— Командан Моран прав, — поддержал его Думпа Раи, — Он должен действовать один. А вы действительно здесь в безопасности, ибо Минг буддист и дважды подумает, прежде чем попытается осквернить монастырь.

Девушка еще попыталась протестовать, но Моран и старец приложили все усилия, чтобы убедить ее, что француз должен действовать в одиночку.

— Хорошо, — наконец сдалась она, — вы меня убедили. Жертвуйте сокровищами беэ раздумий, Боб. Я умру от угрызений совести и горя, если с вами что-либо случится…

Повернувшись к старцу, она продолжала:

— Остается сообщить командану Морану, каким образом он может добраться до останков моего отца, а оттуда до тайника с сокровищами.

Старец немного помолчал, собрался с мыслями и начал:

— Путь, по которому нужно следовать, относительно прост, — произнес он, обращаясь к Бобу. — Вы пойдете вдоль дороги от монастыря к подножию холма, где находится Старый город. Далее подниметесь по монументальной лестнице, по краям которой стоят каменные скульптуры тигров. Поднявшись, поверните направо и тут же идите прямо к храму Шивы. Дорога заросла сорной травой, но она выложена камнем и относительно удобна для передвижения. Она приведет вас к круглой площадке, в конце которой находится старый бассейн. С краю расположен фонтан в виде головы огромной коровы, изо рта которой течет струйка воды из подземного источника. В левом углу цоколя, у самой земли, вы увидите поворачивающийся камень, за которым скрывается бронзовая заслонка. Открыв ее, вы спустите из бассейна воду, и это даст вам возможность повернуть статую Ганеши [11] на другой стороне и открыть вход в колодец, в который нужно спуститься. Внизу вы двинетесь по коридору, ведущему в круглый зал. Там и покоятся останки Савадра. Вам останется открыть золотую коробочку и узнать, где спрятаны сокровища. Моран тихонько засмеялся.

— Действительно, нет ничего проще. Особенно когда у тебя за спиной дакоиты и господин Минг. Жизнь в такой ситуации не покажется однообразной. Сейчас же отправляюсь.

— Почему немного не подождать? — жалобно спросила Джини.

— Потому что, как я уже говорил, господин Минг торопится обделать все дела до прибытия правительственной полиции. Если заставить его слишком долго ждать, то он проявит нетерпение, и при всем уважении к святым местам, которое, на мой взгляд, у него довольно относительное, прибудет сюда, чтобы посмотреть на нас. А я хочу избежать этого любой ценой. Ваша безопасность требует, чтобы вы сидели здесь тихо, как мышка, и не привлекали внимание нашего опасного противника.

— А ваша безопасность, Боб?

— На корабле, Джини, я согласился помочь вам, поскольку вы, женщина, оказались совершенно незащищенной, один на один с группой безжалостных врагов. Это мое решение несло в себе огромный риск, и я его очень тщательно взвесил. Но как только я его принял, я как бы подписал с вами контракт, условия которого должен выполнить любой ценой.

Француз поднялся и взглянул на часы.

— Ночь идет, и нужно отправляться в дорогу.

Он повернулся к девушке и еще раз спросил:

— Так вы уверены, что я должен оставить сокровища господину Мингу? Это меня злит, конечно, но другого решения я не вижу. Надеюсь, что вы не будете об этом сожалеть.

— Не буду, — опустив голову, сказала девушка. — Может быть, несколько дней тому назад я бы даже и не думала об этом, но сейчас я знаю, насколько тяжелое и страшное проклятие висит над этим богатством, и я от него решительно отказываюсь.

Моран направился к двери. Дойдя до нее, он резко обернулся и сказал Думпа Раи и Джини:

— Если я не вернусь на рассвете, то…

Не закончив фразы, молодой француз засмеялся.

— Ладно, — продолжил он, — не стоит видеть все только в черном свете. Пожелайте мне удачи, Джини…

Она закивала головой, и, не говоря больше ни слова, Боб вышел из кельи. Удачи! Она ему была очень нужна, эта удача.

