Пегги ошеломленно застыла посреди комнаты, глядя, как написанный мелом на доске длинный параграф медленно исчезает.
– Атомная сосиска! – пролаял синий пес. – Смотри, слова становятся прозрачными! Если ты еще промедлишь, они совсем исчезнут. Скорее принимайся за дело!
Пегги бросилась к парте и открыла портфель, чтобы достать ручку. Ее руки так дрожали, что она едва не выронила ее.
Прищурив глаза, девочка попыталась разобрать уже едва различимый вопрос: от нее требовалось перечислить толстокожих, обитающих на планете Марс, и сделать рисунок самого крупного из них. Пегги Сью принялась лихорадочно вспоминать все, что ей доводилось читать об этих животных. Увы, пока она размышляла, лист белой бумаги перед ней стал уменьшаться прямо на глазах. Скоро он окажется не больше чем книжка карманного формата!
– Давай! Давай же! – нетерпеливо подгонял ее синий пес. – Хочешь дождаться, пока листок станет размером с почтовую марку?
Пегги склонилась над партой, стараясь писать как можно мельче и быстрее. Проклятие! Список марсианских толстокожих оказался до ужаса длинным. Выписывая на бумаге слова, Пегги видела, что они постепенно сжимаются, становясь практически нечитаемыми, как следочки от лапок мухи. К тому времени, когда она принялась набрасывать рисунок, ее работа была уже величиной с визитную карточку. Видя, что больше не успевает, Пегги торопливо вывела номер 21 и слово «закончено», опасаясь, что лист бумаги вот-вот станет размером с конфетти.
– Пойдем скорее! – крикнул ей синий пес. – Да шевелись же! Номер 21 уже загорелся на другом табло. Нам надо бежать туда.
Пегги Сью бросилась следом за своим четвероногим помощником. Коридор превратился в настоящую обитель хаоса. Оскальзываясь и спотыкаясь, соискатели отчаянно прорывались к нужным дверям, расталкивая друг друга локтями и сбивая с ног. В коридоре стоял оглушительный гвалт от проклятий и гневных воплей.
Пегги поскользнулась и рухнула на пол. На этот раз она довольно сильно ушиблась и теперь передвигалась прихрамывая. Когда она добралась до следующего класса, вопрос на доске был уже едва различим. Девочка поспешно схватила ручку, чтобы успеть написать ответ, но ручка внезапно отказалась писать. Чернила из нее как будто испарились, а кончик выцарапывал на стремительно уменьшавшемся листе бумаги только какие-то нелепые каракули… За то время, пока Пегги отыскивала в портфеле другую ручку, листок уже достиг размера почтовой марки. Пегги в ужасе смотрела, как он сжимается до размера крохотной белой точки на поверхности парты.
– Все пропало… – выдохнул синий пес. – Тем хуже! Скорее, бежим к следующему классу!
То, что происходило дальше, напоминало какой-то дьявольский балет. Школьникам приходилось то бежать вперед, то возвращаться назад. Все налетали друг на друга, отдавливая ноги, топча портфели, наступая на руки и на животы. Ловушки продолжали множиться. Например, Пегги заметила, что ее портфель становится все более тяжелым, затрудняя ее передвижение. Открыв его, она обнаружила, что выданный ей словарь распухает, как будто число его страниц непрерывно возрастало. В какой-то момент девочка решила выбросить его.
– Нет! – остановил ее синий пес. – Наверняка это ловушка. Если ты выбросишь словарь, то скоро пожалеешь.
Пес не ошибся. В третьем по счету классе Пегги пришлось расшифровывать вопрос, написанный на венерианском языке, и без помощи словаря ей бы никак с заданием не справиться. Но когда она попыталась втиснуть увесистый том обратно в портфель, он влез туда уже с трудом, настолько распух за последние несколько минут. А число страниц все росло и росло!
Когда Пегги покидала класс, адская книга мучительно оттягивала ей плечо.
Во время очередной беготни по коридору она столкнулась с Наксосом. Бледный, с лицом, залитым потом, золотоволосый мальчик слепо бежал вперед, как лунатик. И, охваченный отчаянием, даже не узнал Пегги.
