Ему пришлось повозиться с ключом, прежде чем он отпер парадную дверь и вошел в погруженный в темноту дом. Филан еще глотнул из фляги и зажег свечу в передней, что удалось ему с четвертой попытки. Затем поднес горящую свечу к картине на стене и тихо произнес, обращаясь к портрету Лизбет:

– Я все сделаю как надо. Клянусь!

Слеза побежала у него по щеке. Медленно и осторожно, чтобы под ногами не заскрипели половицы, он стал подниматься на второй этаж, где находилась его спальня. Прошмыгнув мимо комнаты Нелл, Филан удивился, услышав доносящийся оттуда храп. Нет, это был не храп. Звуки больше походили на рычание собаки, что, вероятно, было плодом его воображения, потому что никакой собаки здесь быть не могло. Филан пожал плечами и продолжал, крадучись, идти по коридору. Утомившись после разговоров с духами умерших, тетя Хейзел спала как убитая, поэтому он не стал приглушать шаги у ее двери. Снова достав флягу, он допил остатки коньяка. Хорошо, что у него в комнате стоит графин с бренди.

В спальне у Филана было тепло, бархатный балдахин опущен, в камине тлели угли. Судя по всему, сестричка ждала его с минуты на минуту. Наверняка каждый вечер разводила огонь в камине и обогревала его комнату. Какая же она заботливая! Филан почувствовал угрызения совести. Как он мог оставить Нелл одну? Но у него не было другого выхода. Как мог он позаботиться о своей сестре, если у него нет ни денег, ни дома? Филан был уверен, что Кард не вышвырнет Нелл на улицу. Останься Филан здесь, неизвестно, что случилось бы с ним и с сестрой.

Рано или поздно она выйдет замуж за Пенсуорта. Филан понимал, что когда-нибудь она оставит его и заведет свою собственную семью. И тогда он перестанет испытывать перед ней чувство вины. Рано или поздно она покинет его. Как это сделала Лизбет. Тут уж ничего не поделаешь, такова жизнь, черт возьми!

Филан нашел графин, однако бокала рядом не оказалось, поэтому он выпил бренди прямо из горлышка, стараясь не залить коньяком одежду. Впрочем, его одежда и так была грязной. Он посмотрел на себя в зеркало. На лацканах сюртука – пятна, на рукавах – пыль. Пряди редеющих волос лезут в глаза. Хуже всего, что он до сих пор чувствует на шейном платке запах дешевых духов, оставленный проституткой. Филан отодвинул графин в сторону и с отвращением сорвал с себя шейный платок. Напоминание об этой шлюхе не должно осквернить дом Лизбет.

Не дожидаясь камердинера, Филан сбросил ботинки, снял сюртук и рубашку, затем брюки и нижнее белье. Да куда же запропастился этот проклятый слуга? Он так и не принес горячую воду. Огонь в камине погас, в комнате стало прохладнее.

Филан допил коньяк из графина, затем раздвинул бархатный балдахин, чтобы согреть простыни и одеяла.

– Ой! – в испуге вскрикнул Филан. Кажется, один из друзей тети Хейзел спит в его постели! В постели, которая когда-то принадлежала дядюшке Амбо. – Дядя! – закричал Филан, увидев закутанную в белое фигуру с белым ночным колпаком на голове. – Дядя Амбо! – Зарыдав, он упал на постель, пытаясь схватить за руку герцога, которого принял за своего покойного дядюшку. – Прости меня!

Спящему герцогу в это время снились мягкие изгибы женского тела и нежные улыбки дамы сердца. Прекрасная дама протянула к нему руки, и тут…

Его светлость закричал, когда один из призраков мадам Амбо, совершенно голый, схватил его за руку. Мадам Амбо говорила, что духи умерших всегда находятся рядом, но не упомянула о том, что эти духи разгуливают по дому в чем мать родила! Герцог снова закричал и вскочил с постели.

Призрак отшатнулся. Он вопил и страшно стонал. Герцог не растерялся и, схватив стоявшую возле тумбочки трость, стал колотить его по голове.

– Эй ты, грязная нечисть, убирайся обратно в свою могилу! Сгинь, я сказал!

– Извините, извините, – бормотал Филан, прикрывая руками голову.

Герцог продолжал наносить призраку удары, стараясь оттеснить его к двери.

– Убирайся! Вон отсюда!

Филан, рыдая, упал на колени. Его светлость сгоряча пнул призрака больной ногой, после чего взвыл и упал, скорчившись от боли. При этом герцог ударился головой о тумбочку.

