― Есть такая вероятность, ― ответил Агапито.

Пеккс подался вперед. Он повернул голову, глядя на командира, щурясь от света. Тени скрывали половину лица Агапито, и голубое сияние делало его похожим на половинку луны.

― Я не поправился, ― проговорил Пеккс.

― Нет. Но есть другой способ.

― Теневые Убийцы, ― заключил Пеккс, и поднял руки, зазвенев кандалами. — Значит, дошло до Моритат.

― Служба в их рядах может помочь тебе, ― ответил Агапито.

― А может и нет. Исцелиться или умереть — постыдный выбор.

― Это уже не так. У них теперь новое имя и новая цель.

― Но чести по–прежнему нет.

― Ты слышал, что случилось? — спросил Агапито.

― Частично, ― ответил Пеккс. — Раз в два дня приходит апотекарий, чтобы накормить и осмотреть меня. Он говорит. Он утверждает, что между периодами изоляции полезно поговорить. Такое переключение между состояниями может вытащить разум из пучин этого проклятого самоедства.

― Висенте Сиккс, ― кивнул Агапито. — Я беседовал с ним…

О моем состоянии, мысленно закончил Пеккс, но вслух этого не сказал никто.

― Ты слышал об Агарте?

― Да. Анимафаг. То, что он сделал — чудовищно. Гораздо страшнее, чем мои видения. Мне жаль, что так случилось. И очень скверно, что ему удалось сбежать.

― Мы уже нашли его, правда, на это ушло много драгоценного времени.

Пеккс почувствовал, что капитан расстроен. Черная метка обострила его восприятие. Агапито хорошо скрывал свои эмоции, и ни выражение лица, ни тон, которым он говорил, не выдавало его психическое состояние, но тем не менее, каким–то шестым чувством Пеккс уловил его недовольство.

И это его обеспокоило.

― Сколько?

― Несколько недель, ― ответил Агапито. — К тому же в его поисках применялись некоторые… спорные методы.

― Например? — спросил Пеккс, но Агапито пропустил его вопрос мимо ушей.

― Агарт укрылся на аванпосте, скрытом в верхних пределах звездной короны, ― проговорил он. — Мы собираемся отправить за ним Моритат.

― И вы пришли, чтобы предложить мне присоединиться к ним. Они — убийцы. Психопаты. Отбросы легиона.

― Верно. Многие из них — рецидивисты, но, тем не менее, есть и такие, кто носит черную метку, как и ты. И некоторые из них смогли оправиться от нее на службе в этом темном братстве.

― Значит, вы приказываете мне присоединиться к ним, капитан?

― Не приказываю, предлагаю. Если хочешь знать мое мнение, то тебе стоит это сделать. Куда больше легионеров избавились от черной метки, сражаясь, а не сидя в камере, глядя в лицо темноте.

― Красивый эвфемизм для фразы «чокнуться и разорвать самого себя на части».

― Не без этого, ― ответил Агапито.

― Конечно же, я соглашусь.

― Я так и думал, ― Агапито нажал на кнопку небольшого пульта, висящего у него на бедре. Кандалы Пеккса расстегнулись, но стоило ему встать, как у него закружилась голова. Он слишком долго сидел здесь.

― Когда мы отправляемся? — спросил Пеккс.

― Прямо сейчас, ― откликнулся Агапито.

Солнце нестерпимо жгло. Даже сквозь метровый слой керамита и абляционную теплозащиту они все еще чувствовали его жар. Станция Агарта находилась на краю атмосферы звезды, и температура там исчислялась в миллионах градусов. В легионе долго спорили о том, как Агарту удалось обустроить это убежище. Возможно, оно сохранилось еще с тех времен, когда научные познания человечества были обширнее. В любом случае, оно существовало, скрытое от всего мира завесой огня.

Станция висела над океаном бурлящей плазмы. Ни один космический корабль не мог подойти к солнцу так близко. Боеприпасы взорвались бы от жара, а твердотельные снаряды ― расплавились. Лучи лазеров и пучкового оружия рассеялись бы из–за магнитного поля, окутывавшего звезду. Да и просто обнаружить станцию было непростой задачей. В конечном итоге информацию о ней получили от пленников, набранных командами захвата в самых близких к Зениту‑312 городах.

