Кроме того, ретранслятор имел четыре ножки-опоры и два подвижных манипулятора. Множество таких ретрансляторов, которыми была усеяна тундра, функционировали словно единое существо. Они передвигались неторопливо, но все же достаточно быстро для того, чтобы при получении определенной команды рассыпаться или, наоборот, собраться вместе. Вся система была рассредоточена на нескольких тысячах квадратных километров и поэтому почти недоступна для диверсии, а уничтожить ее из космоса можно было, только пустив в ход мегатонны взрывчатки. Эти ретрансляторы представляли собой крепкий орешек для врагов, ценный резерв связи на случай войны, хорошую замену для уязвимых кабелей метровой толщины, по которым обычно передавались данные. Как только имперские власти поняли, что гигантский разум успешно распространился по планете, они изолировали этот приполярный центр связи. Ретрансляторы отключили вручную: сотни сотрудников местной милиции пешком ходили по снегу и отключали одну антенну за другой. В центре осталась одна-единственная кабельная широковолновая линия связи, которую сверхбдительно охраняли военные. Александр был от этой линии отрезан.

Имперские власти полагали: то, что сделано сотнями людей вручную, ликвидировать можно не иначе как только такими же грубыми мерами. Но у Александра на этот счет появились другие идеи.

Х_рд внимательно рассмотрела ретранслятор. Его блок питания, казалось, был немного смещен из нужного положения, наклонен в сторону градусов на пятнадцать. Рикс переключила свое зрение в микроскопический диапазон и увидела, каким простым способом воспользовались имперские специалисты. Антенны продолжали работать на прием, они по-прежнему принимали весь тот колоссальный объем данных, который производился на Легисе, но при этом ретрансляторы были физически отключены от блоков питания. Повернутый на несколько градусов, блок оказался отсоединен от контактов. Вот так всякая передача данных за пределы планеты прерывалась здесь, в нескольких километрах от цели.

Х_рд не могла не восхититься простотой решения. Она видела перед собой громадную систему, которая действовала наподобие древнего выключателя. В который раз примитивизм мышления жителей Империи вызвал у риксы уважение, пусть и неохотное.

Х_рд вытянула мизинец и вернула блок питания на место. Вот и все. Смертельно опасное заграждение, две тысячи километров безлюдной тундры все это предназначалось для защиты всего-навсего этого выключателя.

Она выполнила порученное ей задание.

Х_рд медленно поползла обратно, к месту своего приземления и закопалась в искусственный снег, оставив только отверстие для дыхания. Ей нужно было пролежать здесь еще несколько часов, чтобы потом довольно шумно удалиться.

Прежде чем спрятать голову в снег, х__рд оглянулась и увидела, что подключенный ею ретранслятор уже задвигался. Он переступал по снегу, будто жук.

Александр поселился в контуре антенны.

Приятно было вернуться в залы сенатского Форума. Казалось, тут и воздух чище, и волны политики прозрачнее.

Но конечно, Сенат бушевал – особенно сейчас, в разгар экстренной сессии, посвященной войне. И все же бесчисленные мелочи повестки дня уравновешивали друг друга, и в итоге все ураганы утихали и становились подобными рокоту далекого океана. А для Нары Оксам самые шумные дебаты здесь, в Сенате, приносили облегчение после требований, царивших в военном совете, где любой кризис представал во всей своей беспощадности и при любом голосовании на карте стояла чья-то жизнь.

– Ты был прав, Найлз, – сказала она, когда они вместе возвращались с очередного заседания и шли к своим кабинетам. Оксам только что представила Сенату полный отчет о последних днях работы военного совета.

– Я знал, что они полюбят тебя, сенатор. К концу твоего доклада даже лакеи, и те слушали стоя.

