Не могу! Не могу больше об этом думать. Слишком много крови приливает к сердцу, которое обливается и задыхается от её избытка. Я посмотрела на Лана. Был бы хоть один способ убедиться, что это он!

— Что с тобой? — прошептала Клея, несильно сжав мою руку. — Воспоминания?

Я кивнула, сглотнув. Профессор о чем-то разговаривал со своим знакомым, морг приветствовал своей прохладой и мертвецким спокойствием, только мое сердце не холодилось, наоборот, разгоралось беспокойными чувствами.

— Вита, ты готова? — подошел ко мне Ланковский, положив свои руки на мои плечи и заглянув в глаза, и нахмурился, — что-то случилось? Тебе дать некоторое время?

Это морг на тебя так влияет?

— Время не поможет, — покачала головой я, ведь Стаса я буду любить вечно, и никогда не забуду то, что пережила. — Давай приступим к… вызову трупа?

— А я пойду в холодильник, пообщаюсь с будущими мертвыми знакомыми, — передернула плечами Клея, направившись в нужную сторону.

— Только девушку молодую с номером «36л» не трогай! — крикнул ей вслед патологоанатом.

— Почему? — надула губки соседка, ведь и правда расстроилась!

— Новая, — потер виски мужчина, — недавно убил какой-то маньяк и сбросил девушку в воду! Хотя, знаешь, попробуй, может, у тебя получится. У меня не вышло вызвать её последние воспоминания, на неё было наложено заклятие «тишины».

— Кто-то начал охоту на молодых девушек? И если наложено такое заклятье, то, возможно, это «некромант»? — нахмурилась соседка, вмиг потеряв всю веселость.

— Клея, забудь, — угрожающе сказал ей профессор Ланковский, на которого девушка посмотрела с легким прищуром, после чего мгновенно и подозрительно быстро расслабившись.

— Поняла. Просто поговорю с трупаками, трогать ничего не буду, особенно подозрительную девушку, — кивнула соседка, и, кажется, Сережа ей мало поверил, но всё же кивнул, развернувшись ко мне.

— А теперь займемся тобой, — я уже хотела пошло пошутить, то вспомнила, что такие шутки не очень сочетаются с антуражем морга.

— Что мне нужно делать? — осторожно спросила я.

На самом деле мне совершенно не верилось, что я могу обладать каким-либо даром. Вообще с трудом верилось во все это, но то, что я попала в этот мир, то, как Джой притянул к себе огненный шар, то, как Клея догадалась обо всем, не спрашивая ничего у меня, заставляли меня усомниться в рациональности, и поверить в иррациональность.

— Для начала нужно очертить пентаграмму, причем именно тебе, — повелительным голосом сообщил Ланковский, вручив мне в руки баллончик с краской, патологоанатом рядом тяжело вздохнул.

— Я, пожалуй, поем, — произнес низенький мужичок, подойдя к одному из углов помещения, где стояла мойка, тумбочка и микроволновка.

— Он серьезно? — нервно спросила я, когда мужчина поставил тарелку-полуфабрикат в микроволновку и набрал на панели нужную температуру и тип еды.

— А что такого? Он же человек, тоже кушать хочет, — тихо ответил мне Лан, пожав плечами, — ты лучше пентаграмму рисуй.

Я кивнула и принялась рисовать пятиконечную звезду. Когда проходила линией мимо каталки, то немного задела труп, тут же отскочив в сторону, испортив прямую линию. Профессор вздохнул, взял баллончик с очистителем и стал «разъедать» краску, после чего попросил меня продолжить. Я уже была более аккуратна и медлительна, поэтому через несколько минут закончила с этим занятием и принялась слушать дальнейшие указания преподавателя.

— Как успехи? — спросил патологоанатом, подойдя к нам ближе вместе с тарелкой чего-то вкусно пахнущего, я в это время открыла труп.

Меня замутило. Запах еды, довольное причмокивание знакомого Сережи, прохлада помещения, синюшный труп передо мной с перерезанным горлом, его открытые пустые глаза…

— Где туалет? — прошептала я, с трудом сдерживая рвотные позывы.

— Там, — беспечно махнул рукой в сторону мужчина, продолжая наслаждаться пищей, а я побежала в указанном направлении, чтобы пообниматься с унитазом.

