– А сколько должно быть? – уточнил я, кое-как уложив в голове всю эту научную муть.

– У вашего вида – пять. Это минимум. – Доктор виновато развёл руками. – И я правда не понимаю причин таких изменений.

«Зато я прекрасно их понимаю, – подумал про себя я. – Замена разума с переносом его через полгалактики – штука очень непростая. Ну а с обычной реакцией у меня и на Земле всегда был полный порядок. Так что ничего страшного. Колено вылечилось – значит, как-нибудь проживу».

– Возможно, стоит провести более глубокие исследования в центральной клинике города… – задумчиво предположил Акарус, но я остановил его жестом и произнёс:

– Подождите, доктор, почему все вокруг считают меня сархом? И ещё вы сказали: «Ваш вид»… То есть сархи – это не раса?

– Это проще показать, – Акарус коснулся камня на обруче и указал рукой на ближайший ко мне монитор. – Посмотрите на своё отражение и поймёте.

Я пожал плечами, подошёл к указанному монитору, сел перед ним в кресло и посмотрел на чёрный экран. Пару мгновений спустя чернота расползлась. Монитор превратился в зеркало, и я мысленно выругался, увидев свою нынешнюю физиономию.

Нет, ничего страшного в отражении не было. Наверное, создавая себе персонажа в какой-нибудь рпгшке и отыгрывая паладина, я выбрал бы себе примерно такую же внешность. Широкие скулы, короткая стрижка, массивная нижняя челюсть. Вот только глаза я вряд ли сделал бы себе разноцветные. Хотя смотрелось оно, в общем, неплохо. Правый – выцветший с едва различимой серой радужкой, и левый – ярко-оранжевый, как у какого-то демона.

– Такие глаза бывают только у разумных, которые ещё до рождения были подвергнуты очень серьёзным генетическим изменениям. Гвардия Императора Кориана, Первый Легион сархов, тяжёлая пехота, которую десантируют на планеты для подавления непокорных, – откинувшись в кресле, пояснил мне Акарус. – Обычная женщина с низким уровнем восприятия может понести от сарха, но плод её быстро убьёт. Поэтому эмбрионы изымаются и отправляются в специальный госпиталь на Аргоне – главной планете Первого сектора. Там над ними проводят некоторые операции, большая часть выбраковывается, а из прошедших отбор появляются такие, как вы. Отсюда моё удивление…

– И много нас таких выживает?

– Со мной такой информацией никто делиться не будет, – доктор усмехнулся и покачал головой. – Но если вы выжили, то показатель восприятия у вас должен быть не ниже пяти. По-другому вы просто не смогли бы носить тяжёлый пехотный доспех. – Видя просветлённое непонимание на моей физиономии, Акарус обречённо вздохнул и пояснил: – Вся серьёзная техника управляется искусственными интеллектами. От тяжёлых тракторов и распределительных станций до имперских дредноутов. Когда-то давно считалось, что работу искусственного интеллекта можно ограничить алгоритмами, но это предположение привело к катастрофическим последствиям. На заре освоения было уничтожено несколько крупных городов, погибли миллионы разумных, и эксперименты с алгоритмами были прекращены.

– А что сейчас? – непонимающе поморщился я.

– Сейчас все искины работают только в связке с разумными и управляются волей своих операторов. – Акарус пожал плечами. – Мозг разумных не в состоянии воспринимать сигналы искусственных интеллектов, но обработанный аурит, который, к слову, добывается здесь неподалёку, служит передаточным звеном между искином и его оператором.

– И чем выше восприятие, тем сложнее механизм, которым может управлять оператор? – уточнил я, уже примерно понимая все местные расклады.

– Не совсем так, – Акарус покачал головой, – но в целом вы правы. У пилотов показатель восприятия, как правило, выше десяти единиц.

– А без генетических вмешательств такой показатель не получить?

– Нет, почему же… Такие мутации клеток случаются примерно у одного из ста тысяч новорождённых и потом стабильно передаются по наследству. При этом женщина спокойно вынашивает здоровый плод, поскольку ей позволяет генетика. – Акарус кивнул на дверь и добавил: – У рины Аласты восприятие выше семи, у её отца – почти одиннадцать. Он командир транспортного корабля в корпорации «АлКарго».

