Самое неприятное было то, что Дилон казалась ребёнком вполне разумным. Капитан знал её родителей; это была приличная семья, без каких-либо, насколько ему известно, проблем. Хелен Торвелл – одна из самых надежных и порядочных риэлторов в округе. Да и Боб, профессор литературы, – человек совершенно нормальный, не склонный заниматься всякой ерундой.

Дилон Торвелл тоже не была фантазёркой, а уж Вильма тем более не стала бы так шутить.

Кроме того, Харперу не давало покоя то, что рассказ девочки в точности совпал с тем, что сообщила ему Сьюзан.

Капитан невольно улыбнулся и подумал, что ему следует быть повнимательнее: уж лучше ошибиться, чем тупо стоять на своём и проиграть. Он до чёртиков не хотел бы, чтобы его обставила команда малолетних и престарелых сыщиков-любителей.

В густом тумане он медленно ехал вверх по холму, пока внезапно его автомобиль не выскочил из-под этой белой влажной перины на яркое солнце. Лежащие выше склоны пестрели яркими красками, небо над головой было ясным и синим. Возможно, он постепенно стареет и глупеет; Харпер был уверен, что займись он этим кукольным делом, в департаменте его поднимут на смех. Однако во всём этом было нечто такое чем он не мог позволить себе пренебречь.

Повернув к югу, Харпер вскоре вырулил на узкую дорожку между пастбищами. На противоположной стороне загона Бак поднял голову и посмотрел на машину. Минуту жеребец стоял навострив уши, а затем потрусил в сторону конюшни, отлично зная: если Харпер среди дня приехал домой, значит, они отправятся на прогулку. Бак любил общество, в этом смысле он был ужасно испорчен.

Харпер поставил машину возле расположенной позади дома небольшой, на двух лошадей, конюшни. Интересно, подумал он, смогла бы Дилон Торвелл подружиться с Баком или, например, с одной из соседских лошадей?

Никто лучше него не знал, какими искусными лжецами бывают дети. Дилон тоже могла просто подшутить над ним. Она могла поддаться на фантазии Мэй Роз – просто так, для развлечения. Могла придумать всяческие подробности и ради удовольствия приукрасить эту историю. Могла сама запихнуть записку в куклу, зашить её и спрятать в шкафу – не исключено, что неровные стежки сделаны детской рукой.

Харперу ужасно не хотелось, чтобы его обвела вокруг пальца двенадцатилетняя мошенница.

Однако он не считал, что всё это проделки Дилон.

Внутренний голос подсказывал ему, как он подсказывал и Вильме, что девочка не могла сознательно вводить их в заблуждение, даже если её воображение и приукрасило виденное и слышанное.

Дома Харпер переоделся в старые «Левис» и мягкую рубашку, всунул ноги в удобные ботинки, нацепил на ремень рацию. Вернувшись в конюшню, он вычистил Бака, оседлал его и вскочил в седло. Бак игриво вскинул голову, и они направились вверх по склону, в сторону поместья Прайор.

Через полчаса они уже пересекали земли бывшей гасиенды выше старого, лежащего в тени дубов кладбища. Поместье всё ещё было окутано туманом. Пока Харпер разглядывал старинные надгробия, неподалеку, возле конюшен, затарахтела газонокосилка. Бак фыркнул и помотал головой. Харпер увидел, как рабочий забрался в кабинку машины и начал косить траву вокруг конюшен. Тихо посапывая, Бак опустил голову; он больше не смотрел на газонокосилку – его заинтересовало что-то среди старых могил.

Осматривая перелесок, Харпер заметил какое-то быстрое движение у самой земли, словно нечто маленькое метнулось в тень. Возможно, какая-то птица вроде вороны слетела вниз, увидев добычу. А может, это был испуганный кролик или белка. Подул ветер, зашевелились дубовые листья, солнечные лучи легли немного иначе – и Харпер снова увидел что-то. Это были две кошки.

Капитан решил, что если тут бегают кошки и они вполне живы, то яда поблизости нет. Впрочем, возможно, кошки в этом отношении сообразительнее собак. Он поехал вниз, направив Бака по краю перелеска, и вскоре опять заметил этих кошек – они скрылись в кустах возле главного здания. Один из зверьков очень напоминал кота Клайда Дэймена, хотя делать ему тут было нечего.

