Люди продолжали подниматься по лестнице, подпихивая стоящих впереди. Кай вскинул лаз–винтовку на плечо и начал пересчитывать пробегавших мимо мужчин, женщин и детей. Полсотни… Сотня… В круговерти цветных одежд промелькнули белые доспехи, и Кай с облегчением заметил, что караульный сумел выбраться вместе с толпой. Для командира не было ничего хуже, чем приказывать собственным людям жертвовать жизнью.
Еще десять, еще двадцать… Кай мысленно подгонял их, продолжая держать палец на спусковом крючке. Остальные офицеры направляли бегущих людей за линию огня, а оттуда — к ближайшему десантному кораблю. Тот был уже почти полон. Зажужжали турбины, набирая скорость, а затем их визг утонул в реве вспыхнувших плазменных двигателей. Терионцы поднялись на борт следом за каринейцами. Первый из кораблей взлетел, шею Кая обдало жаром двигателей. Корабль прошел сквозь атмосферное поле и рванул вверх, покидая Зенит‑312. На его место тут же прилетел другой, развернулся и приземлился на площадке, с готовностью опуская заднюю рампу. Гондолы двигателей мелко дрожали, не сбавляя мощности — корабль был готов в любую минуту взлететь.
Еще один корабль поднялся в воздух, но рев его двигателей не сумел заглушить отчаянные крики, раздававшиеся на лестнице. В ангар выскочило еще несколько худосочных жителей Зенита‑312. Их лица побелели от ужаса перед смертью, дышавшей им в затылок.
А следом за ними из дверей хлынули зараженные каринейцы.
― Огонь! — заорал Кай. Его слова утонули в реве двигателей десантных кораблей, но терионцы начали стрелять, не дожидаясь команды.
Узкое треугольное пространство между рядами солдат и стенами ангара заполнили ярко–красные лучи. Они коротко вспыхивали и тут же гасли, едва заметные для человеческого глаза, но их было так много, что они образовывали в воздухе светящийся полог — словно какой–то бог решил соткать покрывало из лучей света.
Зараженные начали падать, их тела покрыли дымящиеся дыры.
― Отделение три–четыре–пять, отступайте! — закричал Кай, срывая голос. — Щитоносцы, вперед, оттесните их назад и заблокируйте дверь! Отделение три–три–два, прикройте и помогите!
Не будь ситуация такой чудовищной, Кай позволил бы себе пару мгновений погордиться тем, как слаженно действуют его люди. Отделение 345 отходило назад, по–прежнему отстреливаясь, половина отделения 332 двойной шеренгой шла вперед. Весь огонь теперь велся по двери. Вторая половина оттаскивала тела, расчищая путь для ударно–штурмовых отрядов. Те сомкнули щиты, подступая к дверям, оттесняя зараженных, отбрасывая их обратно к стене и дверям. Когда весь ряд щитов окончательно сомкнулся, все тридцать человек из отделения 332 бегом бросились на помощь щитоносцам, закрывая собой десантные отряды от напиравших зараженных.
― Закройте дверь! — крикнул Кай.
Вокруг проема вспыхнули огни. Хрипло взвыли сирены. Двери были тяжелыми — они должны были перекрыть утечку воздуха при повреждении защитных полей ангара, ― и приводились в движение огромной шестерней, вращающей зубчатую цепь.
На полпути дверь с грохотом остановилась. Вытянутые руки застопорили механизмы. Один из солдат протянул руку, чтобы убрать помеху, и с криком отдернул ее. На руке остались следы чужих ногтей. Зараженные бросались на терионцев, карабкались на штурмовые щиты, пытаясь перелезть через них. Тех, кому удавалось подобраться ближе, отстреливали сержанты отделений. Одному из каринейцев выстрелом разнесло голову, и полуобгоревшие мозги полетели в воющую толпу.
― Двери не закрываются! — крикнул сержант.
Кай добрался до отряда, сдерживавшего натиск зараженных, и вытянул шею, пытаясь рассмотреть дверь за их головами. Десантные корабли улетали, и в ангаре оставалось все меньше людей.
― Придется поторапливаться, ― сказал Кай и вызвал пару звеньев из отделения 345, уже поднявшихся на борт. — Опускайте трапы. Готовьтесь к отступлению. Отстреливаться будем на ходу. Первым идет отделение три–три–два, тяжелые абордажные группы — за ними. Абордажные группы, оружие к бою!
― Оружие к бою! — эхом повторили сержанты отделений.