Агарт на этой станции наверняка чувствовал себя в безопасности. Но еще никому не удавалось уйти от Гвардии Ворона.

Выпущенные из стартовых катапульт «Тенеброса», абордажные торпеды Моритат устремились к солнцу.

Так близко к звезде мог подлететь только безумец. Впрочем, Моритат были достаточно безумны для этого.

Моритат, сидящий напротив Пеккса, методично бился головой, словно пытаясь вырваться из магнитных креплений. Стук керамита о пласталь становился все быстрее, затем замедлялся, а затем ускорялся снова.

Воин, сидящий позади Пеккса, мрачно усмехнулся.

― Андоро опять разбушевался. Опять. Разбушевался! — прорычал он. В его голосе сквозь смех отчетливо слышалось отчаяние. — Опять головой бьется…

К счастью, остальные двое воинов молчали.

Моритат становились худшие из худших — преступники, каким–то образом угодившие в число рекрутов, убийцы, некогда оказавшиеся на Ликее и снова взявшиеся за старое, те, чьи причуды характера обострились из–за сбоя имплантов, в том числе и такие, кто пал жертвой черной метки. Генетического проклятия Коракса. Некоторые космические десантники комфортнее себя чувствовали в одиночестве, когда остальные братья не мешали им охотиться во тьме и оставаться незамеченными. Они сами просились в Моритат. С этими Пекксу меньше всего хотелось встречаться — он представлял, как они окружают его, дожидаясь, когда он оступится, чтобы можно было разделаться с ним, не дожидаясь официальных приказов.

Воображение рисовало ему черных каркающих птиц, безжалостный водоворот отчаяния захлестывал его, отравляя душу. Умом он все понимал и абстрагировался от этого — ему было мерзко видеть, как сильно черная метка влияет на его состояние, ― но несмотря на все попытки отвлечься, чернота продолжала опутывать его мысли. Он ощущал себя жалким куском бесполезной породы, а свои страдания — золотоносными жилами, которые судьба пытается добыть, разбивая киркой его разум.

Он помнил, какой грустной его жизнь была раньше. Когда он был ребенком, в тюрьмах Ликея было достаточно поводов для отчаяния, но то, что он переживал сейчас, ни шло ни в какое сравнение, и никакой силы воли не хватало, чтобы преодолеть это.

Это неважно, сказал он себе. Я в любой момент могу погибнуть.

Абордажные торпеды были самым надежным способом добраться до солнечного аванпоста. Их было легко скрыть за беснующимися потоками радиации, окружавшей звезду. Но по большей части их выживание зависело не от скрытности, а от воли случая. Покрытие, защищавшее носы торпед от излучения их собственных мельта–установок, обеспечивало и некоторую защиту от солнца. И потому здесь имел значение даже угол входа в атмосферу — торпеды должны были входить строго носом к звезде, иначе бы они расплавились, как кусок сургуча.

Перед тем, как Моритат отправились выполнять задание, на торпеды спешно добавили всю возможною защиту, но от этого мало было толка. Даже сквозь плотный слой керамитовых панелей Пеккс чувствовал бесконечный поток солнечного жара так, словно стоял на экваторе пустынной планеты. Его ранец жужжал, старательно направляя энергию в системы охлаждения. Полупрозрачные руны каждые двадцать секунд моргали на дисплее шлема, напоминая о превышении температуры. Интерфейс систем доспехов был для Пеккса в новинку — боевое снаряжение Моритат отличалось от обычного.

Они использовали абордажные торпеды меньшего размера, рассчитанные на пятерых человек. Возможно, разделять отряд из двадцать восьми Моритат было не самой лучшей идеей, но на практике это помогало минимизировать потери. Моритат были самоубийцами — в их ряды попадали те, кто не достоин был служить в легионе, и те, кто должен был искупить свои проступки. Никто не ждал, что они выживут.

Те, кто сейчас пересекал солнечную атмосферу, должны были пробиться сквозь зенитскую охрану Агарта и выполнить свою задачу. Как только станция выйдет из строя, им придется искать способ выбраться. Вслух, конечно, об этом никто не говорил, но на инструктаже стало ясно, что их выживание не входит в список приоритетов.