— Леон Оскарович, можно так же доложить командиру полка, что мы уже приступили к выполнению приказа: для тренировок изготовлены учебные пособия, так называемые "боксерские груши" для постановки и отработки ударов, определены так же несколько младших офицеров, изъявивших желание участвовать в турнире, в ближайшее время я попробую наметить условия соревнований, правила для участников.

— Замечательно, корнет, я и не ожидал, что Вы всерьез будете заниматься этим делом. Я сейчас подготовлю доклад командиру, а Вы чем планируете заняться?

— Если Вы не против, я хотел бы по семейным делам убыть в Петербург, а по возращении, примерно к пяти часам провести легкую тренировку с участниками будущих соревнований.

Возражений моя просьба не вызвала, я заверил барона, что и впредь он может рассчитывать на мою посильную помощь в организации турнира и поехал на Царскосельский вокзал.

По прибытии в Петербург отправился на Невский проспект, где находился ювелирный магазин "Торговый дом братьев Грачевых", известных ювелиров, специализирующихся на изготовлении столовой посуды из серебра. Принял меня один из братьев, Михаил, который сразу понял, что мне нужно и предложил на выбор серебренную икорницу в виде стерляди, весом в полтора килограмма и серебренный ковш, весом чуть меньше, с позолотой внутри, с ручкой, выполненной в виде мифического морского змея. На верхней плоскости ручки установлен небольшой эмалевый щитик с гербом Санкт-Петербурга, снаружи ковш украшен растительным узором в старо-русском стиле. Я выбрал ковш, мы согласовали текст памятной надписи. В ожидании, пока гравер ее напишет, а это должно занять часа полтора, отправился пообедать в ресторан "Данон", на Большую Морскую, благо, идти было не далеко, потом посетил магазин спортивного инвентаря "Смит и Ко", где купил четыре пары боксерских перчаток. За это время все было готово, ковш, а это было подлинно ювелирное изделие, упаковали в изящный деревянный ящик, внутри обложенный соломой, и я отвез все это великолепие домой, на Васильевский остров.

Отца еще не было, я оставил покупку в доме, а сам отправился в Царское, надо было возвращаться на службу, а вечером, по традиции всех времен — вечеринка — обмывание полученного ордена.

В полку я опять встретился с моим временным начальником. Вместе мы осмотрели выделенную для тренировок "диванную комнату в собрании, где уже рабочие из полковой мастерской под руководством "инициативной группы" в составе корнетов Лишина, Эвальда и Сергея Бурсака подвесили груши. Мне тут же пришлось показать простейшие удары, что очень впечатлило ротмистра.

— Да, князь, не ожидал от Вас такого умения, Вы вроде раньше не давали повода считать себя таким атлетом.

— Что Вы, барон, я же только учусь, — пошутил я и тут не знаю, что на меня нашло, решил похулиганить. Как был, в мундире, так и выдал эффектный номер. Удар в верхнюю полусферу ногой в прыжке с разворота, приседаю на левую ногу, вертушка в нижнем партере с выбросом правой — самое то, когда нужно выпендриться. Ван Дам отдыхает! Хотя, честно сказать, в реальном поединке это не применяется. Уж очень неустойчив в это время боец, легко можно провести контрприем и ты, в лучшем случае, держишься за свое "достоинство", с ужасом думая, что все там отбито. Но для таких случаев самое то.

— Ну, как то так, — вымолвил я.

Это было что то! Надо было видеть выражение лица Леона Оскаровича! С минуту он молчал. Так же молчали и молодые корнеты, вытаращив глаза. Сергей сглотнул слюну и чуть не подавился.

— Хм-м, а что это было? — выдохнул штабс-ротмистр.

— Александр, как это называется, где ты так…, Юра Лишин не мог подобрать слов.

— Это тоже бокс, но не классический, а восточный его вариант, называется тайский" или "сиамский, здесь можно наносить удары и ногами, и в прыжке, — пытался объяснить я, с ужасом думая, что теперь вопросам не будет конца.

— Александр, ты обязательно должен научить меня так же…, ну пожалуйста, ну…, - он аж захлебывался, не находя слов и глотая их, так его впечатлило.

Леон Оскарович все еще не мог вымолвить слов.

