– Ну что ж, это неплохо, если только его сиятельство не повредился в уме. Тем не менее есть опасность наличия внутренних повреждений, и у больного может начаться внутреннее кровотечение. Я также не могу исключить возможность, что одно из сломанных ребер не задело легкое, хотя никаких хрипов у него в груди не обнаружил. Кроме того, у графа может быть поврежден позвоночник, что превратит его в калеку. Трудно сказать, во что все это выльется.

– С ним все будет хорошо, – заявила Нелл, направляясь в дом, чтобы подготовить для графа постель, достать одеяла и полотенца, а также взять ночную рубашку из спальни Филана. Она сочла необходимым вызвать из Лондона более опытного специалиста и собиралась пригласить слуг, которые будут дежурить в доме всю ночь. Юный Кристофер, который разводил сейчас огонь в камине, с опаской поглядывал через плечо, думая о том, как бы поскорее улизнуть подобру-поздорову.

Было ясно, что Нелл, ее полоумной тетушке и престарелому Редферну не под силу выходить раненого графа. Даже сейчас, пока хозяин гостиницы раздевал больного, мисс Слоун было предложено подождать за дверью. «О Господи, надеюсь, мне не придется помогать ему справлять нужду?» – в ужасе думала Нелл. Неизвестно, кого бы это шокировало больше – ее саму или лорда Карда.

Мысли, одна тревожнее другой, проносились у нее в голове. Кого ей следует известить о болезни графа и где, в конце концов, ее проклятый брат? В этот трудный момент он ей очень нужен. А еще Нелл гадала о том, вернется ли кухарка, чтобы готовить еду для графа, и где взять денег, чтобы оплатить все расходы. От ее сбережений ничего не осталось, когда она рассчиталась с мужчинами, которые помогли отнести Алекса на второй этаж. А еще за отдельную цену Нелл договорилась с доктором, чтобы на обратном пути он заглянул к Познерам и отдал им кошелек. Там лежала небольшая сумма, которая позволит им нанять помощника для продажи гусей. Еще Нелл заплатила мальчику из аптеки, чтобы он принес все, что прописал доктор, а также мистеру Риттеру, чтобы он привез вещи его сиятельства. Может быть, по счастливой случайности, в чемодане лорда Карда найдутся запасные очки. Иначе Нелл придется также наскрести денег для приобретения новых очков. В конце концов, это Нелл виновата в том, что случилось, а также проклятый гусь. Не говоря о Филане, который уехал, хотя знал о приезде графа.

Только Филан мог снять деньги с банковского счета, поскольку знал комбинацию цифр сейфа, стоявшего в его кабинете, и только у Филана были ключи от ящиков письменного стола. Теперь, когда у Нелл возникли все эти проблемы, ей в первый раз пришло в голову, как глупо было устанавливать подобные правила. А если бы на месте Алекса оказался Филан? Если бы с ним случилось нечто подобное? А вдруг ее брат никогда не вернется? Последние предназначенные для ведения хозяйства деньги она вручила Редферну, чтобы он отправил посыльного в Гулль и Скарборо и разыскал брата.

Почти все проблемы разрешились сами собой, когда у парадной двери Амбо-Коттеджа остановился элегантный экипаж. В нем прибыл камердинер его сиятельства. Он привез багаж графа, его запасные очки, увесистый кошелек и нескольких конюхов. Нелл с облегчением вздохнула, уверенная в том, что теперь они справятся.

Камердинера звали Стивз, он служил у графа уже много лет. Стивз нисколько не походил на суетливого и жеманного слугу Филана. Он был немного старше и крепче на вид и скорее напоминал солдата в отставке. Было видно, что ему не привыкать ухаживать за больными и увечными.

Нелл рассказала Стивзу, что определил врач:

– Его сиятельство вывихнул левое плечо. Мистер Лесситер говорит, что есть опасность, что плечо никогда не заживет, а в будущем возможны случаи повторной травмы. Нет никаких сомнений в том, что у него сломаны три ребра, и не исключено, что он получил сотрясение мозга. Сильный ушиб спины может привести к повреждению позвоночника, которое чревато параличом, но доктор Лесситер сможет судить об этом, только когда граф Кард придет в себя. Он полагает, что у лорда Карда не повреждены внутренние органы, однако доктору трудно сказать точно. Рана на голове не так уж и велика, зашивать ее нет необходимости. Но если снова откроется кровотечение, нужно будет послать за доктором. В любом случае завтра утром он навестит его сиятельство. – Когда Нелл передавала Стивзу слова хирурга о том, что судьба лорда Карда решится в ближайшие несколько дней, ее голос задрожал.