Не прошло и пяти минут после того, как Боб Моран покинул монастырь и направился к Старому городу, как раздался злобный, раздирающий уши крик — клич дакоитов. Боб, конечно, был готов к этому, но клич раздался совсем рядом, где-то за стеной из кактусов, метрах в двадцати слева от него. И хотя он ждал противника, тем не менее вздрогнул. Тут же, на некотором расстоянии, раздался еще один вопль, затем, вдали, еще и еще.

Продолжая идти тем же ровным шагом, Боб не удержался от усмешки.

— Ну вот, наконец-то, — пробормотал он, — волки вышли на охотничью тропу.

Хотя он и считал, что дакоиты не нападут на него сразу же, тем не менее сжал в руке пистолет Раджа Сингха, который до того был заткнут за пояс брюк. Холод металла успокаивал. На какое-то время Джини была в безопасности, как и автомашина, которую загнали во двор монастыря. С одной стороны, было все в порядке. Но в целом ситуация была не из блестящих. Дакоиты окружали его, и француз понимал, что, как только он приведет их, а с ними и господина Минга, к сокровищу, с ним постараются поскорее расправиться. Из всех видов оружия у него были только автоматический пистолет с девятью патронами, нож со стопором, с которым он никогда не расставался, отправляясь в экспедиции, и собственные кулаки. Оставалось еще определить, сколько человек его окружают. Впрочем, учитывая профессионализм, с которым дакоиты орудуют кинжалами, любой из них являлся опасным противником.

Размышляя таким образом, Моран продолжал путь к Старому городу, и ему понадобилось полчаса, чтобы добраться до подножия огромной лестницы, вдоль которой в два ряда стояли каменные тигры.

Вырубленная в каменном холме лестница не слишком пострадала от времени и наступающих джунглей, тянущих свои ветви на штурм статуй. Наверху расположился мертвый город, полузадушенный дикой растительностью, над которым вознесся бледный в свете луны силуэт храма Шивы, единственный, поддерживаемый несколькими монахами, кто принимал верующих, иногда приходивших издалека, чтобы поклониться святым местам,

Моран стал медленно взбираться наверх, что требовало немало усилий, ибо ступени были рассчитаны на гигантов. Тигры по обеим сторонам подъема, увитые растительностью, напоминали чудовищ, готовых в любой момент разинуть огромную пасть и проглотить неосторожного, осмелившегося нарушить их покой и одиночество.

Так, взбираясь все выше и выше, Боб, оглянувшись, заметил внизу человеческие силуэты, выделяющиеся темными пятнами на белых каменных ступенях. Но вскоре они исчезли, скрываясь за статуями.

«Почему они прячутся? — задавался вопросом француз. — Могли бы идти почти рядом. Вот и поговорили бы о дождях и хорошей погоде. Может быть, я страдаю болезненным любопытством, но, право слово, интересно бы было узнать, о чем можно поговорить с дакоитами…»

Вот так, рассуждая сам с собой, отгоняя этими мыслями беспокойство, Боб добрался до вершины лестницы.

Широкая эспланада, выложенная каменными плитами, заросла травой, пробивающейся из щелей между камнями. Вблизи город выглядел совсем заброшенным и разрушенным, стены взломаны корнями деревьев, кругом обломки домов и святилищ, скелеты колоннад, обвалившиеся крыши… Только величественный храм Шивы казался почти нетронутым, что и позволило Бобу сразу выделить его среди других построек.

Следуя советам старца, Моран сразу направился к храму. Дорога к нему проходила рядом с эспланадой. Скорее всего это была древняя улица. Проход был свободен, но довольно узок из-за надвигающейся растительности. Лунный свет тускло освещал путь, и Боб вынужден был включить мощный электрический фонарь, который он захватил с собой из машины Раджа Сингха. Боб не боялся заблудиться, ориентируясь по темному силуэту храма, вздымающемуся на фоне ночного неба, как огромный зверь с куполом-головой. Несколько раз француз слышал позади себя какой-то шелест, но не мог определить, были ли это его преследователи или искал добычу какой-нибудь ночной зверь.