К счастью для девочки, синий пес воспринимал происходящее далеко не так эмоционально, как люди, поэтому сохранил рассудительность и часто подсказывал своей подруге правильные ответы. Девочка прекрасно сознавала, что без его помощи ни за что не одолела бы бесконечные ловушки невероятного экзамена.
После часа безумной гонки она была совершенно измучена и едва держалась на пределе своих сил и выносливости. Все смешалось в ее голове, причем путаница постоянно усугублялась из-за предательских выходок письменных принадлежностей. Сначала ластик принялся рвать бумагу, дырявя и без того уже крохотный лист; ручки, за которые она хваталась, то отказывались писать, то вдруг оставляли на бумаге огромные чернильные кляксы, а то и вовсе начинали выводить буквы вверх ногами. Одна из них оказалась еще хуже: написанные ею слова через тридцать секунд исчезали! Стоило Пегги дописать какую-нибудь фразу, как она обнаруживала, что начало ее уже почти улетучилось…
Злосчастный словарь стал таким толстым, что Пегги не могла засунуть его в портфель. А под конец вообще взорвался, засыпав все вокруг клочьями бумаги и искорежив кожу портфеля.
Если бы не постоянные ободрения со стороны синего пса, Пегги уже бы давно сдалась. Голова ее раскалывалась от мучительной боли.
– Давай бросим, – стонала она, – я все равно уже провалилась, везде написала сплошные глупости…
– Нет! Нет! – упорно подгонял ее синий пес. – Мы должны продолжать. Остальные справились ничуть не лучше тебя. Только посмотри на их лица!
Наконец, когда все уже окончательно выдохлись, световые табло вдруг разом погасли. Экзамен закончился, шум и гам сменила полнейшая тишина. Ученики растерянно озирали друг друга. У многих текла кровь из разбитого носа, один мальчик был сильно оглушен взрывом собственного словаря и лежал без сознания на полу, усыпанный обрывками разноцветных страниц.
Пегги отыскала Наксоса, который стоял в углу, подрагивая от пережитого напряжения. Даже верзила Джефф растерял всю свою надменность: он уже больше не ухмылялся, а только непрестанно вытирал дрожащей рукой испарину со лба.
– Испытания закончены, – объявил громкоговоритель, – вы можете отдохнуть в парке. Результаты будут вывешены в пятнадцать часов на доске объявлений в главном холле.
Побросав портфели на пол, подростки устремились вон из экзаменационного центра. Оказавшись в парке, Пегги даже зажмурилась: таким ярким показался ей свет дня. Голова у нее закружилась, и она села прямо на траву. Вскоре к ней присоединился Наксос.
– Ну? – спросил он. – Как все прошло?
– Катастрофа, – вздохнула девочка. – Мне казалось, что я схожу с ума.
– Мне тоже, – признался мальчик. – Вот уж не ожидал ничего подобного. Я думаю, что на самом деле вопросы и ответы не имели никакого значения… Скорее, испытания предназначены для того, чтобы оценить нашу реакцию, уровень эмоциональности.
– Я тоже так считаю, – поддакнул синий пес. – Это был тест. Осталось узнать, как истолкуют его результаты судьи.
Пегги сверилась с наручными часами. Ей не терпелось увидеть, как госпожа Зизолия вывешивает на доске результаты.
– А что будет с теми, кто провалится? – опасливо поинтересовался Наксос.
Верзила Джефф, который прохаживался неподалеку от них, громко отозвался:
– Их исключат из школы и отправят работать в столовую – мыть посуду и подавать еду. Они никогда не вернутся домой.
– Ты думаешь, это правда? – настойчиво переспросил Наксос.
– Еще бы! – бросил верзила. – Преподы в нашей богадельне шутить не любят. Сбежать отсюда вряд ли будет просто: понадобится исследовать окрестности и разузнать, как добраться до ближайшего города.
Пегги не стала делиться с ним своими соображениями. Как и синий пес, она считала, что в действительности колледж спрятан в каком-то глубоком подземелье, а здешние небо и горизонт – не более чем театральные декорации. Поэтому нигде не видно ни оград, ни охранников. Колледж казался свободно расположенным среди природы, а на самом деле никакой «природы» нет.
