Зрелище было волнующим и эстетичным-подлинной «вспышкой узнавания». В этом смысле сходство в украшениях мужчин, выступавших единым строем, напоминало знаковые стимулы этологов, свидетельствующие о том, что эти люди находятся на своей земле и действуют заодно. Переводя это в плоскость культуры, можно сказать, что единый стиль используемых украшений несет также идеологическую функцию, заставляя членов группы ощущать свою принадлежность к некой общности.
Все сказанное относится и к темпу танца. Я имел случай убедиться в этом в сентябре 1984 г. Две подгруппы объединились, чтобы исполнить танец мёр — главный мужской танец, связанный с обменом мока (ценностями). Для этого танца мужчины выстраиваются в длинный ряд и ритмично приседают, сопровождая движения ударами в барабан и пением.
Одна из подгрупп принадлежала к клану, владевшему территорией поблизости, и пригласила другой клан в качестве гостей. Те и другие объединились, чтобы вместе исполнить танец. На меня надели украшения и поставили в ряд танцоров между хозяевами и гостями. Тут я быстро понял, что, хотя обе группы исполняли один и тот же танец мёр, я никак не могу одновременно попасть в такт с танцорами, находившимися справа и слева от меня, так как гости, находившиеся справа, плясали чуть быстрее, чем хозяева. Впоследствии оказалось, что самим танцорам это хорошо известно-лишь я один был вначале сбит с толку! Иной темп-один из элементов стиля племени, обитающего в гористой местности к югу от горы Хаген.
Короче говоря, в своих плясках мелпа демонстрируют все черты и функции, упоминаемые Эйбл- Эйбесфельдтом, в том числе сексуальную привлекательность, причем вполне откровенно и преднамеренно. За традиционными плясками следуют хороводы с громкими, часто непристойными песнями; девушки при этом могут захватывать инициативу и брать за руки мужчин, которые им понравятся, — тех, у кого красивые украшения, кто выглядит жизнерадостным и хорошо пляшет; все это признаки жизненной энергии, определяющей для этих людей сексуальную привлекательность. Девушки должны разглядеть, кто скрывается под маскирующими украшениями, иначе может оказаться, что они проявляют внимание к кому-нибудь, кто находится с ними в родстве, а поэтому за него нельзя выйти замуж. Необходимо соблюдать существующие обычаи, однако даже и в этом случае не исключена опасность, что другая женщина (жена или подружка) может предъявить претензии. Подобные случаи бывают, и они заканчиваются драками.
Пляски мелпа, которые я выбрал здесь для обсуждения и комментариев, — лишь один, но наиболее характерный из всех видов искусства этого народа (оно включает также музыку и пение других жанров, сказки, эпос и ораторское искусство). Однако они особенно подходят для нас в качестве примера, так как это сложные и многоуровневые представления, привлекающие большое внимание людей, которые дают им всестороннюю критическую оценку. Такого рода действо обогащает эстетический опыт зрителей. Подобный опыт, вероятно, становится особенно осязаемым в те моменты, когда происходит сдвиг кода или классификации с одного уровня на другой, некая конверсия, открывающая новую перспективу. Я полагаю, что пляски мелпа дают материал для таких сдвигов восприятия. Они служат, например, новыми подтверждениями единства или противостояния групп, творчески сливая в ритуальных действиях тех, кто в иные времена не ладят между собой, или, наоборот, разобщая других. Они изменяют внешность человека, а затем позволяют узнать его (или ее). Они противопоставляют друг другу мужчин и женщин, но объединяют их. В этих плясках, помимо очевидной привлекательности ярких перьев и красок на телах участников, эстетическое значение имеет и то, что зрителям представляется возможность расшифровывать сообщения, передаваемые нарядами и движениями. Если эти рассуждения верны, то k теперь нужно было бы выяснить, в какой мере подобная идея приложима к различным видам искусства в других культурах. Наша склонность к расшифровке смысла воспринимаемых образов, по-видимому, представляет собой видовой признак. Она переходит на уровень эстетики, когда доставляет удовольствие и связана с определенными абстрактными ценностями на уровне культуры.
