– Что? Что такое? – пробормотала она спросонок.

– Да вот это! – яростно проревел пес. – Эта штука!

Усевшись, Пегги встряхнула головой. В ее памяти тут же пронеслись события ночи, и, расширив глаза, она громко вскрикнула от изумления.

Около лужи на земле лежал Себастьян!

Он был совершенно нагой, и его кожа имела странный зеленоватый оттенок, но черты лица, руки, ноги и торс были совершенны. На сей раз никто не назвал бы творение Пегги неуклюжим: девочка настолько сконцентрировалась на своих воспоминаниях, что волшебная глина создала безупречную копию оригинала. Даже, пожалуй, чересчур совершенную…

– Ты его идеализировала! – бушевал синий пес. – Настоящий Себастьян был совсем не такой красивый! Мне стоило заподозрить неладное еще вчера, когда ты лепила того человечка… У тебя на уме уже было вот это самое, разве не так?

Пегги Сью виновато понурилась. Она одновременно сходила с ума от радости и умирала от страха при мысли, что ее творение может открыть глаза.

– Я не смогла удержаться, – призналась девочка, – и поддалась безумию. Идея была слишком соблазнительной.

– Ну и что мы теперь будем делать с этим… с этой куклой? – пожаловался пес. – Может быть, разумнее будет позволить волкам сожрать ее?

– Да ты что! – завопила Пегги, вскакивая на ноги. – Он мне нужен! Он – мой единственный шанс не умереть от горя. Я хочу, чтобы он был со мной, пока… пока я жду.

Пегги Сью уже сама не понимала, что говорит, и вскоре слезы снова хлынули из ее глаз.

Волки смотрели на нее, ничего не понимая. Некоторые из них облизывались, вероятно, думая, что хозяйка специально приготовила роскошный «обед» для них в благодарность за то, что они привели ее к источнику жизни.

– Ну ладно, ладно… – проворчал синий пес, огорченный, что его подруга плачет. – Что сделано, то сделано. Разберемся. Если кукла, конечно, проснется. А то, может, тоже расплывется в кляксу из теста, как вчерашний человечек, всего через несколько шагов?

«Нет, вряд ли, – подумала Пегги. – Я думала о Себастьяне с такой силой, с такой любовью. Должно быть, я вложила в него очень много энергии. Достаточно, чтобы снабжать электричеством целый город на протяжении столетия!»

Девочка робко приблизилась к копии Себастьяна. Зеленая кожа немного настораживала, но ничего, к ее цвету можно привыкнуть. Собрав всю свою храбрость, Пегги тронула «мальчика» за плечо. Тот вздрогнул и открыл глаза… Зрачки его тоже были зелеными.

– Привет… – довольно глупо произнесла Пегги.

Копия Себастьяна взглянула на нее, улыбнулась и выдала целую серию неразборчивых, бессмысленных звуков.

– О! – воскликнул синий пес. – Ну конечно же… Так и есть! Я все понял!

– Что? – нетерпеливо откликнулась Пегги. – Что ты понял?

– Сама не видишь? – взволнованно заговорил пес. – Это всего лишь тело, оболочка… В его голове пусто. Он даже говорить не умеет! Получился просто огромный младенец. Его мозг – как неотформатированный компьютерный диск – на нем ничего нет. Да первая попавшаяся блоха разумнее, чем вот эта глиняная болванка!

Пегги нахмурилась. Инстинкт подсказывал ей, что синий пес прав. В следующую же минуту она попробовала вступить с «мальчиком» в диалог, но, увы, тот отвечал ей только невразумительным «гаа… бууу… гааа…», не переставая улыбаться. Впрочем, улыбка у него была очень симпатичная.

«Он красивее, чем подлинный Себастьян, – призналась себе Пегги. – И в нем чувствуется живая искра, радость жизни».

– Ну что ж, мой милый, – сказала она, поглаживая клона по щеке, – раз ты не умеешь говорить, я научу тебя, вот и все.

– Что? – возмутился синий пес. – Ты собираешься давать ему уроки? Наверное, я сам спятил… Оказывается, мы собираемся открыть посреди джунглей начальную школу, а ты будешь в ней учительницей, так?

– Именно так! – отрезала Пегги Сью, твердо решив не дать сбить себя с толку.

