– Выходит, Гудини не вернулся именно по этой причине? – спросил Блейн.

– Не только он, но и почти все остальные. Дальше произошло следующее. Люди задумались о будущем, и это положило конец Годам Безумия. Институт Вэннинга продолжал работать. Его сотрудники изучали учение йогов и тому подобное, но уже с научной точки зрения. Понимаешь, некоторые восточные религии достигли в этой области немалых успехов. Они стремились укрепить сознание, усилить веру человека в существование жизни после смерти. К этой же цели стремится институт Вэннинга – так укрепить энергетическую сеть, чтобы шок смерти не разрушал ее.

– Ну и что? Им удалось добиться своей цели?

– Еще бы! Примерно в это время институт Вэннинга изменил свое название. Он стал называться «Потусторонняя жизнь, инкорпорейтед».

– Да, сегодня я проходил мимо их здания, – кивнул Блейн. – Погоди-ка! Ты говоришь, что они нашли способ укрепить сознание? Значит, люди больше не умирают? Все переходят в потусторонний мир?

На лице Мелхилла появилась язвительная улыбка.

– Не будь простаком, Том. Думаешь, они решили облагодетельствовать человечество? Этого еще не хватало! Укрепление сознания представляет собой сложный электрохимический процесс, и они берут за него огромные деньги.

– Значит, только богатые попадают в рай? – спросил Блейн.

– А ты как думал? Что туда пустят всех желающих? Держи карман шире.

– Понимаю, – ответил Блейн. – Но разве нет других методов укрепления сознания? Например, йога. Или, скажем, «дзэн».

– Есть, конечно, – согласился Мелхилл. – Существует по крайней мере дюжина методов выживания, испытанных и одобренных правительственными организациями. Дело, однако, в том, что для овладения этими методами требуется не меньше двадцати лет напряженного труда. Обычному человеку это не под силу. Нет, дружище, если не пользоваться помощью сложнейших аппаратов, попасть в потустороннюю жизнь невозможно.

– А этими аппаратами владеет только «Потусторонняя жизнь, инкорпорейтед»?

– Нет, почему же. Есть пара других корпораций, таких, как «Академия жизни после смерти» и компания «Царство небесное, лимитед», однако стоимость подготовки в них примерно одинакова. Правительство занялось сейчас страховкой жизни после смерти для всех желающих, но до практического осуществления еще далеко, и нам это не поможет.

– Да, пожалуй, – согласился Блейн.

На мгновение перед ним пронеслась ослепительная мечта: конец всем страхам о предстоящей смерти, уверенность в вечном существовании, в том, что процесс развития и совершенствования личности не прекратится с распадом телесной оболочки, навязанной тебе случаем и наследственностью. Однако все это оказалось неосуществимым. Развитие его сознания не будет беспредельным. Будущим поколениям это может помочь, но не ему.

– А как относительно переселения душ в тела других людей?

– Уж тебе-то это должно быть хорошо известно, – заметил Мелхилл. – Тебя переселили в тело другого мужчины. Перемещение сознания из одного тела в другое – операция несложная, это тебе скажут многие специалисты по транспланту. Правда, трансплант представляет собой временное перемещение сознания и не связан с постоянным переселением первоначального сознания, тогда как переселение сознания в тело человека, уже освобожденного от его бывшего владельца, является постоянным. Дело в том, что, во-первых, необходимо стереть все следы сознания первоначального владельца. Во-вторых, сам переход сознания в новое тело связан с немалой опасностью. Видишь ли, иногда случается, что сознание не может проникнуть в нужное тело и гибнет, делая одну бесплодную попытку за другой. Случается, что подготовка к потусторонней жизни не выдерживает попытки переселения в другое тело. Если сознание не сумеет переселиться в приготовленное для него тело, оно гибнет.

Блейн кивнул, понимая теперь, почему Мэри Торн считала, что Рейли лучше умереть. Ее мнение основывалось прежде всего на интересах самого Рейли.