Вышла я уже более спокойная с неприятными ощущениями в горле и подошла к Сереже, который смотрел на меня с беспокойством, в отличие от его знакомого, который закончил с пищей и теперь взирал на меня озорным взглядом.

— Всё в порядке? — спросил Ланковский, и я кивнула, — можем продолжать? — вновь кивнула, — отлично. Тогда подойди к трупу, я выйду за пределы пентаграммы, и положи руку ему на сердце. — Я выполнила озвученные действия. — Хорошо. Теперь пробуй сконцентрировать всю силу своего тела в своей руке и подумай о том, что ты хочешь вернуть душу человека на несколько минут.

Я кивнула. Закрыла глаза. Почувствовала леденящий холод «Еще один мой тебе подарок», — раздался в голове чуть слышный голос. Хотела распахнуть глаза и оторвать руку от тела, но не смогла, из-за чего между бровями легла вертикальная складка. В каждой клеточке своего тела я почувствовала силу, которая, словно журча, устремилась в мою правую руку, рассредоточившись на ладони, из которой будто вырвался импульс, давая разряд мертвому телу. Я была дефибриллятором.

Импульс вырвался еще раз, пока я не услышала истошный вздох рядом и не открыла глаза.

— Невероятно, у неё получилось с первого раза! Это удалось только Клеи! — воскликнул рядом патологоанатом, после чего Лан выругался.

Смерть опять мне помогла?! Зачем ей это?!

— Виталина, живо отойди! Ты еще не умеешь контролировать души!

И в этот самый момент труп схватил меня за горло. Я была не из робкого десятка, поэтому моментально ударила «это» в голову, которая отклонилась назад, в прямом смысле этих слов! Горло раздвоилось, открывая обзор на обрезанные позвонки и трубочки! Отпускать меня всё равно не хотели, хватка была мертвецки сильной, тогда Лан разжал руку трупа, и вытащил меня из пентаграммы, которая оказалась некой тюрьмой для мертвеца.

— Какого… ему от меня надо?! — держась за свое горло, спросила я.

— Он зол, — прокомментировал Ланковский, — он очень зол на весь мир за свою смерть, ведь душа витает, не находя покоя, девять дней после смерти. А ты еще не умеешь усмирять души, поэтому он и напал на тебя.

— А как его обратно умертвить? — испуганно спросила я, смотря на зомби, стучавшего по вертикальным невидимым границам пентаграммы.

— Теоретически, это должна сделать ты и никто кроме тебя, но ты же еще не умеешь этого делать, — вздохнул Лан, и я сдвинула брови.

— Зачем ты вообще заставил меня это сделать, раз знал, что это опасно и необратимо?!

Ну Смерть, ну удружила!

— Я не говорил, что это необратимо, — нахмурился профессор, а патологоанатом в стороне спокойно попивал чай с печеньями, отчего у меня к горлу вновь подкатила тошнота, особенно смотря на почти разрубленную шею трупа. — Если честно, то я не особенно верил, что тебе удастся вызвать. Я думал увидеть силу, но чтобы ты без подготовки подняла труп — в это очень тяжело поверить.

— А с ним что теперь делать? — немного успокоившись, спросила я, махнув рукой в сторону пентаграммы.

Вместо ответа Лан взял с рабочего стола патологоанатома скальпель и метнул его в сердце трупа, который тут же безвольной грудой костей и мяса упал на пол. Я вновь закрыла рот рукой, поморщившись, а работник морга даже печеньку в чай уронил, потом поставил кружку на тумбочку и всплеснул руками.

— Ты что натворил?! Что я теперь его родственникам скажу?! Да мне еще перед начальством отчитываться! — кричал патологоанатом, бегая вокруг тела, но он не мог пройти сквозь пентаграмму, но потом он догадался взять баллончик с ацетоном, — всегда от тебя проблемы, Ланковский! Проваливай отсюда!

— Уже ухожу!

— Мне идти за Клеей? — аккуратно спросила я, но преподаватель покачал головой.

— Сам зайду за ней, иди на выход.

Я кивнула и поспешила покинуть пределы ненавистного «подземелья», ринувшись наверх по лестнице. Что же за игры ведет Смерть со мной? Зачем ей было давать мне еще один бесценный подарок? И зачем он мне? Через несколько минут ко мне вернулись Лан и Клея, причем вид первого был хмурый, а вот вид второй был озорной и оживленный.