Он не сразу последовал за ней, а когда всё же пошёл следом, то и дело останавливался, чтобы принюхаться к сладким пыльным запахам, к зарослям желтых маков, которые, казалось, расцвели лишь прошлым вечером, к старым запахам мышиных следов и кроличьего помета. Дульси направлялась по холмам наискосок к северу, и время от времени Джо приподнимался на задние лапы, чтобы не потерять её.

Он не видел, как кошка пересекала вершину холма, но видел, как шевелилась трава. Дальше к северу холмы были чёрными от прошлогоднего пожара, но постепенно они тоже покрывались зеленью, новая весенняя трава пробивалась сквозь следы, оставленные ужасным пламенем. Ветер всё ещё разносил запах горелого леса и сырой золы. И всё ещё торчали вверх скелеты чёрных мёртвых деревьев и одинокий дымоход, словно забытый часовой. Впрочем, некоторые дома уже успели восстановить.

Дом, где прежде находилась студия Джанет Жанно, уже перестроили, но, останься она жива, ей бы это не понравилось. Теперь на втором этаже находилась обычная квартира, безобидная и банальная надстройка из кедра, начисто лишенная волнующей притягательности мастерской художника. Выше дома Джанет, среди холмов можно было видеть горловину выступающей из земли дренажной трубы, где Джо и Дульси нашли последний ключ к разгадке убийства Джанет.

Дульси исчезла. Джо забрался на бугор, пытаясь разглядеть её. Обозревая волнистые склоны, он попытался представить, как выглядела эта местность столетия назад, до появления здесь человеческого жилья. Дикие просторы, населенные животными гораздо большего размера, чем те, на которых охотились они с Дульси, владения кугуаров, волков и медведей, земля принадлежавшая хищникам, от которых представителям felis domesticus[5] самим пришлось бы спасаться бегством.

Теперь медведи и волки повывелись, однако пумы и койоты порой спускались с гор, гонимые жаждой, голодом или вторжением цивилизации – новые поселения отхватывали куски их исконной территории. С каждым годом звери оказывались всё ближе к человеческому жилью. И в наши дни иногда на рассвете можно заметить одинокого койота, который шныряет по улицам небольших прибрежных городов, охотясь на домашних кошек и мелких собак, И уже два человека погибли от когтей пумы. Джо был потрясён, что пугливый, совершенно дикий зверь посмел проникнуть в мир асфальта и быстроходных машин.

Однако у голодного животного выбор небольшой. Джо не любил философских мудрствований, поэтому считал просто: если люди собираются и впредь выталкивать зверей с тех земель, которые необходимы тем для выживания, пусть сами обзаводятся острыми зубами и когтями.

Но и поднявшись на задние лапы, он не увидел Дульси, не видно было и колыхания травы, лишь лёгкий ветерок шелестел сухими метёлками. За шёпотом ветра и стрекотом суетливых насекомых не слышно было ни единого звука.

Внезапно он понял, куда делась его подруга, и похолодел от страха.

Высоко за окраинными строениями стоял старинный амбар, сгнивший и полуобвалившийся, его серебристые бока покосились, сквозь рваную крышу светилось небо. Дульси там, он готов был побиться об заклад. Пошла охотиться на крыс, которые правили в этих сумрачных, изрытых норами руинах.

Когда-нибудь остатки старого амбара рухнут и превратятся в прах, но сейчас они принадлежат портовым крысам. Давным-давно выбрав последние зерна из закромов, они кормились теперь кореньями, мышами, ящерицами, нападали на прочую мелкую живность, которая осмеливалась вторгнуться в их владения.

Некоторые из этих крыс уже вернулись в доки, но самые здоровенные и наглые остались и нападали на любого не очень крупного хищника, которому случалось забрести в их тёмное гнилое логово. Еноты не водили сюда на охоту своих детенышей, и лишь взрослые лисы осмеливались встречаться с этими тварями.

Со стороны Дульси идти туда было глупостью, а идти в одиночку вовсе безумием. Перепугавшись за неё, Джо бросился вслед, ещё надеясь, что он ошибается, но зная, что она именно там. Заселённые крысами лабиринты деревянных балок были как раз тем местом, где она могла освободиться от пережитого стресса ночного заточения. Джо очень бы хотелось, чтобы Дульси не была так чертовски стремительна.