Где-то в глубине затуманенного спиртным и охваченного паникой сознания Филана промелькнула мысль о том, что у призраков нет тросточек и они не умеют так больно пинаться. А значит, его до смерти напугал не призрак, а человек, обычный старик. Он пригляделся. Старик, лицо которого было ему незнакомо, лежал тихо и не шевелился. Боже праведный, не хватало ему еще стать убийцей!

Филан повернулся и побежал. Он схватил в охапку свою одежду и ботинки, но не стал тратить время на то, чтобы одеться. Он открыл дверь и услышал шум, доносящийся из коридора. Филан понятия не имел, кто поселился в этом доме и почему. Он понимал только одно: ему нужно бежать, пока его не схватили и не повесили. Он бежал мимо открывающихся дверей.

– Извините! – кричал он на ходу. – Мне очень жаль. Извините, ради Бога!

Филан не заметил маленькую мохнатую собачку, которая выбежала из комнаты его тетушки, комнаты, которая должна была служить спальней его жены. Как раз наверху он споткнулся о рычащее, оскалившееся создание и упал с лестницы, перекувырнувшись через голову. Одежда выпала у него из рук и разлетелась в разные стороны.

Все повыскакивали из своих комнат. Только глухая леди Хаверхилл ничего не слышала и спала сном младенца. Леди Люсинда истошно визжала, ее горничная плакала, камердинер Филана, который шел, держа в руках свечу и горячую воду, упал в обморок, собака Дейзи истошно лаяла.

Нелл бросилась к распростертому на лестнице Филану, Алекс побежал к герцогу, чтобы узнать, в чем дело.

– Филан! – вскрикнула Нелл, вовремя выхватив свечу из рук камердинера, пока она не упала на ковер. При свете свечи Нелл с облегчением заметила, что брат дышит, а значит, жив, слава Богу. – Филан, скажи что-нибудь!

– Отвернись, детка! – приказала тетя Хейзел, медленно спускаясь с лестницы. – Это зрелище не для девицы.

– Он не умер! Ах, ты имеешь в виду, что он раздет? – Нелл только сейчас заметила, что брат совершенно голый. Она сама выскочила из постели в одной ночной сорочке, не накинув на плечи ни халата, ни шали. То, что она стоит босая, Нелл поняла, когда наступила голыми ногами на мокрый ковер. Тетя Хейзел тоже была в одной ночной рубашке.

Что касается самой тети Хейзел, почтенная дама не отвела глаз. Нелл заметила, что она разочарованно качает головой.

– Я всегда говорила Андре, что Филан Слоун не мужик, но понятия не имела… То есть… принеси одеяло или хоть что-нибудь, шери.

Никто не пришел на помощь леди Люсинде, и она перестала кричать. Прижимая к груди собачку, она спустилась с лестницы, а потом остановилась. Она не отвела взгляда и не предложила накрыть Филана своим зеленым бархатным халатом, отделанным страусовыми перьями.

Редферн тоже был здесь. Он стал бледным как полотно. Медленно снял с головы ночной колпак с кисточкой и аккуратно положил на мужское достоинство мистера Слоуна.

– Наверное, у него разбита голова, – едва сдерживая слезы, проговорила Нелл. – Он без сознания. Нужно послать за хирургом.

– Если мистер Слоун и его камердинер дома, значит, конюх тоже вернулся, – произнес Редферн. – Я отправлю pro за доктором. – За то время, что Редферн ходил в свою комнату, чтобы одеться, а затем дошел до конюшни, Нелл успела бы добежать до деревни. Но она не могла оставить своего несчастного брата, на котором не было ничего, кроме ночного колпака, прикрывавшего причинное место.

– Я сбегаю, мисс Слоун, – донесся со второго этажа голос мистера Пибоди. Он уже надел сюртук и брюки и приглаживал рукой волосы. Нелл подумала было, не попросить ли мистера Пибоди одолжить сюртук Филану, чтобы прикрыть его наготу, но затем решила, что доктор для Филана важнее, чем правила приличия.

– Благодарю вас. Скажите кучеру Джону…

– Его светлость оправился после падения, – перебил ее Алекс, который спускался со второго этажа. – Он снова лег в постель. Но страдает от сильной боли. Для человека его возраста он пережил слишком сильное потрясение. Я позвал камердинера, но его светлости нужен врач. – Алекс поправил очки и туже затянул пояс наброшенного впопыхах парчового халата.