Проходящая, в паре шагов, по своим делам женщина, лет сорока, с корзиной в руках, осмотрела меня с ног до головы, и презрительно пробурчав что-то себе под нос, пошла своей дорогой. Близился полдень…

Проснувшись, я оделся по местной моде, скинув свою одежду в мешок с кусками заранее обжаренной тыквы и засунув нож за голенище, так же как и у покойника, которому он раньше принадлежал, двинулся к городу, с чётким планом действий – влиться в толпу и прикинуться ветошью, не отсвечивая, и не привлекая внимания. Тело, от волнения, пробивала мелкая дрожь.

К воротам города я подошёл рано утром, быстро миновав поля и пригород. Надежды на то, что мой внешний вид не будет выделяться, не оправдались. Сложно слиться с толпой, когда твой рост метр восемьдесят пять и светлая шевелюра, а окружающие люди в подавляющем большинстве шатены, со средним ростом метр шестьдесят, шестьдесят пять. Стараясь не пялиться, я украдкой рассматривал окружающих людей, спешащих к воротам. Окружающие же не страдали моими предрассудками о вежливости и смотрели, словно на экспонат из кунсткамеры.

Одеты идущие рядом со мной граждане были весьма разнообразно. Похоже, здесь собрались не только жители из местного пригорода, но также путешественники всех мастей. Посмотрев на одну из проезжающих мимо повозок, приковавших моё внимание тем, что была в отличии от остальных, присутствующих здесь, запряжена не лошадьми, а странными быками, напоминающими плод любви между яком и конем тяжеловозом, я запнулся и замерев на месте и уставился на сидящего на козлах человека… или не человека… или всё-таки человека…

Окружающий бред заиграл новыми красками. Мужик, держащий вожжи, ответил взаимностью и с интересом разглядывал меня в ответ. Крикнув что-то внутрь кузова, накрытого тентом, он опять уставился на меня. Через мгновение наружу показались два таких же рогатых головы! Возничий указал в мою сторону пальцем, после чего двое новых персонажей так же уставились на меня с кривыми усмешками.

Выглядели все трое колоритно. Широкие коренастые фигуры. Бритые черепа украшали татуировки. Из растительности остались только рыжие бакенбарды, сливающиеся с усами, свисающими ниже подбородка. Лбы у всех троих украшали рога, толщиной в два больших пальца, вытягивающимися почти на пять сантиметров.

Поборов ступор и с трудом отведя взгляд от местных сородичей Хеллбоя, я возобновил движение. Один из странной тройки что-то мне крикнул на местном наречии. Повернувшись к нему и показав полный набор зубов в дружелюбной улыбке, я развёл руками, давая понять, что не понимаю, после чего прибавил шаг. Ссориться с этими троими, после того как заметил у возничего короткую шипастую булаву, желания не было.

Встав в одну из двух очередей, на которые разделился поток желающих войти в город, на пешеходов со всадниками в одной и повозками в другой, стал ждать, когда дойдет моя очередь, периодически ловя на себе напряженные и презрительные взгляды. Медленно подходя всё ближе к воротам и стараясь не обращать внимания на нездоровую реакцию толпы, удалось наконец-то увидеть процесс работы местного кпп.

Стражники, одетые в кольчуги, с накинутыми поверх синими накидками с белой полосой по центру и изображением вставшей на дыбы лошади напротив сердца, и короткими мечами на поясах, проводили осмотр повозок. Какой-то чиновник стоящий рядом за конторкой, судя по всему, делал опись товаров, ловко орудуя пером, обмакивая его в рядом стоящую чернильницу, делал записи в толстой книге и осматривая, судя по всему особо подозрительные вещи, которые ему подносили на проверку, после чего въезжающий отсчитывал монеты и проезжал внутрь.

Соседнюю очередь, в которой стоял я, так же проверяли два стражника и писец, записывавший после несколько заданных вопросов и предъявленного документа, имеющего вид куска кожи с какими-то надписями, разглядеть которые с такого расстояния не удавалось, правда, предъявляли не все, что-то в книгу. Беспокоясь о том, что за вход будут взимать деньги, после прочтения кучи книг, в которых так или иначе действие шло в средние века, я с облегчением вздохнул. Денег с людей входящих без товаров, не брали. Зато начало беспокоить отсутствие местного паспорта, но взглянув на очередного входящего в город, бедно одетого старика с посохом в руке, который не предъявлял документы, но всё-таки вошёл, немного успокоился.