Зациклился он на этих кошках, не иначе. Всё началось ещё прошлым летом, с той облавы у Бекуайта, когда они накрыли банду автомобильных воров. Тогда кот Дэймена затесался в самую гущу событий и едва сам не схлопотал пулю. С тех пор Харперу повсюду мерещились кошки.

Однако он действительно видел их чаще, чем ему хотелось бы. Стоило им с Клайдом сесть за покер, и кот оказывался тут как тут: он располагался на столе и поглядывал в его карты. И кто, кроме Дэймена, позволил бы коту восседать на столе? Капитану становилось не по себе, когда он видел, как кот наблюдает за его игрой; жёлтые глазищи смотрели так, будто их обладатель понимал, чем это сейчас занимается Харпер. Вот и вчера вечером – капитан готов был поклясться! – каждый раз, когда он подгребал к себе выигрыш, кот насмешливо ухмылялся.

Харпер вздохнул. Нет, так дело не пойдет. Так и у него крыша съедет, как у этих старушек в «Каса Капри».

И всё же, как ни корил он себя, факт оставался фактом: в коте Дэймена было что-то странное; он вызывал у Харпера ощущение, в котором смешивались и опасение, и удивление, и ещё непонятно что. Он чувствовал: что-то в этом коте не согласуется с теми общепринятыми фактами, на которые он, капитан полиции, привык полагаться. И ему следовало бы обратить внимание на некоторые вещи, о которых до сих пор Харпер предпочитал не задумываться.

А немного раньше Джо и Дульси, устроившись на холме выше владений Прайор, поглядывали вниз на старую гасиенду и грелись в солнечных лучах, особенно приятных после пробежки сквозь туман – такой плотный, что им казалось, будто они движутся в толще воды. Старательно вылизав промокший мех, они энергично распушили свои шубки и смахнули последние капли с усов и лап. Усадьба и конюшня казались блеклыми и запылёнными, их черепичные крыши приобрели цвет сухой земли, а глинобитные стены выглядели рябыми от касаний людей, давно превратившихся в прах.

Позади старых строений возвышалось резко отличавшееся от них главное здание со сверкающей красной черепицей, гладкими белыми стенами, ухоженными цветниками и стрижеными газонами. Сейчас поместье было похоже на остров, окруженный туманным океаном. Вдали из тумана такими же островами выступали вершины других холмов, образуя целый архипелаг. А настоящий Тихий океан и прибрежный городок исчезли, растворились, утонули в плотной пелене.

На просушенном солнцем склоне выше усадьбы нагретая трава кишела деловитыми насекомыми и приятно щекотала кошачьи лапы. Пока Джо и Дульси отдыхали, приводя в порядок уши и мордочки, снизу, из радиоприемника в доме доносились испанские ритмы; мелодичные звуки врывались в окружающий мир так, как и представить себе нельзя было в те времена, когда строилась эта гасиенда, когда музыку можно было услышать лишь от живых исполнителей с их струнными, духовыми и ударными инструментами.

Перед старым зданием стояли три автомобиля, все – самых последних американских моделей. Судя по всему, домашней прислуге, как и персоналу пансионата, платили весьма неплохо,

– Если у Аделины так много испаноязычных работников, – сказала Дульси, – наверняка она и сама знает испанский. Иначе как бы она могла их контролировать, если не понимает, о чём они говорят?

Джо улыбнулся.

– А если никто не знает, что она владеет испанским, это дает ей преимущество. Позволяет держать их всех в кулаке. – Он наподдал лапой по высокому стеблю, сбил кузнечика, но позволил ему спокойно ускакать. – Что бы ни происходило в пансионате, вряд ли медсёстры, которые толком даже не говорят по-английски, в курсе дела.

Они сидели неподалеку от кладбища, глядя на громоздкие надгробия среди толстенных дубов. В дальней части кладбища была видна жёлтая полицейская лента, натянутая вокруг прямоугольника потревоженной земли – разрытой могилы Долорес Фернандес.

– Интересно, неужели Харпер считает, что никто не проникнет на могилу, если там натянута эта ленточка?