Стивз выслушал слова Нелл с завидным спокойствием и невозмутимостью.

– Не волнуйтесь, милорд выдюжит. Он справится со своей хворью.

– Да, однако хирург предупредил, что возможно появление лихорадки, и это может осложнить ситуацию. Доктор оставил разные порошки, но не рекомендует давать его сиятельству настойку опия, чтобы снять боль, пока не убедится, что у графа нет сотрясения мозга.

Стоя в дверях спальни графа, Стивз поклонился Нелл, дав ей понять, чтобы она не заходила в комнату.

Заходить Нелл не стала, однако заглянула внутрь. Его сиятельство лежал на высокой кровати, очень бледный, ни кровинки в лице, с забинтованной головой. Граф не двигался, однако Нелл видела, что он дышит.

Камердинер бросил взгляд на Нелл.

– Его сиятельство обязательно поправится. Он настоящий боец, будьте уверены, мисс. – Стивз затворил дверь прямо у нее перед носом.

Уверенный тон слуги обнадеживал. Никто не знает графа лучше Стивза. И Нелл поверила камердинеру, гоня прочь мысли о каком-то другом исходе.

С помощью Редферна новых слуг разместили и накормили, после чего дворецкого отправили отдыхать, а Нелл наконец надела чистое платье и вымыла руки. Затем в гостиной за чашечкой долгожданного чая она встретилась с тетей Хейзел.

– Мы без этих людей как без рук, – сказала Нелл тете Хейзел. – Без их помощи нам не обойтись. Они нужны Тузу… То есть лорду Карду. Понимаешь? Поэтому умоляю тебя, не пугай наших новых слуг рассказами о том, что ты беседуешь со своими усопшими родственниками.

Тетушка положила в чай еще кусочек сахара.

– Не знаю, как на это посмотрит Андре.

– Нет, ради Бога! Тетя Хейзел, послушай меня! Ты не должна никого пугать, особенно Стивза. Он нужен нам больше всех.

– А граф нам еще нужнее. Так мне сказал Андре.

Алекс был весь в кровоподтеках, мысли у него путались. Он не помнил, с кем дрался и при каких обстоятельствах. Знал только, что потерпел поражение.

Очнувшись, он ощутил панику. Алекс ничего не видел без очков. Боже милостивый, да он ослеп! Как же он теперь будет вести дела графства? Как сможет прочесть записи в бухгалтерских книгах и выявить мошенников?

Алекс почувствовал, что голова у него забинтована. Сначала он попытался снять повязку левой рукой, но рука не двигалась, и он попробовал сделать то же самое правой. После этого ему удалось разглядеть очертания мебели в комнате и огонь в камине. Значит, с глазами у него все в порядке, точнее, он видит так же, как и раньше. Но почему-то он связан, как рождественский гусь. Как рождественский гусь… При этой мысли граф ощутил смутную тревогу, что-то не давало ему покоя, но он решил поразмыслить над этим позже, когда не так сильно будет болеть голова.

Алекс старался не прислушиваться к боли, не силился вспомнить, где он и почему здесь оказался. Слава Богу, что он не ослеп. Это было бы настоящей трагедией. Ему хотелось снова увидеть малышку Нелли. Неужели она и впрямь превратилась в алмаз чистейшей воды? Ее он помнил хорошо. Он также помнил рассказ отца о том, как, впервые увидев Лизбет Амбо, тот потерял голову. Она была намного моложе отца и, несмотря на родство с французской аристократией, не имела достаточно высокого происхождения, чтобы стать женой графа. Но, как объяснял граф своему старшему сыну и наследнику, все это не имело для него никакого значения. Он влюбился в нее с первого взгляда и женился на ней. Все это было проще простого.

Алекс, однако, знал, что в действительности все не так-то просто. Он не станет влюбляться по уши, увидев смазливое личико. Это не главное для хорошей жены. Женская красота поблекнет быстрее, чем высохнут чернила на брачном свидетельстве. Несмотря на это, Алекс не мог не вспоминать большие голубые глаза Нелли, полные тревоги и заботы о нем. Тогда боль отступала и он снова погружался в сон.