– Меня ничто не огорчает, Николя, – ответил Хью. – В любом случае на этот раз я собираюсь обыграть вас. До сих пор я просто подыгрывал вам. Но раз уж утром я уезжаю, хочу одержать победу. Так что готовьтесь, огорчаться придется вам, миледи.

Подобная самоуверенность вызвала у Николя смех.

Ройс улыбнулся.

– Мне жаль разочаровывать тебя, Хью, – вмешался он, – но после ужина Николя будет занята. Нам надо о многом поговорить, правда, Николя?

Теперь он сдавил ей обе ладони, показывая, что ждет от нее согласия. Николя не понравился ни взгляд его глаз, ни решительно сжатые челюсти. Такой вид Ройс принимал всякий раз, когда начинал выговаривать ей.

Хью очень не хотелось терять последнюю возможность поиграть с Николя в шахматы.

– Я унижусь до мольбы, – обратился он к Ройсу.

– Можно сыграть одну партию, – поддержала Хью Николя. – На это не уйдет много времени. Я быстро обыграю его. А пока мы играем, ты сможешь прочесть мне все свои наставления.

Самой Николя такой ход событий очень нравился, а Ройс недовольно насупился.

– Я вовсе не собираюсь читать тебе нотации, – возразил он, – просто нам надо многое обсудить.

Николя бросила недовольный взгляд на Ройса. Она была готова фыркнуть.

– Так же, как мы обсуждали по пути в Лондон, когда ты непрерывно говорил всю дорогу, а мне оставалось только слушать? – Не дождавшись от него ответа, она повернулась к Хью. – Я называю эти обсуждения наставлениями, – пояснила она.

Хью изо всех сил старался сдержать смех. Казалось, Николя нарочно злит мужа. Да и сам Ройс не был похож сейчас па счастливого супруга. Он отпустил ее и откинулся на стуле, сложив руки на груди. Его взгляд, казалось, был способен испепелить все вокруг. Николя стоило больших усилий не рассмеяться, но сдаваться она не собиралась.

– Это просто мое наблюдение, – заявила Николя.

Никуда не годится – она спорит с ним в присутствии гостя. Не важно, что Хью его друг. Он хочет обсудить с ней очень личные вопросы, которые касаются только их двоих. Нельзя так бездумно посвящать в них посторонних.

– Ладно, можешь сыграть, но только одну партию, – согласился он. – Ты не против, Хью?

Его друг тут же направился к камину, на полке которого лежали деревянные шахматы. Он потирал руки, предвкушая удовольствие.

Николя улыбнулась и повернулась к Ройсу спиной.

– Я тоже согласна, – сказала она.

– Согласна с чем? – Ройс удивленно приподнял бровь.

– Сыграть одну партию.

– Но я и не спрашивал твоего согласия, Николя, – произнес с улыбкой Ройс.

– Иногда с тобой так трудно, Ройс, – ответила она.

– Только иногда?

Николя искренне обрадовалась, когда Элис начала убирать со стола и разговор прервался.

– Очень надеюсь, что твое настроение изменится в лучшую сторону, – прошептала она мужу.

Она встала из-за стола и принялась помогать Элис, стараясь не смотреть на насупленное лицо Ройса.

Когда стол освободили и насухо вытерли, Хью положил шахматную доску на середину и начал расставлять фигуры. При этом одна упала на пол. Николя тревожно воскликнула:

– Хью, прошу вас, будьте осторожней. Эти фигурки вырезал мой отец. Мне очень хочется сохранить их.

Хью поднял фигурку и принялся протирать ее рукавом.

– Ну вот, совсем как новая, Николя. Эти фигурки действительно вырезал ваш отец? Взгляни, Ройс. Прекрасная работа! Посмотри, какая корона. У вашего отца были золотые руки, Николя.

Ройс взял фигурку и поднес ее к свече, чтобы получше разглядеть. Николя подошла к Ройсу и встала у него за спиной. Она положила руку ему на плечо и наклонилась, чтобы тоже посмотреть на фигурку.

– Видишь вот эту щербинку на короне? Я помню, как она появилась. Когда отец вырезал королеву, он рассказывал нам одну смешную историю, которую мы слышали не менее дюжины раз. И когда он дошел до конца, то так смеялся, что порезал себе палец, а у королевы сделал щербинку в короне, вот здесь. – Она наклонилась еще больше вперед, упершись грудью в плечо Ройсу, и показала крошечную выемку в короне.

