—Значит, придется послать человека.

—Ерунда. Наши ребята — гномы, и их разоблачат в одну секунду. Разве что…

Взгляды присутствующих устремились на O'Лири.

—Как! Вы хотите, чтобы я отправился в это волчье логово?

— сказал он, поднимая брови. — Ни за что. Меня ждет тихая, спокойная работа на мельнице— вы не забыли?

—Ну-ну, мой мальчик, — произнес Флемниг, улыбаясь, как отец невесты ее нареченному. — Мельница подождет. Отработаешь, когда вернешься.

—Забудь ты о приговоре, — раздраженно сказал Микропчик. — Тут дело серьезное. Неужели ты не хочешь помочь торжеству справедливости?

—Я тоже хотел справедливости, а в результате получил шиш!

— напомнил Лафайет. — Нет уж, слуга покорный. Жили вы без меня раньше, и сейчас не пропадете.

—Послушай, Везунчик, — вмешался Кроль. — Вот уж не думал, что ты бросишь друзей в беде.

—А где были мои друзья полчаса назад, когда я попал в беду? Что-то не припомню.

—Сэр! — торжественно произнес Микропчик. — Мы взываем к твоему благородству! Помоги нам, и ты заслужишь нашу вечную признательность!

O'Лири подавил зевок.

—Признательностью сыт не будешь.

—Может.. более приемлемая форма оплаты? — вкрадчиво предложил Флемниг.

O'Лири поджал губы.

—Мы снабдим тебя всеми техническими новинками, разработанными в нашей лаборатории, — быстро сказал Микропчик. — Только что я закончил работу над плащом— невидимкой твоего размера…

—Мы высадим тебя на балконе главной башни Стеклянного Дерева, — вторил ему Флемниг. — Полетишь на одноместном ковре-самолете. Все путешествие не займет и часа.

—Вы совсем рехнулись, — сказал O'Лири. — Единственный шанс попасть во дворец — незаметно подкрасться ночью и найти незапертую дверь…

—Ха! — Микропчик вскочил со стула, схватил длинный зеленый бархатный плащ с капюшоном и завернулся в него. Тяжелая материя зашуршала, заблестела… и исчезла, вместе с маленьким начальником лаборатории.

—А? — растерянно оказал O'Лири.

—Неплохо, правда? — Голос Микропчика звучал из пустоты, с того места, где он стоял секунду назад.

—К-колдовство? — заикаясь, спросил O'Лири.

—Глупости. Электроника, — ответила внезапно появившаяся голова. — Теперь ты согласен?

—Э-э-э— допустим, я выполню вашу просьбу. Но мне необходим двухместный ковер-самолет.

—Как скажешь, так и будет, Везунчик, — весело согласился Пешкороль. — Не сомневайся, для такого героя-добровольца, как ты, нам ничего не жалко.

—Не беспокойся, доставим тебя на место в целости и сохранности, — заверил Флемниг.

—А обратно? — спросил O'Лири.

—Там видно будет. Пойдем, мне необходимо тебя проинструктировать. Я хочу, чтобы ты попал в Стеклянное Дерево до темноты.

Ранним вечером Пешкороль провел Лафайета извилистым коридором на небольшой балкон с прекрасным видом на долину внизу.

—Ты смотри, поосторожнее с ковром, Везунчик, — сказал Кроль, расстилая прямоугольник шесть на восемь футов. — Угнать его невозможно — контуры настроены на излучения твоего тела. Управление осуществляется с помощью голоса, так что сначала думай, а потом говори. И полегче на поворотах: перила в этой модели не предусмотрены. Координационный центр, конечно, сработает, но если зазеваешься… в общем, парашюта у тебя нет.

—Очень утешительно, — ответил Лафайет, завязывая тесемки плаща-невидимки и стараясь проглотить ком, застрявший в горле.

— Ваш Микропчик нашпиговал меня таким количеством аппаратуры, что ни встать, ни сесть.

—Воспользовался случаем проверить оборудование, не прошедшее испытаний в полевых условиях, — сообщил Пешкороль. — Ребята вечно что-нибудь изобретают в свободное от работы время. Однажды они сконструировали чих-генератор, так наш директор запретил исследования даже на добровольцах. Или возьмем, к примеру, плоскоход. Придумано здорово, но если не сработает, взлетишь на воздух вместе с лабораторией.