«М-да… Девочка, похоже, хотела пойти по стопам своего папы, но её обломали. Впрочем, отцу, наверное, всё же виднее», – со вздохом подумал про себя я, а вслух произнёс:

– Спасибо за разъяснения, доктор. Выходит, легионер из меня уже не получится. Жаль, конечно, но, думаю, я как-нибудь переживу этот факт.

– Я полагаю, вы ещё восстановитесь, – легко пожал плечами Акарус. – Возможно, у нас поизносилось оборудование, но, скорее всего, вы ещё не до конца оправились после ранений.

– А что хоть за ранения? – поморщился я. – Чувствую себя вроде неплохо…

– А вы майку снимите, – глядя мне в глаза, посоветовал доктор, – и всё увидите сами.

Я кивнул, стащил через голову футболку, опустил взгляд и мысленно выругался. Правую часть груди от ключицы до рёбер пересекали два глубоких параллельных шрама! Такое ощущение, что кто-то два раза ударил меня топором. Хорошо так ударил – и достаточно ровно. Расстояние между шрамами было около пяти сантиметров, а глубина рубцов – что-то около трёх. Странно, что я ничего не чувствовал, и непонятно, как смог пережить такие ранения. Хотя, по логике вещей, в каждой спасательной капсуле должен быть медицинский блок? Возможно, это меня и спасло? Вернее, не меня, а его…

– И откуда они? – я кивнул на шрамы и поднял на доктора взгляд.

– Об этом вам лучше поговорить не со мной. – Акарус поднялся со своего кресла и, коснувшись камня на обруче, погасил передо мной монитор. – Сейчас я позову человека, который вам всё объяснит.

Произнеся это, доктор кивнул и вышел из кабинета, и я снова остался один.

Голова натурально раскалывалась от всей свалившейся информации, но никаких истерик не намечалось. Спасибо тому парню, в теле которого я оказался. Сам бы я рехнулся без вариантов. Да любой нормальный человек уже катался бы в припадке. Это ведь только в книжках героиня, оказавшись в волшебном мире, сразу же бежит соблазнять тысячелетних вампиров, императоров и драконов, но вот мне пока никого соблазнять неохота.

Сука! Ну это же надо… Перенёсся в тело какого-то космодесантника, на охуллиард световых лет в неизвестную сторону. Поболтал со Стичем из мультика, полюбезничал с хвостатой красоткой и узнал, что здесь я такой же ущербный, как и там. И ещё эти непонятные шрамы, от которых едва не подох… В смысле, не я, но какая уже, на хрен, разница?

Всего этого хватило бы на «пару раз съехать с катушек», а я ничего так – сижу и пялюсь в черноту монитора. И мне даже интересно, кто сейчас зайдёт в кабинет. Какой-нибудь местный оперативник? Очередная инопланетная красотка или рогатый восьминогий монстр с четырьмя головами и членами?

А ещё интересно у них тут получается. Скорее всего, все те, у кого восприятие выше пяти, автоматом получают дворянские звания? И женятся потом на таких же, чтобы не сдавать эмбрионы в тот госпиталь? И только солдаты Империи выводятся из пробирок? Выходит, своих маму и папу этот парень не знал и никогда бы их не нашёл? Удобно, чё… Только у меня мама есть! Ещё сестра… и по ним я уже очень скучаю. Только делу это, увы, никак не поможет. Нужно разобраться во всём и попробовать вернуться назад. В то же самое время…

Я вздохнул, натянул на плечи футболку и, откинувшись в кресле, задумчиво посмотрел в потолок. Вот не знаю, почему всё это со мной, но, возможно, тот, кто сейчас придёт, как-то прояснит ситуацию?

В своих предположениях я по итогу правильно угадал два раза из трёх.

Примерно через пару минут дверь распахнулась и в кабинет зашёл хмурый мужик в странном, но явно армейском обвесе, с чёрной изогнутой палкой в руках. Смерив меня оценивающим взглядом, он отшагнул вправо и пропустил второго, точно такого же.

При их появлении я даже не пошевелился. Причём сразу по двум причинам, одна из которых противоречила другой. Тот я, который с Земли, прекрасно понимал, что в трусах и в футболке глупо сопротивляться двум вооруженным мордоворотам, а этот я – теперешний – совершенно не ощущал никакой опасности. Скорее наоборот. Эти крутые с виду парни серьёзно опасались меня. Полуголого, сидящего в кресле, ага… Не знаю как, но я это чувствовал.