Вульфгар еще несколько дней бродил по окрестностям Аукни. Он не осмеливался показываться в городе, опасаясь, что его новое появление окажет ненужное давление на лорда Ферингала и создаст дополнительные сложности для Кэлси. Он давно привык к походным условиям и знал, как пережить холодные ночи и как спрятаться от посторонних глаз.

Все услышанные им новости о новом ребенке лорда и леди вселяли надежду. В одном из самых распространенных среди горожан слухе говорилось, что девочка приходится дочерью Ферингалу и Меральде, но при рождении впала в состояние комы, и никто не верил, что она очнется. Какая же радость для четы правителей и для всех горожан, что девочка поправилась!

Другие источники называли Кэлси отпрыском правителей варваров и утверждали, что ее пребывание в семье лорда Ферингала гарантирует безопасность жителям Аукни — неслыханное условие для суровых северных районов.

Вульфгар впитывал в себя все, что слышал, и в его сердце росла уверенность, что он поступил правильно по отношению и к Кэлси, и к себе, и к Делли. Конечно, в душе осталась пустота, которую он и не надеялся когда-нибудь заполнить, и он клялся себе, что навестит Аукни и встретится с Кэлси через несколько лет. У Ферингала не будет причин выгонять или арестовывать его; в конце концов он может поторговаться, поскольку знает правду о происхождении девочки. Лорду Ферингалу ни в физическом, ни в политическом смысле невыгодно иметь такого врага.

Варвар лелеял эту надежду, и лишь она удерживала его от немедленного возвращения в город, чтобы «спасти» Кэлси.

И он продолжал бродить, слушать и смотреть, пока однажды ему не повезло издали увидеть Кэлси вместе с ее новыми родителями. Он искренне удивился и порадовался, что маленькая девочка так быстро привыкла к новым условиям и новым родителям, — по крайней мере издали ему показалось именно так. Кэлси улыбалась так же часто, как и в Мифрил Халле, охотно держалась за руку Меральды и следовала за ней.

И даже с такого расстояния нельзя было сомневаться в любви Меральды. Ее искренняя радость полностью оправдала надежды Вульфгара. Женщина выглядела счастливой и уверенной, а в довершение ко всему, Вульфгар остался доволен поведением лорда Ферингала, все время державшегося рядом с девочкой. Его характер за последние годы, несомненно, сильно изменился к лучшему. Возможно, сказалась поддержка Меральды, которую Вульфгар знал как женщину колоссальной силы духа и честности, а возможно, на него повлияло отсутствие назойливой сестры.

Какова бы ни была причина, Вульфгар своими глазами видел результат, и каждый день, проведенный в окрестностях Аукни, все больше и больше убеждал его в правильности решения передать девочку ее настоящей матери. Мысль о том, что Кэлси теперь в любящих руках Меральды, немного облегчала оставшуюся после расставания боль.

Как часто ему хотелось побежать в Аукни и сказать Кэлси, что он ее любит, прижать ее к себе и пообещать, что всегда будет ее любить и всегда будет защищать. Как часто хотелось пойти просто сказать «до свидания». Ее крики «Па! Па!» до сих пор звенели в его ушах, и Вульфгар знал, что они будут преследовать его еще долгие годы.

Но он не мог возвратиться в город, и по прошествии десяти дней Вульфгар побрел прочь, вниз по дороге на восток. На следующий день он дошел до конца восточного ответвления, где оно соединялось с главной дорогой, идущей на юг, к предгорьям Лускана, и на север, в длинное ущелье, что пересекало Хребет Мира и спускалось в Долину Ледяного Ветра.

Вульфгар никуда не свернул. Сначала он пересек дорогу и вскарабкался на скалистый выступ, откуда открывался прекрасный вид на простиравшиеся к востоку земли. Он остановился на камне и позволил взгляду бесцельно бродить по окрестностям, а затем мысленно представил себе изменения ландшафта по мере приближения к Мифрил Халлу, где остались его лучшие друзья. Это место он называл домом.

Внезапно он обернулся на запад, вспомнил о своей дочери и понял, как сильно по ней соскучился — гораздо сильнее, чем мог себе представить.