ЛИТЕРАТУРА И ПРИМЕЧАНИЯ
1. Strathern A.J. (1971). Self-decoration in Mount Hagen. Gerald Duckworth, London.
2. Strathern A.J. (1981). Dress, decoration and art in New Guinea. In: Kirk M. (ed.). Man as art. Viking, New York, pp. 15–36.
Глава 13. Эстетика и кухня: разум возвышает материю Э. Розан
Кухня-вещь сугубо человеческая, это вся совокупность сведений и традиций, касающихся пищи, от ее добывания до приготовления и подачи на стол. Как и другие области культуры, кухня совершенствовалась и распадалась на множество различных форм, которые во многом уникальны, но в то же время сохраняют некоторые общие черты.
Не вызывает сомнений, что при любом обсуждении кухни огромное значение имеет ряд аспектов биологии и физиологии. Ведь поскольку, какой бы сложной и разнообразной ни была соответствующая деятельность в культурном плане, она в конечном счете связана с самым основным из всех аспектов поведения-с потреблением пищи.
Человек всеяден; подобно крысам и тараканам он способен извлекать питательные вещества из разнообразнейших источников-растительных, животных и всевозможных сочетаний тех и других. В отличие от многих других животных, более специализированных в отношении питания, человек, приходя в этот мир, не имеет никаких особых приспособлений для добывания пищи, кроме заложенного в него природой пристрастия к сладкому и отвращения к горькому [1]. Такие вкусы вполне совместимы со всеядностью человека, потому что в огромном органическом мире, полном потенциальных источников питательных веществ (особенно это касается растительных продуктов), сладкий вкус обычно указывает на безопасность данного продукта как непосредственного источника энергии, тогда как горький вкус нередко бывает признаком ядовитости.
Хотя человек может извлекать нужные организму вещества из самых разнообразных пищевых продуктов, ясно, что его основные потребности лучше удовлетворяются при наличии в рационе животной пищи (мяса, яиц, молочных продуктов). Эти продукты обеспечивают надлежащий баланс всех незаменимых аминокислот и содержат необходимые питательные вещества, в том числе жиры, в более концентрированном виде. У большинства всеядных, в том числе у человека, очень мало вро-Elisabeth Rosin, Havertown, Pennsylvania, USA. Эстетика и кухня 321
жденных способностей выбирать пищу-они постигают искусство выбора главным образом путем научения [1]. Люди, однако, уникальны в том, что они обладают способностью перерабатывать исходное пищевое сырье и даже склонны заниматься этим. В результате набор возможных видов пищи невероятно расширяется.
У млекопитающих, например, материнское молоко представляет собой вещество, обладающее максимальной питательностью, но оно недоступно ни одному животному после окончания лактации. Люди, однако, научились не только собирать и хранить молоко, но и перерабатывать его с помощью ферментов и бактерий в такие продукты, как йогурт и сыр, легко усваиваемые взрослым человеком [2]. Соевые бобы, столь богатые белком, в непереработанном виде обладают низкой питательной ценностью для человека; но если их подвергнуть таким процедурам, как брожение, фракционирование и нагревание [3], то можно получить ценные питательные продукты-соевый соус, соевый творог (тофу), макаронные изделия (мисо), соевую муку и соевое молоко, — недоступные ни одному живому существу, кроме человека.
Значительную часть кулинарной деятельности человека, во всяком случае на первых этапах ее становления, можно рассматривать как попытку максимизировать потенциальные пищевые ресурсы каждого данного местообитания и преодолеть ограничения, налагаемые физиологией человека, путем создания продуктов, не существующих в природе. Кулинарная обработка продуктов направлена на то, чтобы сделать питательные вещества более доступными и удобоваримыми, а также удалить возможные токсичные вещества или понизить их содержание. Кроме того, кажется вероятным, что у разных народов кулинарная практика стремится при переработке продуктов придать им — особенно продуктам растительного происхождения- некоторые свойства, характерные для животной пищи [4]. К их числу относятся вкус (соленость, мясной вкус), другие ощущения, создающиеся во рту (жирность, чувство сытности), текстура (мягкая, жесткая) и внешняя привлекательность (красноватый цвет, кровянистость).
