И Фриц — Рыжий лис велел принести пленным поесть.

Щей, конечно, фашисты варить не умели. Каша у них была сухая. Из краденого пшена. Вместо чая — чуть тепленькая водичка. Но голодные солдаты не торопясь принялись за кашу.

— Давно не видел такого дурака, как этот рыжий, — сказал Иван товарищам, облизав ложку.

— Что ты там бормочешь? — спросил Фриц — Рыжий лис из своего угла.

— Спасибо, говорю, за угощение.

— А-а-а-а… Ну, поели, попили, теперь отвечайте: который из вас Иван?

— А после обеда у нас тихий час полагается, — сказал Иван.

Фриц — Рыжий лис чуть не подавился собственным языком. Понял, что провели его русские. Не надо было их кормить, надо было голодом морить!

— Всех по одному повешу! — заорал он. Ткнул пальцем в Ивана, как в самого слабого. — Хватайте этого!

Бросились автоматчики к Ивану. Схватили. Поволокли к двери.

— Стой! — крикнул Николай. — Погоди! Так всех и перевешаешь?

— Так всех и перевешаю, — сказал Фриц — Рыжий лис.

— А ежели я тебе Ивана выдам? Только одного Ивана повесишь?

— Только одного Ивана. А тебе — награда. Будешь жить не тужить. Денег тебе дадим. В Германию поедешь. А там молочные реки текут в кисельных берегах. И острова на тех реках из манной каши с изюмом! — быстро-быстро забормотал Фриц — Рыжий лис. И закатил глазки, показывая, как хорошо там будет житься.

— Ладно. Выкатывай глаза обратно, — сказал Николай. — Гляди. Я — Иван. — И он шагнул вперёд.

— А-а-а-а, — взвыл от радости Фриц — Рыжий лис. — Попался!

— Да врёт он, — сказал сосед Николая. — Киселя ему шибко захотелось. Я — Иван.

И он тоже шагнул вперёд.

— Нет, Иван — это я, — сказал третий солдат, с перебинтованной головой.

— Я — И-иван. Это уж т-точно, — шагнул вперёд контуженный.

— Все врут, — весело сказал Иван. — Все знают, что Иван — это я!

Тут Фриц — Рыжий лис чуть не заплакал от досады. Схватил графин с водой и об пол — бац!

Один из автоматчиков, что близко от Фрица стоял, испугался, пальнул в потолок. Посыпалась штукатурка.

В ответ за окном стрельба началась.

Фриц — Рыжий лис, съёжившись, под стол полез. Спасаться.

Тут Иван сшиб с ног фашиста, который его за руку держал, вырвал у него автомат. Выбил ногой оконную раму, выглянул наружу. Все фашисты попрятались кто куда. Только пули свистят.

Крикнул Иван товарищам:

— В окошко! Прорвёмся!

Налетели они на автоматчиков. Отняли автоматы и с автоматами в руках выскочили вслед за Иваном в окошко.

Увидел их какой-то фашист. Каску руками закрыл от ужаса да как заорёт истошным голосом:

— Русские штаб захватили!

Тут паника ещё больше поднялась. Совсем фашисты обезумели. Палят куда попало.

А Иван повёл товарищей к лесу. Бегут солдаты, торопятся. И про раны свои забыли. Потому что нет для человека ничего дороже свободы.

А Фриц — Рыжий лис вылез из-под стола. Трясётся. Подбежал к окну. Закричал:

— Победа! Победа! Перестаньте стрелять! Русские уже удрали!

Тут только перестали фашисты стрелять. Кто жив остался, из щелей выползает, как тараканы ночью. Обнимают друг друга, поздравляют. Будто и в самом деле в сражении врага победили.

Прикатил Начальник разведки и контрразведки. Спрашивает:

— Что тут за стрельба была?

Фриц — Рыжий лис правду не стал говорить — неприятностей не оберёшься! Решил схитрить.

— Напали русские. Пленных отбили. Но мы храбро сражались. Сто их солдат, нет, двести солдат убили.

