– Ты его зеленкой выкраси, будет вылитое привидение, – предложил Канделябр. – Хочешь, я тебе зеленки наколдую?

– Нет, – сказала Цыпочка. – Каждый должен быть самим собой.

Макарон Вася вернулся в родную норку, покрытый неувядаемой славой. Правда, он честно сказал соплеменникам, что не совершил ничего особо героического, кроме висения на пальце Короля, сидения у него в кармане и неудачной защиты колбасы. Но другие макароны решили, что он скромничает, дали ему медаль «За спасение мира» и сочинили балладу «О доблестном рыцаре Васе, его оруженосце Короле, слуге Канделябре и ручном тигре Каське». Вообще, все макароны уверены, что совмещение миров, выворачивание колодца и спасение Королевы – дело рук макарона Васи, а остальные только мешали.

– Ты сам должен был на ней жениться, – говорили Васе родственники.

– Размерчик не подошел, – вздыхал Вася. – Как-нибудь в другой раз…

Кстати, о выворачивании колодца. Канделябр, как обычно, напутал. Надо было совместить трещины вдоль, а он совместил поперек. Поэтому получилась не одна трещина, а две перпендикулярные – перекресток. В центре – королевский замок и сад, а по краям – четыре измерения: технологическое, сказочное, первобытное и карапутлей. Так что объем работ увеличился ровно в два раза. Ох и уставали Король и Королева, выкидывая в родные миры мастодонтов, бухгалтеров, фей и каракулек. Иногда, конечно, случались накладки. Например, позавчера в трещину одновременно свалились неандерталец Уй-Уй и сантехник Петров. И Король по причине внешней похожести нечаянно перепутал их местами. Неандертальца отправил в техническое измерение, а сантехника – в первобытное. Но все получилось хорошо. Неандерталец Уй-Уй научился очень ловко стучать по водопроводным трубам гаечным ключом, и клиенты считают, что он даже лучше, чем Петров, потому что ничего не ломает, а только стучит. Начальство и жена Петрова тоже радовались, потому что Уй-Уй водки не пил, а из ругательных слов знал только «ы-ы», что ничьих чувств не оскорбляло. А сантехник Петров сразу стал в неандертальском племени вождем, потому что поразил их воображение набором слесарных инструментов. Петров тоже был доволен, потому что всегда хотел стать уважаемым человеком и начальником. И вот, наконец, ему это удалось. Опять же жареный мамонт – очень неплохая вещь, особенно если его жаришь не ты, а твои пять жен. Словом, все шло хорошо, но очень уж много стало работы у Короля и Королевы.

– Знаешь, дорогая, – сказал Король, – надо что-то придумать. Надо бы помощника где-нибудь поискать. Тяжело вдвоем.

Королева смущенно потупила глазки и сказала:

– Хорошо, милый. Скоро будет тебе помощник. Или помощница.

– Интересно, а откуда он возьмется? – заинтересовался Канделябр. – Волшебством?

– Можно и так сказать, – улыбнулась Королева.

– А я, пожалуй, уйду от вас, – задумчиво сказал Канделябр. – Как-то стало здесь спокойно, скучно. Уйду в измерение карапутлей. Оттуда меня еще не выгоняли.

– Выгонят – возвращайся к нам, – предложил Король. – Ты нам нравишься. Можем даже ребеночка твоим именем назвать. А если девочка – Канделябра. Сокращенно – Канечка.

– Спасибо, – кивнул растроганный маг, – я приду.

И ушел в очередное путешествие. Потому что такой уж он был – непоседливый, непутевый, бродячий маг Канделябр, которого отовсюду выгоняли.

Он обернулся и помахал Королю и Королеве рукой. Те помахали тоже, а Кася помахал хвостом. Над замком разгоралось и страшно скрипело прекрасное северное сияние…

«Из миномета под углом альфа к горизонту вылетел снаряд с начальной скоростью 134 метра в секунду и, двигаясь по параболе, через время t достиг…»

Аня шла из школы. Она училась в десятом классе специализированного лицея, который готовил ребят к поступлению в медицинский институт. Программа там была тяжелая, как программа выживания полярников на Северном полюсе. А физика – и вовсе нечто запредельное. Поэтому, возвращаясь домой, Аня могла думать только о движении по параболе.