– Почему люди, владеющие страховкой на жизнь после смерти, все-таки пытаются перебраться в другое тело? – спросил он.

– Да потому, что некоторые старики ужасно боятся смерти, – ответил Мелхилл. – Они боятся потусторонней жизни, духовное существование наводит на них страх. Им хочется жить здесь так, как они привыкли. Поэтому они покупают человеческое тело на открытом рынке, совершенно законно, причем выбирают то, которое им больше нравится. Если на открытом рынке подходящее тело отсутствует, они обращаются на черный рынок. Там они находят одно из наших тел, приятель!

– Значит, тела на открытом рынке продаются добровольно?

Мелхилл кивнул.

– Разве есть люди, добровольно желающие продать собственное тело?

– Разумеется. Какой-нибудь бедняк, потерявший всякую надежду на успех в жизни. В соответствии с существующим законодательством он получает компенсацию за свое тело в виде страховки на жизнь после смерти. Фактически он вынужден соглашаться на то, что ему предлагают.

– Но нужно быть сумасшедшим, чтобы пойти на такое!

– Ты так считаешь? – спросил Мелхилл. – Сегодня, как и раньше, мир полон неграмотных, больных, голодных, не имеющих профессии людей. И у них, как правило, есть семьи. Представь себе, что у них нет денег, чтобы накормить детей? Единственной ценностью, которую можно продать, является тело. В твоем веке не было даже этого.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Блейн. – Что касается меня, я никогда не продам свое тело, как бы плохо мне ни было.

Мелхилл расхохотался.

– А ты силен, парень! Неужели ты не понимаешь, Том, что у тебя возьмут тело бесплатно?

Блейн молчал, не зная, что ответить.

В камере со стенами, покрытыми мягкой обивкой, время тянулось медленно. Блейна и Мелхилла снабжали книгами и журналами, их часто и хорошо кормили, правда, пищу подавали на картонных блюдечках и в бумажных стаканчиках. Днем и ночью за ними внимательно следили, чтобы они не причинили вреда своим ценным телам.

Их держали вместе, потому что одиночество переносить труднее, и бывали случаи, когда люди в одиночестве сходили с ума, а безумие наносит неисправимый ущерб важным клеткам головного мозга. Им даже предоставили возможность заниматься физическими упражнениями – под неусыпным надзором, – чтобы тела сохранялись в хорошей форме до того момента, когда они поступят в распоряжение новых владельцев.

Блейн начал испытывать все растущее чувство привязанности к своему массивному, крепкому телу, с его могучими мышцами, которое получил совсем недавно и с которым ему предстояло скоро расстаться. Вообще-то таким телом следует гордиться, думал он, оно просто великолепно. Правда, оно не отличалось особой грацией, но значение грации часто преувеличивают. Блейн подозревал, что его новое тело не подвержено приступам сенной лихорадки, подобно прежнему, оставленному в 1958 году, да и зубы были куда лучше прежних.

В общем, даже если отбросить все моральные соображения, с таким телом расставаться не хотелось.

Однажды они едва успели позавтракать, как часть стены, покрытой мягкой обивкой, распахнулась. За предохранительной стальной решеткой стоял Карл Орк.

– Привет, – сказал он, все такой же высокий, худощавый и неловкий в своей городской одежде. – Как поживает мой приятель из Бразилии?

– Сукин ты сын, – отозвался Блейн, чувствуя, что эти слова недостаточно отражают его чувства.

– Ничего не поделаешь, такова жизнь, – произнес Орк. – Ну что, парни, хорошо ли вас кормят?

– Мерзавец! А как рассказывал о своем ранчо в Аризоне!

– Я действительно арендую там ранчо, – отозвался Орк. – Надеюсь скоро переселиться туда и заняться выращиванием овощей и фруктов в условиях пустыни. Думаю, что знаю про Аризону куда больше, чем многие ее уроженцы. Однако аренда стоит немалых денег, да и страхование потусторонней жизни тоже обходится недешево. Каждый добывает средства к существованию, как умеет.