Розали решительно отказалась от его приглашения пообедать с ними этим вечером.

— Считай это благодарностью, — настаивал Адам.

Покачав головой, Розали решительно отказалась:

— Не то время и не тот случай, Адам.

Но по ее глазам он понял, что она знает, чего он хочет на самом деле. А вот понять, хочет ли она того же, он не смог. Адам с трудом справлялся с желанием схватить Розали и целовать до тех пор, пока она не станет покорной и нежной… Останавливало его только присутствие Кейт. Но завтра он непременно найдет возможность подольше побыть с ней наедине и поговорить. Он постарается убедить ее пересмотреть решение, принятое на Тортоле, предложит все, что у него есть, пообещает любую помощь, лишь бы она согласилась вернуться в его жизнь.

— Помнишь, что ты сказал о Розали на Тортоле, папа? Что мы должны отпустить ее, потому что множество детей нуждается в ее помощи?

— Помню, — поморщившись, ответил Адам. Тогда у него не было выбора, и это было единственное объяснение, которое он смог дать Кейт.

Может быть, его нет и сейчас, но если выяснится, что у него есть хотя бы полшанса, он не упустит его. Они принадлежат друг другу. Даже сейчас его тело восставало против еще одной долгой разлуки.

Ему было очень жаль Сару. Особенно из-за Кейт. Но правда заключалась в том, что он уже очень давно не любил свою бывшую жену и поэтому не мог горевать так, как горевал бы любящий человек. Как горевала Кейт. Центром его вселенной была Розали, все остальное — как бы на втором плане.

— Вчера, когда Розали приехала за мной… — Кейт смотрела на него с надеждой, — она сказала… она сказала, что чувствует связь с нами.

— Я думаю, она сказала правду — Адам вздохнул и печально улыбнулся. — Но это не означает, что она останется с нами, Кэти. Не рассчитывай особо на это, детка.

Девочка нахмурилась.

— Когда она рядом… Мне хорошо, когда она рядом, понимаешь?

— Понимаю, потому что я чувствую себя так же, когда Розали рядом. Уверен, и дети, которым она помогает, тоже. В Пномпене они звали ее ангелом.

— Ангел, — с тоской в голосе повторила Кейт и замолчала, отвернувшись к окну и погрузившись в свои печальные мысли.

А Адам подумал о том, что Розали все же человек из плоти и крови, женщина, наслаждавшаяся близостью с ним так же, как наслаждался он сам. Не могла она забыть, как это было между ними. Он не позволит ей забыть!

Через какое-то время Кейт задумчиво проговорила:

— Ведь ангелы все знают, да? — Она посмотрела на отца глазами, переполненными болью. — Она сказала, что мама любила меня.

— Конечно, любила. — Он взял дочь за руку. — И я тоже тебя очень люблю.

— Если бы у меня с мамой всегда было так, как на этих каникулах, — со вздохом произнесла она. — Раньше я была эгоистичная, вечно всем недовольная и обижалась, когда мама бывала занята, чтобы вникать в мои проблемы.

— Не вини себя, дочка. Твоя мама тоже чувствовала себя виноватой в том, что иногда пренебрегала тобой, не уделяла достаточно внимания. Она хотела, чтобы вы стали с ней ближе…

— А Розали сказала…

— Что сказала Розали?

Кейт нахмурилась, пытаясь подобрать верные слова.

— Она сказала, что иногда между людьми существует прочная связь, о которой в суматохе жизни можно забыть, но это не значит, что она прервалась.

Ты всегда будешь частью меня…

В сердце Адама вновь поселилась надежда.

Завтра…

Чай у Адама дома… Сердце Розали было в смятении. Дав обещание Кейт, она обрекла себя на два часа как минимум в обществе Адама, но видеть его, чувствовать его сексуальный магнетизм, вспоминать его прикосновения и поцелуи…

Два часа, и ни минутой больше, определила для себя Розали, когда лимузин, который прислал за ней Адам, подъехал к его дому в Найтсбридже. Это было трехэтажное здание, напротив которого располагался небольшой, но очень красивый парк. И всего в нескольких кварталах от универмага «Харродс», подумала Розали. Если у Кейт не найдется ничего подходящего для похорон, время чаепития можно будет сократить под предлогом необходимости сделать покупки.