— Да, корнет, это впечатляет, — наконец его отпустило, — право, даже и не знаю, что можно сказать. Сильно, весьма сильно, не хотел бы я быть Вашим соперником в соревновании, — задумываясь, молвил он, выходя из комнаты.

Мне оставалось только пожать плечами.

Друзья тут же обступили меня.

— Александр, откуда это у Вас, почему раньше Вы молчали, что так умеете?

— Да, это так…, никогда не слышал об этом виде бокса, а Вы долго учились этому? — наперебой стали спрашивать меня.

Юра Лишин, как самый молодой, был более настойчив:

— Покажите мне еще, научите, ну…

— Юра, ну как Вы себе это представляете, это же не просто, взять, и ударить, это же целый комплекс, правильное дыхание, растяжки, тренировки на гибкость…

— Ну, так и научите меня…

— Да, князь, давайте попробуем, мы Вас очень просим! — присоединился более степенный Федор Эвальд.

Ну что же с ними делать, и отказываться же не comme il faut, и брать на себя — не хочется, ну а с другой стороны, попробую сколотить свою команду, лишним не будет. Да и может пару раз позанимаются, да и надоест. Хотя у Лишина вон как глаза блестят, этот не отстанет.

— Попробовать можно, но сначала предлагаю всё-таки сосредоточиться на подготовке к турниру, а там видно будет. А пока прошу вечером ко мне на ужин, надо же "Стасика"[41] отметить.

— О, это мы удачно попали, этому всегда — за!

— Ну и ладно, так что в 8 жду на ужин дома.

После этого молодежь осталась отрабатывать удары, а я вышел в столовую, пригласил молодых офицеров на пирушку в узком кругу, зашел в канцелярию родного эскадрона, где уточнил некоторые вопросы с командиром эскадрона, пригласив его тоже и отправился домой.

Здесь уже во всю шла подготовка к мероприятию. Елизавета конечно расстаралась. Рядом был на подхвате мой Федор, протирал рюмки, расставлял приборы, выполнял другую "важную" работу. Я просил подготовить стол человек на 12–15, закуска должна быть простая, но сытная. Нажарили курей, говядина холодная, буженина, соленые овощи, моченые яблоки, грибы. Без разносолов, по-простому, выпить, закусить. Будет только молодежь, да зайдет ненадолго непосредственный начальник, командир эскадрона ротмистр Абалешев, старшие же товарищи будут поздравлять завтра, на званом ужине.

К 8 стал собираться народ. Первыми подошли "мушкетеры", Лишин, Эвальд и Бурсак. Тут же следом корнет Николай Петровский из 1-го экадрона, Саша Корвин. Их уже "просветили насчет моего "номера".

— Князь, тут нам такое про Вас рассказывают, Вы уж удовлетворите наше любопытство, что это за "тайский" бокс, с чем его едят? — с иронией спрашивает поручик Корвин.

— Ну, право дело и не знаю, что и сказать, поручик, — с легкой улыбкой отвечаю ему, — я же не большой знаток в этом деле, так, слышал кое — что, вот и балуюсь понемногу.

— Ничего себе, балуется он, — включается в разговор Юра, — такие "па" выделывал, балетные могут позавидовать.

— Я, конечно, не видел, надеюсь, Вы мне покажите эти приемы, но думаю, не серьезно все это. Прыжки, дрыганье ногами. Да и бокс этот Ваш, ну что за удовольствие, бить в морду, как при кабацкой драке. Нет, это занятие не для благородного человека. Вот французская борьба — это да, это уже высокое искусство. И это не мое личное мнение, французская борьба имеет всемирное признание!

— Но, помилуйте, поручик, насколько я знаю, боксом увлекались еще первые олимпионики, проводя соревнования еще до Рождества Христова. О боксерском поединке поется даже в одной из песен Гомеровской "Илиады". Да и потом, в более близкие времена, вспомните молодецкие забавы прославленных гвардейцев Екатерининской эпохи братьев Орловых, Шванича, Потемкина и других. Это были большие любители бокса, русской разновидностью которого являются кулачные бои. А по поводу "сиамского бокса", кстати, есть еще и китайский вид борьбы "у-шу", бразильская "капонера", японская "дзюдзюцу", французская "сават" — все это тоже, своего рода искусство и думаю, весьма нужное в особых случаях, так, например, для полицейских агентов, в армии для обучения диверсионных групп, да и вообще, во многом можно найти применение умению безоружного победить вооруженного.