Потом снова мысленно обратился к востоку, к могиле Делли, лежавшей в холодном Мифрил Халле.

— Я всегда старался сделать как лучше, — прошептал он, обращаясь к погибшей жене.

И это было правдой. При всех его неудачах после возвращения из Бездны, Вульфгар изо всех сил старался сделать как лучше. Так было, когда он впервые воссоединился со своими друзьями, когда ошибся после галлюцинаций и напал на Кэтти-бри. Так было во время его странствий с Мориком через Лускан до самого Аукни. Но в те мрачные дни он так часто ошибался!

Переводя взгляд с востока на запад, Вульфгар ощутил ответственность за все свои ошибки. Он не стал перекладывать ответственность за них на обстоятельства и тяжелые испытания, пережитые в лапах Эррту. Он не оправдывал ни одной из них, поскольку ничего не мог изменить.

Все, что он мог, это поступать как можно лучше во всех отношениях. Именно поэтому он отправился на поиски тела Делли. Это было правильное решение. Потому он забрал Кэлси у Котти и вернул ее домой, Меральде. Это тоже было правильно.

А теперь?

Вульфгар думал, что он уже все решил, что его планы и дорога ясны. Но, столкнувшись с реальностью этих планов, он утратил уверенность. Он опустился на колени и стал молиться Делли. Он просил ее дух указать ему путь.

А вдруг Обальд снова стучит в двери Мифрил Халла?

Он знал, что может понадобиться Бренору. Его приемный отец, от которого за все годы он не видел ничего, кроме любви, может нуждаться в его помощи в надвигающейся войне. Отсутствие Вульфгара может привести к гибели Бренора!

То же самое можно сказать о Реджисе, Дзирте и Кэтти-бри. В такое время они могут оказаться в ситуации, когда спасти их под силу только Вульфгару.

— Возможно, — вслух произнес он и, услышав это слово, понял, что причина всегда в нем.

Возможно, они нуждаются в нем, как он сам может нуждаться в них. А возможно, все они вместе однажды будут поглощены темными силами вроде орочьего нашествия.

— Возможно, — повторил он. — Все возможно.

Вульфгар на время оставил мрачные перспективы почти непрерывной войны и напомнил себе о не менее важных вопросах. А как же его собственные потребности? Как быть с его желаниями? Что он оставит после себя?

Его жизненный путь приближается к середине.

Вульфгар инстинктивно повернулся лицом на север, посмотрел на дорогу, ведущую к Долине Ледяного Ветра, к земле его предков, земле его народа.

Но прежде чем окончательно свернуть на тот путь, он оглянулся на восток, где стоял Мифрил Халл, и представил себе, как Обальд Ужасный навис над Бренором.

Этот Туугвик Тук очень агрессивен, — сказал Гргуч Хакууну и Джеку, хотя о последнем он, конечно, не подозревал. Вождь и жрец стояли неподалеку от основной массы воинов, готовых отправиться в новый марш на запад. — Он вынудит нас развязать войну с Обальдом.

— Он утверждает, что Обальд готов развязать с нами войну, — согласился шаман после быстрого внутреннего диалога с Джеком.

Гргуч усмехнулся, словно ничто в мире не могло обрадовать его сильнее.

— Туугвик Тук мне нравится, — произнес он. — Он говорит с Груумшем.

— А тебе не интересно узнать, почему Обальд остановил свое продвижение? — спросил Хакуун, хотя инициатива исходила от Джека. — Его знали как свирепого воина, а теперь он строит стены вместо того, чтобы их разрушать.

— Он боится соперников, — предположил Гргуч. — Или просто расслабился. Он отходит от Груумша.

— В любом случае ты не намерен его убеждать. Усмешка Гргуча стала еще откровеннее.

— Я намерен убить его и взять его армии. Я говорю с Груумшем, и Груумш будет мною доволен.

— А твое первое послание будет прямым или, для начала, мирным?

Гргуч с любопытством взглянул на своего жреца, а потом кивнул на стоящий в углу мешок с головой Октула. Кривая усмешка изогнула губы Хакууна.