Разве что он решит составить им компанию… А это значит, что, пока Кейт будет примерять одежду, они останутся наедине. Нет, этого допустить никак нельзя!

Шофер открыл дверцу машины. Еще раз укрепив свою решимость мыслью о Кейт, Розали пересекла тротуар и поднялась на крыльцо.

Дверь открылась прежде, чем она успела коснуться звонка. Розали напряглась, но потом с облегчением увидела на пороге Кейт, а не Адама. Судя по виду, девочка с нетерпением ожидала ее приезда. На ней были низко сидящие обтягивающие джинсы и короткий свитерок в темно-синюю и зеленую полоску.

— Ты все-таки приехала! — По этому возгласу Розали поняла, в какой Кейт пребывает неуверенности, порожденной тем, как внезапно и необратимо из ее жизни была вырвана мать.

Розали мягко улыбнулась.

— Ехать в таком огромном лимузине — все равно что в бронированном танке, — пошутила она.

Наградой ей стала едва заметная усмешка.

— Только намного комфортнее, хотя и там и тут тебе кажется, что ты отрезан от всего мира.

— Да уж. По-моему, мы слегка избалованы комфортом, тебе не кажется?

Удерживая на лице улыбку, Розали дождалась, пока Кейт закроет дверь. Она находилась в крайней степени напряжения от одной мысли, что находится в доме Адама. Разум вступил в противоборство с желанием рассмотреть все вокруг, впитать в себя впечатления, чтобы узнать о нем побольше и пополнить свои воспоминания новыми штрихами. И все-таки она заставила себя сосредоточить свое внимание на Кейт.

— Папа возил меня домой, чтобы я забрала одежду и другие вещи. — Гримаса на лице девочки лучше всяких слов сказала Розали, каким мучительным испытанием стала для нее эта поездка. — Я больше не вернусь туда.

— Ты можешь захотеть этого позже, — мягко заметила Розали, сжимая плечи девочки. — Иногда нужно вернуться туда, где прошла часть твоей жизни, где произошло много всего хорошего и памятного. Просто думай о том, что люди, с которыми ты жила там… тоже куда-то уехали.

— Знаешь… — Кейт глубоко вздохнула, пытаясь сдержать слезы, — я там повсюду вижу маму. Не буквально, конечно…

— Это и понятно, ведь каждая вещь в том доме помнит ее прикосновения.

— Я быстро запихнула в сумку какие-то вещи, а теперь просто вывалила их на кровать… В моей комнате ужасный беспорядок.

— Мы все разберем, не волнуйся.

— Папа там. — Кейт махнула рукой в сторону открытой двери гостиной.

Розали незаметно сделала глубокий вдох, чтобы дать мозгу немного кислорода и справиться с нервным напряжением. Адам стоял у газового камина, выложенного черным мрамором. Над камином висел красивый пейзаж в приглушенных красно-коричневых тонах. Боковым зрением она увидела черные кожаные диваны с яркими подушками, еще какие-то предметы интерьера, но взгляд ее был прикован к Адаму.

Одетый в черные джинсы и темно-бордовую рубашку, высокий и сильный, он излучал спокойную и властную уверенность, в серых проницательных глазах светился ум.

Под этим взглядом пали все оборонительные заграждения, за которыми она держала воспоминания о том, что было между ней и этим мужчиной. Желание испытать это снова жаркой волной прокатилось по ее телу, выдав себя предательским румянцем на щеках.

— Рад видеть тебя, Розали, — поприветствовал он ее.

— Кейт был нужен мой совет, — спокойно ответила она, пытаясь восстановить душевное равновесие.

Он кивнул и перевел взгляд на дочь.

— Кейт, почему бы тебе не подняться к себе и не примерить то, что ты считаешь подходящим для похорон? Потом ты спустишься и покажешься нам, хорошо?

— Хорошо, папа, — согласилась девочка.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — Розали отчаянно искала выход из ловушки. — Я бы помогла тебе выбрать…

— Нет-нет, у меня там такой беспорядок. Я сделаю, как сказал папа.

Сделать, как сказал папа, означало оставить ее наедине с Адамом.