались в сердце. «По всем локациям!»

— Дурацкое положение, — сказал Могано. — Ничего точно не знаем. Но похоже, что речь шла о нашем грузе: он через несколько дней прибывает из-за границы, и связной Госани тоже должен приехать.

— А может быть, они просто говорили о какой-нибудь контрабанде? — возразил Мкизе.

Могано поиграл золотым браслетом на руке.

— Ведь, если они пронюхали об операции, надо отменять ее.

— А если разговор шел не о нашем грузе? И мы только напрасно бьем тревогу? Не так-то легко было найти людей, транспорт, район для высадки.

— Нет, я чувствую: нас засекли. — Могано сердито тряхнул головой. — Как бы нам выяснить: знает полиция о транспорте или нет? Действовать вслепую — губить людей.