— Почему вас так заботит судьба моей дочери? — сердито спросил он.

— Если не я, то кто о ней позаботится? Адам покачал головой.

— Кейт — не ваша забота.

— Ошибаетесь. Судьбы детей — уже давно моя забота.

— Кейт не сирота!

— Но она нуждается в заботе.

Адам снова нахмурился, но не стал спорить, и Розали не знала, как это расценить — как добрый знак или не очень.

— А кто знает, какой человек вы, Розали?

— Моя семья.

— Все четырнадцать усыновленных братьев и сестер и приемные родители? — В его словах сквозил цинизм.

— Кто-то знает меня лучше, кто-то хуже. Но в целом мы очень дружный и сплоченный маленький коллектив. Мы все готовы прийти на помощь друг другу при первой необходимости.

Она завела разговор о Кейт по просьбе Рибел, но и ей самой была симпатична эта девочка. И что самое странное, она больше не чувствовала враждебности по отношению к Адаму Кэйзеллу. По сути, он вовсе не был плохим отцом. Учитывая, какой он мужчина и какую привык вести жизнь, ему приходится прилагать немало усилий, чтобы находить время для дочери, и он делает это.

— Что ж, тогда вам очень повезло с… родственниками. — На губах Адама появилась горькая усмешка, и он отвернулся.

Розали почувствовала, как он отдаляется от нее, уходит в себя. Может быть, ему тоже одиноко на том Олимпе, куда он взобрался? Она подумала о том, есть ли у него родители, единокровные братья и сестры. А его бывшая жена и вереница любовниц… затрагивали ли они его сердце и душу?

Наблюдая за глубоко погруженным в себя Адамом, Розали решила, что он всегда шел своим путем в одиночку и другой жизни просто не знал. Мало найдется мужчин, равных ему по уму и привлекательности, а те, что найдутся, неизбежно будут конкурентами. Такова природа всех хищников. Что же касается женщин в его жизни, похоже, он встречается с теми, кто видит его исключительно через призму его кошелька. Для них главное — богатство и власть и то, что они могут им дать.

Розали вдруг подумала, не видит ли она сама Адама Кэйзелла через эту же призму. Импульсивно она сделала шаг и коснулась его предплечья, призывая вернуться оттуда, куда он ушел.

— Вы с Кейт можете стать очень близки, если дадите себе шанс понять друг друга, — мягко сказала она.

Она почувствовала, как под ее рукой взбугрились его мускулы. Он снова впился своими «серебряными пулями» в ее лицо.

— Вы так думаете? — Неожиданно он схватил за запястье ее руку, все еще лежащую на его предплечье.

Розали словно током ударило от этого прикосновения. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах ни двинуться, ни произнести хоть слово.

— Как вы можете говорить с такой уверенностью, если не потрудились хоть немного узнать меня как человека, Розали Джеймс?

Горечь этих слов поразила ее в самое сердце, но она не успела ответить.

— Па-а-ап! — послышался сердитый голос Кейт.

Розали заметила, как напряглись его скулы и по ним перекатились желваки. Взгляд, которым он посмотрел на нее, был преисполнен безжалостной решительности.

— Не надейтесь, что я просто так уйду из вашей жизни, Розали Джеймс. Мы скоро встретимся снова.

Он выпустил ее руку, и она безвольно повисла вдоль ее тела, а Адам уже с улыбкой повернулся к дочери, спешащей к ним по дорожке.

Розали велела себе выбросить из головы его последние слова и сконцентрировать свое внимание на ребенке, который, впрочем, уже им не был. Она догнала Адама и пошла рядом с ним навстречу Кейт, и, хотя они не касались друг друга, ей казалось, что незримые нити уже крепко связали ее с этим мужчиной.

Когда Кейт подошла к ним, Адам обнял дочь за плечи и прижал к себе. Девочка подняла к отцу сияющее лицо, наслаждаясь его вниманием, улыбнулась и затараторила о чем-то своем.

Больше они с Адамом не разговаривали. Он попрощался со всей семьей, вышедшей проводить их с Кейт, поблагодарил за гостеприимство, и его машина стала медленно удаляться, как будто переносясь по тоннелю безвременья в другое время и другое место.