– Я не об этом, Найлз, – возразила Оксам и отмахнулась от похвал. Однако – что верно, то верно, ее выступление восприняли хорошо. Капитан Зай постарался – и все выглядело блестяще. Нападение «Рыси» на риксский крейсер принесло Империи первую победу, стало подлинным даром для мучившейся в бесплодных потугах пропаганды. В межзвездной войне на подготовку контратаки могли уйти годы, а за это время запросто могли поколебаться моральные устои любого, даже самого сплоченного общества. Но Зай нанес риксам ответный удар всего через несколько дней после их атаки на Легис.

– Как бы то ни было, за это я должна поблагодарить моих спичрайтеров.

Найлз был готов с этим поспорить, но Оксам ему не дала.

– А говорила я о другом, – продолжала она – Помнишь, как ты предупреждал меня о том, чтобы я не растерялась в совете. Чтобы не забыла, зачем мы здесь. Ты был прав, когда предупредил меня об этом.

– Сенатор, мне ничего подобного и в голову не приходило. Нужно же мне было что-то сказать. Я твой консультант и за это деньги получаю.

Нара улыбнулась этом неуклюжему проявлению скромности со стороны ее главного консультанта. Сегодня ее все радовало. Она сыграла с Сенатом, словно с вышедшими на митинг жителями какой-нибудь улицы на Вастхолде. Все эмоции сенаторов были перед ней как на ладони, благодаря направлениям, начертанным составившим ее речь Найлзом. Ей удалось завладеть аудиторией довольно рано. Критический момент наступил, когда Нара почувствовала, что сенаторы почти единодушны в своем одобрении тактических планов военного совета, и с этого мгновения они откликались на ее слова, словно одновременно поворачивающая в воздухе стая птиц.

До сих пор ее сознание ощущало терпкий привкус власти над толпой, и Нара лелеяла это ощущение, ей нравилось, как оно сочетается с солнечным светом, лившимся в высокие окна по обе стороны большого коридора Форума. Но радость Нары политика была сущей чепухой в сравнении с радостью Нары женщины.

Лаурент Зай уцелел. Он снова ушел от смерти.

Конечно, о том, что его успех в бою спас целую планету, знала только горстка людей. Теперь казалось немыслимым, что военный совет был способен одобрить нечто столь чудовищное. Нара гадала: какие чувства по мере приближения часа геноцида испытывали двое живых советников, проголосовавших за план Императора.

Сенатору Наре Оксам казалось, что сама она вышла из кризиса, обладая в военном совете более значительным авторитетом. Она была первой, кто проголосовал против плана, поэтому ее голос теперь уступал только голосу Императора. В военном совете, который поначалу был единодушен, наметилась трещина. Живые против мертвых, сенатор Оксам против монарха. Пока Император еще ни разу не проигрывал при голосовании, но Оксам видела, как он уходит от собственных идей, стоит ей только против них возразить, с какой неохотой он высказывает предложения, которые большинство советников может забаллотировать.

Но большинство образовалось. Эти люди молчали и ждали момента, когда они смогут дружно выступить против любого геноцида в будущем.

Найлз, всегда казавшийся Наре телепатом, прервал ее раздумья.

– Но тебе нужен еще какой-то совет?

– Отрабатывай свое жалованье, Роджер.

Найлз дождался момента, когда они с Нарой переступили порог ее сенаторских владений. Зона ее офисов после того, как Оксам стала членом военного совета, почти вдвое увеличилась в размерах. Передвижные стены Форума заехали на чужие территории – так толстяк оттесняет других людей, проталкиваясь к лифту. Половина из десятка сотрудников, встретившихся Наре по пути к ее кабинету, оказались ей незнакомы.

Когда она вошли в личный кабинет Нары, Найлз проговорил:

– Само собой, ты связана столетним табу.

Нара нервно кивнула. Она уже объясняла Найлзу, почему не может обсуждать запасной план, принятый советом на тот случай, если Заю не повезет и он проиграет бой с риксами. О том, что был задействован закон столетнего табу, Оксам Найлзу сказала, и все же упоминание о запретной теме заставляло ее нервничать.

– Зато я ничем не связан, – продолжал Найлз. – И могу строить предположения и давать тебе советы. Давай так: я буду говорить, а ты ничего не подтверждай и не отрицай.