— А где же убитые?

— Русские своих убитых с собой унесли, — соврал Фриц — Рыжий лис.

За этот беспримерный подвиг Фрица — Рыжего лиса и того автоматчика, что первый с испугу стрельбу поднял, когда графин разбился, наградили железными крестами.

— А где ж Иван? — спросил Начальник разведки и контрразведки.

— Иван, господин Начальник, далеко не уйдёт. Кругом колючая проволока. Её зубами не перегрызёшь!

И Фриц — Рыжий лис, прихватив с собой собак и автоматчиков, бросился в погоню.

Иван и его товарищи между тем шли и шли без передышки. Поддерживали друг друга. Молчали, чтобы сил не тратить на разговоры.

Впереди показался просвет — лесная вырубка, а вдоль вырубки тянулись густые сети колючей проволоки в несколько рядов.

Подошли. Попробовали подползти под проволоку. Невозможно. Перерезать? Нечем.

Приуныли солдаты.

А уж собачий лай слышен.

Погоня приближается.

Оглядел Иван проволоку, подумал и говорит:

— Всё равно перейдём!

И навалился на проволоку грудью.

Впились в его тело колючки. Стиснул Иван зубы.

— Переходите, — говорит, — на ту сторону по мне. Один за другим пошли товарищи по спине Ивана.

Ещё больнее впились колючки в его тело. Четвёртый солдат спрыгнул на ту сторону проволоки, а Иван лежит, двинуться не может. Собачий лай уже совсем рядом.

— Слезай, Иван!

— Не могу. Держат колючки. В лес уходите скорее!

— Без тебя не уйдём, — сказал Николай.

Легли товарищи на землю. Автоматы на изготовку взяли.

— А-га! — крикнул из кустов Фриц — Рыжий лис. — Попался, Иван! Теперь не уйдёшь. Хватайте его!

Выскочили из лесу собаки.

Одна собака подпрыгнула, ухватилась за Иванову штанину.

«Что ж, так и ждать, пока собаки ноги отгрызут?»— сердито подумал Иван и рванулся из последних сил.

Не выдержали колючки — отпустили.

Свалился Иван прямо к товарищам.

Фриц — Рыжий лис даже тявкнул по-собачьи.

— Стреляйте, — кричит, — в Ивана!

Поднял автомат и сам выстрелил Ивану прямо в грудь. Выстрелил и увидел, как пули от Ивановой груди отскочили.

Не знал он, что за пазухой у Ивана, возле сердца, краюшка материнского хлеба лежит. Стала она в тот миг крепче брони. И смертоносные пули отскочили от нее, как сухие горошинки.

Пока Фриц — Рыжий лис моргал глазами от удивления, Иван и его товарищи скрылись в кустах. Заметался Фриц возле колючей проволоки. Под проволоку не подлезть. Перерезать её нечем.

Крикнул автоматчикам:

— Железный крест тому, кто на проволоку ляжет!

Куда там! Даже собаки хвосты поджали.

Солнце село. Темно стало в лесу. Тихо. Иван поторапливает товарищей.

Шли долго.

Потом под ногами захлюпало. Болото.

— Придётся подождать рассвета, — вздохнул Иван.

Отыскали солдаты сухое местечко под деревом, да так и повалились от усталости.

Контуженный сказал тихо:

— С-сейчас бы п-поесть ч-чего.

— Да-а-а, — откликнулся Иван. — Ещё спасибо, рыжий накормил.

Все заулыбались, хотя очень устали и раны болели.

Нащупал Иван краюшку за пазухой. Вздохнул. Нет. Не крайний ещё случай… Ягод можно поесть… Воды напиться.

— Давайте спать по очереди. Я первый посторожу.

Задремали товарищи. А Иван глаз не смыкает, слушает, как лес шумит.

Под утро зашептались деревья: вершины их первыми видят, как небо светлеет, и всему лесу говорят об этом. Потом птицы загомонили, стали с утренней зорькой здороваться.