В амбразурах щитов показались лаз–пистолеты, «инферно» и даже пара лазерных резаков. Префектор гадал, хватит ли этого, чтобы уничтожить всех мертвецов. Залп наверняка получится мощным и коридор превратится в печь, но тогда расплавится и механизм двери. Если дверь все–таки закроется, это обеспечит дополнительную блокировку. Но префектор не был уверен, что дверь получится закрыть.
― Отделение три–три–два, готовьтесь к отступлению!
Приказ тут же повторили громкие голоса терионских сержантов.
― Десанту ― огонь!
Абордажные команды начали стрелять. Точные выстрелы лазганов уничтожали противников одного за другим, остальным было сложнее. Лазерные резаки не были предназначены для боя — они действовали только на коротком расстоянии и годились только для того, чтобы рассекать корабельную обшивку и перегородки. В основном ими пользовались тогда, когда требовалась работать аккуратно — но в некоторых случаях они превращались в смертоносные пушки ближнего действия.
Лазерные лучи веером расходились в стороны, рассекая на части передние ряды мертвецов. Ревел перегретый газ — вспышки фузионных пистолетов в мгновение ока поджаривали зараженных и разрывали их на части. Дымящиеся ошметки сыпались со всех сторон дождем. На лицо Кая угодили раскаленные брызги.
Дверь завалило трупами. Человеческий жир пылал, разжижался и вспыхивал, стоило мельта–лучам задеть его хотя бы краем. В ангар повалил черный дым.
― Отделение три–три–два, отступайте! — заорал Кай.
Люди бросили удерживаемые позиции и со всех ног бросились к кораблям, ждущим на площадках.
Мертвецы, не встретив отпора, удвоили силы, и основной удар пришелся на штурмовой отряд. Огонь возобновился, подарив штурмовикам короткую передышку. По лестнице покатились горящие трупы.
― Бегите! — заверещал Кай.
Отряд побросал тяжелые щиты и бросился прочь. В коридоре за их спинами царил настоящий ад.
Толпы зараженных каринейцев продолжали подниматься по лестнице. Их тела были охвачены огнем, глаза запеклись в глазницах, жир тек по рукам и ногам жидким пламенем, обгоревшая кожа свисала лохмотьями. Они не чувствовали жара и продолжали идти, пока их тела не выгорали окончательно, и тогда они падали на пол, сжимались в комки, рассыпались прахом.
За все пятьдесят лет, проведенных в боях, Каю всего несколько раз доводилось видеть нечто столь же ужасное.
― Сэр! — Милонтий схватил его за плечо. — Милорд префектор! Корабль!
Слаженные вспышки лазеров выкашивали пылающих зараженных, обрывая их страдания. Милонтий ухватил префектора за плечи и потащил сквозь густой дым. Вокруг взвыли сирены. Женский голос по–каринейски объявил о предстоящей разгерметизации ангара с целью тушения пламени. Это была запись. Каю подумалось, что теперь эта женщина могла быть среди тех лишенных разума трупов, что падали сейчас с лестницы, с головы до ног объятые огнем.
Лязг металлического пола под ногами сменился на глухой стук цельнолитой палубы, а затем на тонкий скрип трапа десантного шаттла. Чьи–то руки втащили Кая в забитый людьми отсек, залитый красным светом аварийных люменов.
Десятки глаз, каринейских и терионских, в ужасе смотрели на резню у дверей ангара.
Рампа поднялась еще до того, как голос закончил отсчет и отключились атмосферные щиты. Воздух вырвался из ангара мощным потоком, придавая дополнительное ускорение взлетающим кораблям.
― Пропустите меня! — рычал Кай, проталкиваясь сквозь толпу на верхние уровни корабля, где располагался кокпит.
Корабль был забит до отказа, и в какой–то момент Кай понял, что осторожность бессмысленна, и перестал смотреть под ноги. Людей сковал ужас, некоторые были близки к кататоническому ступору. От лестниц, ведущих в трюм, доносился тихий плач.
― Пропустите, чтоб вас, пропустите! — кричал Кай.
Наконец он добрался до небольшого кокпита. За толстым бронированным стеклом фонаря кабины раскинулась бездна. В ней черными тенями сновали корабли Гвардии Ворона, и сопровождавшие их серые корабли терионцев казались почти белыми на их фоне. Пушки флота молчали, но наверху, справа, мерцали пустотные щиты, выдававшие местоположение кораблей Двадцать седьмой экспедиции. Города Каринейского Содружества медленно двигались под непрекращающимся обстрелом.
