Еще до того как стать послушником, я участвовал в избирательной кампании «Аум»55. Помогал по мере сил. Такова была воля гуру. Старался как мог, но выборы меня совершенно не интересовали. Что бы мы ни делали, я всегда встревал с вопросом: «А что это такое?» – будто не сразу схватывал, что происходит (смеется). Хотя самым главным для меня, конечно, было духовное освобождение. Все остальное, четко понимал я, – не суть. Даже если что-то противоречит твоему пониманию, надо осознавать, что твое восприятие и образ мыслей – это еще не все, и если кто-то из «освобожденных» говорит: «Это правильно», в этом может быть какой-то непостижимый смысл. Вот как думают последователи «Аум». Сам ты можешь не понимать, хотя то, чего ты не понимаешь, вполне может иметь большое значение.

Родня была против моего решения, но ее мнение меня уже давно не интересовало, так что никаких споров по этому вопросу не возникло. Я бросил колледж, съехал с квартиры, бросил ненужные вещи и на первых порах переехал в штаб-квартиру «Аум» у горы Фудзи. Было разрешено взять с собой только два чемодана с одеждой. Был 1990 год. Я оказался в числе послушников «первого призыва».

Потом меня отправили в Асо. Тогда в Наминомура еще ничего не было, стройка только начиналась. Приходилось срывать гору и разравнивать площадку. Физический труд. Видимо, меня послали на стройку, потому что знали, что я из архитектурного колледжа, хотя я там занимался не строительством, а черчением. Выбрали, отставив в сторону парней покрепче меня. «Перепутали, наверное», – подумал я и попробовал уточнить: «А вы уверены, что тут нет ошибки?» Но мне сказали: «Ладно, поезжай, потом разберемся». Кончилось тем, что, проработав там всего день, я подошел к начальнику Наропа56 и заявил, что больше не могу. У меня с физической выносливостью плоховато, поэтому для таких дел я не гожусь. Меня определили в хозяйственный отдел. Я готовил еду, собирал белье для прачечной и ловил на себе осуждающие взгляды. Приспособиться к такой жизни было нелегко, но я рассматривал выполнение поставленной гуру задачи как акт повиновения и старался изо всех сил. Постепенно привык, смирился с обыденностью.

Работа в Асо была тяжелая, многие не выдерживали и уходили. А я остался – куда было идти? И потом, надо сказать, эта деятельность доставляла мне удовлетворение. Мы жили по «аумовской диете»: невесть сколько пролежавший рис и тушеные овощи. И так каждый день. В голову невольно лезли разные мысли о еде. Но я решил гнать плотские желания, не дать им одолеть меня. Боролся с чувством голода укреплением духа. Хотя я был почти вегетарианец и еда меня не очень доставала. Я научился не поддаваться мирским искушениям и соблазнам, чувствовать себя свободным.

Сколько же я провел в Наминомура? Мы жили без календарей и не чувствовали, как проходит день за днем. Думаю, порядочно. За это время там соорудили несколько зданий. Когда живешь так долго в ограниченном пространстве, когда все просто и ничего не меняется, начинает накапливаться раздражение. Этот тупик и мое стремление к духовному освобождению вступили между собой в серьезный конфликт.

Потом меня вызвали на Фудзи, в штаб-квартиру, и перевели в отдел анимации. К тому времени Асо уже перестал быть главным центром «Аум», превратившись в своего рода отстойник, и, по правде говоря, я был рад оттуда уехать. Я стал рисовать картинки для мультфильмов, но из них выходили какие-то грубые поделки. В этих мультиках рассказывалось о сверхъестественных способностях Мацумото. Что он может парить в воздухе и так далее. Покажи они такое на самом деле – это было бы сильно, а мультфильму кто поверит? Результат – нулевой. В этот периоду меня была возможность видеть Мацумото чаще, и с каждой такой встречей доверие к нему и к «Аум» убывало.

После этого было еще много разной работы, пока наконец я не получил от Сёко Асахары приказание «сосредоточиться на служении». Служение – это обучение, медитация и особая система многократно повторяемых поклонов. Духовно наполнено, но уж больно тяжело. Мы сидели, не вставая, целыми днями, отойти можно было только в туалет и поесть. Спали тоже сидя. Несколько часов в день – занятия, затем – проверка. Еще несколько часов – дыхательные упражнения. Так проходил день за днем.

Служение продолжалось несколько месяцев, примерно полгода. Все дни у меня слились, я мало что помню… Но были люди, которые жили так годами. И никто не знал, когда это кончится. Все решал гуру. Я несколько раз погружался в это служение по его приказу. Проходило какое-то время, довольно порядочное – и меня отправляли на работу. А потом снова возвращали к этой «науке»…

А кто решал, передвинуть человека на следующую ступень или нет? Асахара? Он что, говорил: «Завтра ты поднимаешься на новый уровень»?

Ну да. Только я ни на какой уровень не поднялся. Мне даже имени в братстве не дали.

Но вы же долго этим занимались. И так старались. Почему же вас не повысили?

«Аум» – очень практичная организация. Освобождением она награждала в первую очередь тех, кто больше всего жертвовал на ее нужды. Конечно, духовный уровень тоже в какой-то степени принимался в расчет, но главное зависело от того, кто сколько давал. Для мужчин, например, большое значение имело образование. Выпускникам Токийского университета полагался более высокий уровень освобождения, и достигали они его быстрее. Им доставалась более важная работа, они становились начальниками. А у женщин многое зависело от привлекательности. Да-да. Почти так же, как в мирской жизни (смеется).

В этом смысле для Мацумото от меня было мало пользы. Одно время я даже считал, что сам виноват в том, что не расту. Значит, недостаточно стараюсь. И в то же время, похоже, у всех было такое же ощущение, что у меня: к выпускникам Токийского университета Учитель особенно благосклонен. Я часто заговаривал об этом с приятелями: мол, странно это как-то. Но в ответ они начинали меня убеждать: «Ты еще не очистился, поэтому у тебя в голове такие мысли», «Это карма», – и разговор заканчивался. То есть если у тебя в голове возникают сомнения – сам виноват, не очистился. Аза все хорошее – «Спасибо гуру».

Крайне эффективная система, ничего не скажешь. Внутренний цикл. Все перерабатывается и завершается внутри системы.

В конечном итоге все было направлено на то, чтобы лишить нас своего «я».

В секту приходили люди с сильной волей, высокими стремлениями, а через некоторое время все куда-то девалось. Но жизнь в «Аум» при всех разочарованиях казалась им предпочтительнее возвращения в мирскую суету с ее мелкими грязными страстишками. И психологически оставаться в секте было легче – все-таки живешь вместе с единомышленниками.

Начиная примерно с 1993 года в характере «Аум» начались изменения, секта все больше стала склоняться к насильственным методам. Вы это замечали?

Проповеди все больше сосредоточивались на Тантра-Ваджраяне, все больше людей в возбуждении твердили, что наступает ее время. Я не мог следовать за учением, неразборчивым в методах достижения своих целей. Это не для меня. Конечно, тогда я не знал, во что все это выльется, хотя наши упражнения постепенно становились все более неординарными – в повседневную практику вошли занятия боевыми искусствами, атмосфера в секте быстро менялась. Я много размышлял над тем, как жить дальше в таких условиях.

Но что бы я ни думал, секта продолжала катиться под откос, а освобожденный от оков греховности Мацумото говорил, что это самый короткий путь к поставленной цели. Что тут можно было сделать? Или оставаться, или уходить. Иного не дано.