Впереди уже показался покосившийся старый амбар, его балки того и гляди грозили обвалиться. Джо был уже на гребне холма, всего в трех метрах от амбара, когда увидел Дульси, притаившуюся в тени полуразрушенной стены. Она и сама на первый взгляд казалась тенью. Касаясь животом земли, она медленно скользила под упавшими балками, готовая к прыжку. Однако добычи видно не было. Она то и дело поворачивала голову, реагируя на какие-то тихие звуки, которые Джо расслышать не мог.

Он бесшумно двинулся к ней, однако близко подходить не стал, чтобы не испортить атаку. Глядя, как она углубляется в темноту, он выжидал, изготовившись в любой момент прыгнуть. Каждый мускул, каждый нерв у него были напряжены до предела.

Она застыла, лишь кончик хвоста легонько подергивался.

Ещё мгновение – и она исчезла, стремительной тенью нырнув в черноту.

Воцарилась тишина – ни шороха, ни звука. Со своего наблюдательного поста Джо не удавалось ничего разглядеть в этом чёрном прогнившем мире. Он поспешно подполз ближе. да в этот миг раздался яростный, крысиный визг. Половица с грохотом упала, Дульси взвыла, и Джо рванулся во тьму.

Снова вскрикнула Дульси, затем опять пронзительно заорала крыса. Джо увидел горящие красные глаза. Бой шёл отчаянный – крыса была огромной, настоящее чудовище. Джо накинулся на сцепившиеся в схватке тела и рванул крысиную шкуру, затем добрался до мерзкой морды и вонзил в неё зубы. Внезапно его обожгло болью. Дульси вывернулась и встряхнула крысу так яростно, что и ему досталось. У Джо заложило уши от крысиного визга и ударов собственного тела. Все трое рухнули под землю, в завалы строительных обломков, заполнявших подпол. Кровь отчаянно пульсировала в жилах Джо; он почувствовал, как в ногу ему впились острые зубы.

Вдруг всё стихло.

Во рту у Джо было горько от крысиного привкуса. Сама тварь неподвижно лежала между ними: клыки Дульси вонзились крысе в горло, а зубы Джо – в грудную клетку, он языком ощущал сломанные ребра. Это был громадный поседевший хищник размером с Дульси, с огрубевшей от старости шкурой и испещрённой шрамами мордой. Даже после смерти взгляд его холодных глаз вызывал ужас.

Они поднялись, отплевываясь от крысиной шерсти.

Однако вопреки обыкновению не повернулись спиной к добыче, чтобы остыть и отдышаться. Сидя по бокам от поверженного врага, они продолжали разглядывать гигантского зверя.

Это была самая большая крыса из тех, что доводилось видеть Джо. Ему хотелось отругать Дульси за опрометчивость, за то, что она бросилась на такого монстра. Но при этом его переполняло ликование, ему хотелось облизать подругу с головы до кончика роскошного хвоста: это она, его любимая, убила чудовище, страшного крысиного короля.

Она же окинула его торжествующим взглядом зелёных глаз, затем вскочила, развернулась и запустила когти в ближайшую деревяшку; после чего принялась кружиться и прыгать через поверженного врага и носиться среди деревянных обломков; она смеялась человеческим смехом и танцевала, избавляясь от напряжения, очищаясь от ярости и злости. Со всего маху она налетела на Джо и принялась молотить его лапами будто обезумев от радости победы.

– Мы убили короля крыс, мы убили его! – как сумасшедшая, она крутилась, каталась по земле и ловила собственный хвост. – Короля, короля, мы убили короля!

Наконец она успокоилась и затихла. Джо сел рядом, приводя себя в порядок. Они помогли друг другу счистить с морды и ушей паутину и зализать глубокие раны, которые очень скоро начнут гореть адским огнем.

У Джо были рваные раны на передней и задней лапах, пострадала и щека. У Дульси на светлой шейке зияла глубокая царапина, ещё одна – на плече. Они тщательно вылизали раны, хотя им предстояло пройти санобработку ещё и дома. Джо словно уже слышал причитания Клайда о том, сколько заразы может быть в крысиных укусах. А Вильму вообще удар хватит.