Розали ощутила непривычную тяжесть на сердце, а в мозгу вспыхнула странная мысль: «Я должна быть с ними!»

Но сейчас они должны побыть вдвоем. Это их время — отца и дочери.

— Удалось совершить еще одно доброе дело? — осведомилась Рибел, беря сестру под руку.

— Надеюсь. — Розали постаралась, чтобы ее голос звучал равнодушно.

Мы скоро встретимся снова, пульсировали в ее голове последние слова Адама.

Хорошо это или плохо? Она впервые не была ни в чем уверена и не могла ответить на этот вопрос.

Одно она знала наверняка — рано или поздно Адам Кэйзелл вернется в ее жизнь, и с этим ей придется смириться, так или иначе.

Голова Адама была полностью занята мыслями о Розали Джеймс. Опыт подсказывал ему, что ее помимо собственного желания влечет к нему, и это влечение достаточно сильно. Но что заставляет ее так осторожничать? Что она скрывает? И как ему проникнуть в ее тайны, чтобы понять; какую тактику выбрать для ее завоевания?

Тяжелый вздох дочери на соседнем сиденье вернул Адама к реальности. В нем сразу проснулось чувство вины. Он должен думать о ней и следить за дорогой, а не мечтать о прекрасной Розали. Кроме того, именно она настойчиво внушала ему мысль, что у его дочери серьезные проблемы.

— Жаль уезжать? Или все-таки рада, что мы наконец вместе? — спросил он весело.

Ответом ему была неопределенная гримаса.

— Не могу осуждать тебя, — последовал неожиданный ответ. — Она очень красива. Стоит ей появиться, и даже я не могу оторвать от нее взгляд.

— Полагаю, ты говоришь о Розали Джеймс?

— О ком же еще? — насмешливо фыркнула Кейт. — Хочу заметить, что все твои подружки ей в подметки не годятся.

— Она вообще совсем другая, — задумчиво произнес Адам, борясь с желанием выпытать у собственной дочери информацию об этой девушке, всерьез заинтриговавшей его.

Кейт провела с ней целую неделю в Дэвенпорт-Холле, могла разговаривать и наблюдать за ней в кругу семьи, да и болтушка Селеста наверняка что-то рассказывала о своей приемной тетушке, являющейся мегазвездой подиума. Но, встревоженный словами Розали о душевном состоянии дочери, Адам решил не торопить события и сосредоточить свое внимание прежде всего на дочери.

— Насколько я понял, тебе не нравятся женщины, с которыми я… провожу иногда время?

Кейт передернула плечами.

— Разве для тебя имеет значение, нравятся они мне или нет? Ты никогда не интересовался этим. Просто брал с собой очередную… подружку и ставил меня перед фактом.

— Тебе это было неприятно?

Кейт не ответила.

В ожидании ответа Адам уверенной рукой вел машину и размышлял. Ему никогда не приходило в голову спросить согласия своей дочери, когда он приглашал очередную любовницу разделить их компанию. Но ведь у него есть определенные потребности, он не привык долго обходиться без женщины, мысленно попытался он оправдаться. Но, безусловно, ему следовало поинтересоваться мнением Кейт. Да, он привык жить, руководствуясь исключительно собственными интересами и желаниями, но в данном случае ему не следовало просто ставить свою дочь перед фактом.

— К Розали это не относится, — наконец неохотно ответила Кейт.

— Значит ли это, что остальные женщины были тебе неприятны?

Дочь повернулась и пристально посмотрела ему в лицо.

— Им до меня не было никакого дела. Они терпели меня, как досадную помеху, но мирились, лишь бы заполучить тебя.

— Кто-нибудь из них плохо с тобой обращался? — насторожился Адам.

— Нет, конечно. Они же не полные дуры. Некоторые из них были настолько сладкими, что меня тошнило. Как же, я ведь моя дочь, и мое расположение — козырь в их руках.

Откровенный цинизм в словах дочери неприятно поразил Адама. В тринадцать лет слишком рано так желчно, но, к сожалению, точно оценивать людей. Но разве он может как-то изменить ситуацию? Он таков, каков есть, и меняться не намерен.