– Сальян нара миск? – задал мне вопрос чиновник, поднимая усталый взгляд от книги. Посмотрев внимательно в моё лицо, которому я постарался придать максимально глупое выражение и осмотрев одежду, его лицо приобрело брезгливое выражение, которого не было, когда он разговаривал со стариком, одетым ненамного лучше меня.

Я внутренне напрягся от такого предвзятого отношения, но взял себя в руки.

– Сальян нара миск? – повторил чиновник, двое стражников в это время напряглись и взялись за рукояти мечей.

Изобразив на лице самую дружелюбную и глупую улыбку, на которую был способен, и про себя приговаривая, «Улыбайся, Макс, люди любят идиотов…» я вытянул руку и показал на проход в город.

– Мммммм! – лучше пусть принимают за блаженного. Иностранец, не знающий ни одного слова на местном наречии, будет только вызывать больше вопросов, особенно когда поймут, что говорит он на языке, который не понимает ни один местный полиглот.

Через мгновение стража расслабилась и посмеиваясь, стали что-то обсуждать. Судя по тому, что в это время они поглядывали на меня, создавалось впечатление, что обсуждали мою персону. Взгляд чиновника стал менее злым, но брезгливое выражение лица не поменялось, что-то записав в книгу, он махнул рукой. Приняв этот жест за «Проходи», и почувствовав, как расслабилась моя пятая точка, не убирая с лица глупого выражения, я зашёл в город и двинулся по центральной улице.

Город прямо скажем, не поражал воображение, что не слишком удивительно. Современный человек привык к более фееричным зрелищам, чем кварталы с одно или двухэтажными каменными и в редких случаях деревянными зданиями. Вокруг ощутимо попахивало фекалиями и помоями. Запах доносился из выгребных ям, тянувшихся вдоль дороги. Мимо сновали люди, спешащие по своим делам. Немного зазевавшись разглядывая дивный новый мир, я не услышал приближающийся шум и поплатился за это.

– Варра каса форс! – раздался злобный рык за спиной, а в следующие мгновение правое плечо вспыхнуло болью.

Отскочив в сторону, я наблюдал как мимо проезжает повозка с товарами закрытыми рогожей, а возница не останавливаясь и больше не обращая на меня внимания охаживает плетью бок лошади.

– Гнида, – процедил я сквозь зубы потирая плечо пострадавшее от плети, – добро пожаловать в феодализм, Макс.

Помассировав пострадавшее место, я ещё раз выругался и двинулся дальше, в этот раз более внимательно следя за дорогой. Есть и плюсы. Лучше уж плеть чем нож…

Пройдя бедные кварталы, я вошёл через очередные ворота, разграничивавшие внутреннее пространство города. Возле них стоял скучающий наряд стражи. За воротами распологалась более чистая и ухоженная часть города. Останавливать меня никто не стал. Проводив мою персону неприязненным взглядом, стража продолжила нести службу.

Этот квартал меня радовал больше, чем расположенный рядом с воротами. Все сточные канавы были более глубокими и закрытые каменными плитами, и судя по журчанию, доносившийся из-за редких решеток от которых поднимался неприятный запах, все нечистоты выносились потоками воды куда-то, за черту города. Крупные плоские камни, расположенные как попало, сменились на аккуратную брусчатку. Часто встречались куски зелёных насаждений. У большинства домов, был небольшой сад на заднем дворе, но больше всего начинали удивлять стекла, вставленные в рамы домов. Стекло было прозрачным и однородным, и совершенно не клеилось с моими представлениями о развитии техники в средние века, которые царили вокруг. Забавный факт надолго в сознании не задержался, отложившись где-то в глубине, а мозг продолжил анализировать окружающий мир.

По моим впечатлениям в городе жило тридцать-сорок тысяч населения, если сравнивать с средневековыми городами на земле, то это настоящий мегаполис. По улицам постоянно сновали люди. Игнорируя взгляды прохожих, и стараясь составить более целостную картину жизни живущих здесь людей, я размышлял о перспективах.