—Если ты немедленно не замолчишь, я останусь. — O'Лири передернул плечами. — Лучше скажи, в какую сторону лететь, а то мой здравый смысл возьмет верх, и я окажусь не там, где надо.

—Держи курс на запад. Везунчик. Не промахнешься.

—Если бы ты знал, сколько промахов я совершил за свою жизнь, тебе бы страшно стало. И между прочим, меня зовут не Везунчик, а Лафайет O'Лири.

—Правда? Надо же, как не повезло. Ну да ладно. Счастливого пути. Везунчик, и не забудь включить микрофон, прежде чем сунешь его в карман принцу.

—Ну, — сказал Лафайет, усаживаясь поудобнее и скрестив ноги, — поехали!

Он закрыл глаза, вспоминая координаты, которые Флеминг терпеливо повторял ему в течение получаса. Толстый шерстяной ковер задрожал, зашевелился, задергался, словно паралитик, и стал твердым, как камень. Лафайет с трудом подавил в себе желание за что— нибудь уцепиться.

—Сделали из меня мешок с картошкой, — пробормотал он, не осмеливаясь даже вытереть капли пота, стекавшие по лицу. — Холщовый мешок со свежим картофелем из Айдахо…

Появившееся тошнотворное ощущение никак не желало проходить; поднявшийся ветерок неприятно обдувал разгоряченное тело, проникая под тяжелую материю плаща.

—Поднимайся, черт побери! — хрипло прошептал Лафайет. — Пора убираться отсюда, пока Флемниг не сообразил, что его надули. — Ничего не изменилось. Ковер оставался таким же твердым и неподвижным. — Замечательно, — громко сказал O'Лири.

— Так и знал, что ничего не получится.

Он открыл глаза и недоуменно уставился на голубое пространство, окружавшее его со всех сторон…

Далеко внизу крохотная фигурка стояла на балконе и махала шарфом. Скала быстро уменьшалась в размерах; ветер шумел в ушах с удвоенной силой; зеленый пейзаж земли слился в одно пятно, исчезающее вдали с сумасшедшей скоростью. O'Лири изо всех сил зажмурился.

—Мамочки, — прошептал он. — Они забыли дать мне бумажный пакет на тот случай, если все-таки вытошнит.

Крепость-дворец, известный под названием Стеклянного Дерева, сверкал, подобно звезде, на вершине горы. В лучах заходящего солнца он переливался всеми цветами радуги, и по мере приближения становилось очевидно, что каждая хрустальная башенка сияет своим светом.

—Ну, невидимка, делай свое дело, — пробормотал O'Лири, заворачиваясь в тяжелую ткань и одновременно пытаясь прикрыть ковер широкими полами плаща. Пешкороль, правда, утверждал, что у Круппхима нет средств противовоздушной обороны, но Лафайет решил не рисковать.

Примерно в полумиле от дворца он громко приказал сбавить скорость, но ожидаемого эффекта не произошло. Башня стремительно приближалась, угрожающе вырастая на глазах, и лишь в самый последний момент ковер затормозил, дернулся, чуть не скинув O'Лири, и стал плавно спускаться.

—Мешок с картошкой, — страстно прошептал Лафайет. — Господи, прошу тебя, если ты есть там, наверху, помоги мне выбраться из этой передряги, и я обязуюсь регулярно платить церковную десятину..

Ковер замедлил скорость, остановился, дрожа, и повис в воздухе у открытого арочного окна.

—Самый малый вперед, — прошептал O'Лири. Подлетев вплотную к отполированной до зеркального блеска стене, он осторожно ухватился за хрустальный карниз, перекинул ногу через подоконник и очутился в небольшом эркере. Ковер, освободившийся от тяжести, затрепыхался как рыба на крючке и медленно поплыл по воздуху, подгоняемый легким бризом. Лафайет поймал его за край, притянул к себе, скатал в тугую трубку и поставил в угол.

—Жди меня здесь, — строго сказал он, тыкая в ковер пальцем.

Заправив за пояс выбившуюся рубашку, он нажал на один из драгоценных камней, украшавших эфес шпаги.

—Летун вызывает Бабочку, — прошептал он. — Полный порядок. Я на месте.

—Очень хорошо, — скрипучим шепотом ответил эфес. — Продолжайте проникать в стан врага. Вам надлежит проследовать в опочивальню принца на двенадцатом этаже главной башни. Будьте бдительны, не выдайте своего присутствия, случайно разбив вазу или наступив кому-нибудь на ногу.