Голос Николя звучал так тепло, что Ройс немного оттаял.

– А вы смеялись вместе с отцом, когда он рассказывал свою историю в очередной раз? – спросил он.

Николя ответила не сразу. Она улыбнулась, в глазах у нее сверкнули искорки, от которых внутри у Ройса все сжалось. «Как она хороша, когда беззаботно улыбается», – подумал он.

– Конечно, смеялись. Мама говорила, что отец обидится, если мы не будем смеяться.

– Значит, твоей матери чувства отца были не безразличны?

Николя кивнула головой.

– Так же, как мне твои, – сказала она с очень серьезным видом. – Чему ты удивляешься? Разве жене могут быть безразличны чувства мужа? – спросила она. – Это же в порядке вещей.

Казалось, что Николя не в состоянии остановиться. Ройс смотрел на нее так пристально, будто она говорит на чужом языке, а он старается понять ее. Ей хотелось, чтобы сердитые морщинки у него на лице разгладились. Она поцеловала его.

Эта неожиданная ласка поразила Ройса. Николя смутилась и отпрянула от него, но он не отпустил ее, удержав за рукав.

– Расскажи мне об остальных фигурках, – попросил он ворчливо.

– Тебе правда интересно или ты просишь просто из вежливости?

– Не забывай, – усмехнулся он, – я человек не вежливый, а грубый.

Он явно дразнил ее.

– Знаешь, у тебя в глазах такие замечательные серебристые искорки.

Она не заметила, что сказала это достаточно громко. Ройс укоризненно покачал головой, Николя залилась румянцем и села за стол напротив Хью.

– Видите, белая королева чуть заметно клонится влево? Это Джастин хотел подровнять ей основание. Ему тогда было лет восемь-девять, отец не стал сердиться на него. Он сказал, что Джастин хотел помочь. Мы все помогали отцу делать эти шахматы.

– А что ты делала? – спросил Ройс. – Какие фигурки?

– Нам с мамой отец поручил раскрашивать и наносить глянец. Белые делала я, а черные – мама.

– Очень красивые шахматы, – сказал Хью, а потом резко добавил:

– Хватит болтовни, Николя. К игре!

– Вы наш гость, ваш ход первый.

– Готовьтесь к поражению, – сказал Хью.

– Я готова, – ответила Николя. Она подмигнула Ройсу, чем несказанно удивила его, а потом добавила:

– С этими шахматами у меня связаны лучшие воспоминания. Это все, что осталось у меня от родителей. Я должна помнить все, чтобы потом рассказать нашим детям.

Хью долго обдумывал первый ход. Николя едва взглянула на доску и подвинула пешку.

– Обычаи очень важны для тебя, Николя, не так ли? – спросил Ройс.

Хыо барабанил пальцами по столу, обдумывая следующий ход. Казалось, он ничего вокруг не замечает. Чтобы не помешать Хыо, Николя прошептала:

– Для меня традиции очень важны. А для тебя?

– Обычай всегда говорить правду для меня имеет огромное значение.

Она недовольно взглянула на мужа, но тут Хыо сделал очередной ход. Николя немедленно ответила па него.

– А другие обычаи важны для тебя? – продолжила она.

– Я как-то не думал об этом. – Он пожал плечами.

– Для меня важна эта игра, – проворчал Хью. – Хватит болтать, женщина. Надо думать о том, что делаешь.

Игроки в молчании сделали еще по три хода. Николя опять повернулась к Ройсу и заметила, что он внимательно следит за игрой и после каждого ее хода улыбается. Интересно, о чем он думает?

– Они должны быть важны для тебя, – вырвалось у нее.

– О чем ты?

– Об обычаях.

– Почему? – Он наклонился вперед, чтобы лучше видеть шахматную доску.

– Потому, что они важны для меня. Вам шах, Хью!

– Не может быть!

– Ваша королева в ловушке. – Николя с сочувствием посмотрела на него.

– Нет, не может быть, – огорченно отозвался Хью.

Николя спрятала улыбку, сделала ход ладьей и сняла королеву Хью с поля.

Ройс с трудом верил своим глазам. После первых двух ходов он решил, что мастерство, с которым играет Николя, лишь видимость. Но когда она сделала очередной ход, ему пришлось изменить точку зрения. Играла она великолепно. Она вся была великолепна.