В туфлю попал камешек, Аня остановилась и вытряхнула его – тоже по параболе. С дерева спрыгнула черная кошка и уставилась на Аню. Девочка посмотрела на нее туманным от физики взглядом и подумала:

– Из миномета под углом альфа к горизонту вылетела кошка с начальной скоростью 134 метра в секунду и, махая крылышками, полетела по параболе…

Кошка, наверное, умела читать мысли. Она обиделась, что ею из миномета выстрелили, и в отместку перешла Ане дорогу.

– Ерунда, – сказала себе Аня. – Суеверие.

Она не знала, что с этого момента парабола ее жизни изогнется очень странным зигзагом.

Родителей, как всегда, дома не наблюдалось. Они были врачи, а это значит, что либо находились на работе, либо на дежурстве, либо на совместительстве, либо на конференции по проблемам нейрофизиологии. Аня вошла в пустую квартиру и…

…Шкаф был открыт, и из него по всей комнате разлетелись галстуки и носовые платки. Книги оказались сброшены с полок и припорошены тетрадками. Стол валялся вверх ножками, как жук на спине, и явно хотел перевернуться обратно. Стулья находились в той же позе. Натюрморт с синими абрикосами был сброшен со стены. «Так ему и надо», – мелькнуло в голове у не выносившей эту картину Ани. Потом там же мелькнуло другое: «Это воры». Боковым зрением Аня уловила какое-то движение и оглянулась. На балконе стоял незнакомый мальчишка и пялился на нее. Аня метнулась к балкону, мальчишка быстро перелез через перила и был таков. То ли спрыгнул с третьего этажа, то ли рассосался как-то.

Аня растерянно походила по комнате. Беспорядок, конечно, жуткий, но вроде ничего не пропало. В другой комнате, окна которой тоже выходили на балкон, вообще все было нормально. Видимо, Аня спугнула вора раньше, чем тот добрался до Аниной спальни.

«Вот свинья, – нехорошо подумала Аня про мальчишку. – Украл бы что-нибудь аккуратненько, так нет, все перевернул».

Она не испугалась – мальчишка был нестрашный. И начала уборку. Если отец вернется с работы и застанет такой бардак, то по головке не погладит и сказочке про воров не поверит. Потом она долго учила физику… но про это писать неинтересно. Лучше посмотрим, что произошло ночью.

Итак, ночь. Темнота. Все спят. Вообще-то спит только Аня, предки на дежурстве. Мама на запланированном, а отца попросили подменить заболевшего коллегу. В квартире такая тишина, что ухо само придумывает всякие звуки. Вот сейчас кажется, что по стеклу кто-то скребет. Слабенько так, еле слышно. «Надо же, – сквозь сон думает Аня, – как явственно скребется… это мышка… летучая… или кошка… кошка, которая летела по параболе… все громче… громче…»

Аня вскочила, плохо соображая со сна, бросилась к окну… и остолбенела. С наружной стороны к стеклу приклеилась жуткая бледная плоская рожа со сплющенным носом и вставшими дыбом белыми волосами.

– А-а-а! – заорала Аня и отпрянула назад.

– А-а-а! – согласилась с ней жуткая рожа и тоже отпрянула. Но у Ани сзади был диван, на который она и отпрянула с большим комфортом. А у рожи за спиной (если у нее, конечно, была спина) находилась пустота третьего этажа…

«Мне приснился кошмар, – подумала Аня, приходя в себя. – Фу, ну и мерзкая морда».

Утром Аня шла в школу в растрепанных чувствах: вспоминала ночную кошмарную рожу. Она столкнулась на площадке с каким-то парнем, вошла в лифт…