Волки поняли, что отдавать зеленое существо им на съедение никто не собирается, и снова безразлично улеглись.

Пегги поднялась на ноги. В один миг ее словно наполнила какая-то таинственная сила, свежая энергия. Она подошла к Наксосу и убедилась, что ему гораздо лучше. Жар спал, а от ужасной раны осталось только зеленоватое пятно на коже под ключицей. Волшебная глина сделала свое дело.

Золотоволосый мальчик открыл глаза и спросил:

– Что со мной случилось? Я помню только страшную боль, когда рог пригвоздил меня к дереву… Я думал, что умер.

– Ты был очень близок к этому, – негромко пояснила Пегги. – Если бы не волки, тебя бы действительно уже не было на свете.

И она рассказала ему об «источнике жизни». Наксос, ослабевший от потери крови, уснул еще до окончания ее повести, и девочка поспешила вернуться к Себастьяну, которого пес обследовал с величайшей подозрительностью.

– Я прозондировал его сознание, – сообщил он. – Не знаю, что и думать. У него нет мозга в полном смысле слова, но есть что-то другое вместо него… Я чувствую какое-то присутствие, энергию… Нечто очень мощное, вроде суперкомпьютера, на котором еще не установили ни одной программы. Пока он не может ничего делать, но стоит его как следует оборудовать, и только искры полетят… Если ты понимаешь, что я имею в виду.

Пегги покачала головой. Она нежно погладила кончиками пальцев щеку клона, и тот сделал то же самое с ней.

– Ну, раз уж ты не собираешься скормить его волкам, – вздохнул синий пес, – предлагаю дать ему имя. Скажем, Себ… Нет, лучше Зеб, чтобы отличать его от того, другого.

– Ладно, – согласилась девочка, – пусть будет Зеб.

Ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы встряхнуться: кажется, она могла бы любоваться на свое творение часами.

– Надо отдохнуть, – решила Пегги. – Мы снова пустимся в дорогу, когда Наксос окончательно поправится.

– О’кей, о’кей, – проворчал синий пес. – Только не вздумай тем временем слепить что-нибудь еще!

Наксос проспал весь день, и Пегги провела время, занимаясь Зебом. Для начала из остатков вещей, которые дала ей с собой Лоба, соорудила ему кое-какую одежду. Ее подопечный с легкостью позволил одеть себя.

«Что ж, – подумала девочка, – пока все похоже на игру в куклы…»

Затем она принялась обучать подопечного базовому набору лексики: ты… я… Зеб… Пегги Сью… синий пес… волки… И с немалым удивлением обнаружила, что «мальчик» усваивает все слова с первого же раза. Через час он знал уже более двухсот слов и ни разу не ошибся в их применении.

– Невероятно! – воскликнул пес. – Если так пойдет, через пару дней твоя кукла сможет уже нормально разговаривать! Эта штука впитывает все, как губка.

– Не называй его «куклой» и «этой штукой»! – рассердилась Пегги. – У него есть имя – Зеб, и…

– Ох, Пегги, Пегги! – перебил ее пес. – Не будь простофилей! Ради всего святого, не покупайся на такой дешевый фокус! Не забывай, что ты обращаешься не к живому Себастьяну. Твое творение – не человек. Мы даже не знаем, что оно такое на самом деле и способно ли испытывать какие-то чувства.

– Во всяком случае, Зеб улыбается!

– Ага, улыбается, потому что ты так хочешь! Твое зеленое создание – просто кукла, марионетка, которую ты дергаешь за веревочки силой своей мысли. Именно ты управляешь ею, даже если не осознаешь этого, и она полностью тебе подчиняется. У нее нет собственной воли.

– Откуда тебе знать? – прошипела Пегги Сью. – Ты вообще понятия о таких вещах не имеешь!

Понимая, что спорить бессмысленно, пес отошел в уголок и улегся, положив морду на передние лапы. Девочка же возобновила занятия с Зебом. Она, конечно, понимала, что была не права и что пес совершенно справедливо предостерегает ее против чрезмерного энтузиазма в отношении Зеба.

«В конце концов, – подумала она, – вполне возможно, что мое произведение разрушится точно так же, как и первый слепленный мой человечек. И тогда мне останется только плакать и горевать. Я не должна привязываться к нему. Во всяком случае, не так сильно… и не сейчас».