— Что ты несешь? — свистящим шепотом спросил Ривз, пригнувшись над безупречно сервированным столом.

— Как, вы не в курсе? Новая жертва и как раз та самая особа, с которой я вчера вечером очень нежно побеседовал. Думал, что я последним видел ее живой, но оказалось нет, после меня она пообщалась еще с половиной города.

— Кто? — выдохнула Черри только одно слово, ей вдруг представилось, что жертвой стала Эллис Сильверстоун.

— Ты ее не знаешь! — отмахнулся Лейзерс.

— Кто! Господи, неужели трудно просто ответить?

— Мисс Ферни, или Фрейни или как ее там... запамятовал. Местная медсестра. Это ее работу ты переделывала у Швица. Он, кстати передал тебе привет и благодарность.

— Мисс Фрейзер? — изумился лорд.

— Да, точно! Фрейзер. Знакомы?

— Так, встречал пару раз. Скорее наслышан. Вчера я пообщался с ней по дороге к палате Швица и начал мечтать, чтобы Крейстонским душителем оказалась именно она.

— Да что вы говорите? — в свою очередь удивился Ривз.

— Сегодня ваши грезы и мечты, милорд, разбиты вдребезги, — добавил Лейзерс, — Увы! Так случается довольно часто.

— Можно мне сказать, господа, это важно.

— Миссис Хочкинс? — спросил Крейстон, — Конечно, конечно, да вы присаживайтесь к столу.

Миссис Хочкинс не замедлила принять приглашение и налив себе чай со сливками, начала эпический рассказ.

— В тот год репа не уродилась, да и с другими корнеплодами была просто беда. Я так и поняла — быть беде. И что же вы думаете? Дочка старого пьяницы Крейга захомутала красавчика Фрейзера. Он был парень хоть куда! И только что окончил курс по ветеринарной части. Лучший жених в городе. И достался этой Крейг! Ясное дело, добром это не кончилось. Девчонка родилась с луженной глоткой, весь околоток спать не мог из-за ее крика. А Фрейзер, бедняжка, упал в овраг, а может скинулся туда от тоски. Ну, и вот результат. Тридцать семь лет соседи вдовы Фрейзер не видали с тех пор покоя. То чадо ненаглядное одну каверзу завернет, то другую тут же не замедлит. Мать загоняла как поденщицу бессловесную. Сколько раз та бедняжка, босиком из дому сбегала к соседям в торце участка. Там мой двоюродный брат, Исайя Хочкинс как раз живет. Он один бедную женщину мог защитить. Даже отчим, господи прости, детинушка необъятный, пасовал. Как только заслышит ее шаги, бегом в лавочку на углу. Курить даже начал, несчастный. Вот уж женился на вдове с дочуркой. Ох и каялся, ох и каялся... И Валентина Райт из-за этого исчадия ада в старых девах осталась. А все почему?

— Да, почему? У вас есть ответ, миссис Хочкинс? - поддержал разговор Лейзерс.

— Есть, представьте. В тот год у нас балаган открыли по осени на площади за каштановой рощей. Шапито, говорили, цирк бродячий, ну, да вы знаете. Я своим дочкам туда ближе чем за милю подходить не велела, ну а старый пьяница Крейг за дочуркой не уследил. Пошла она раз по ночной поре, да в полнолуние в шатер к гадалке. Та ей парня-то, Фрейзера-красавчика и приворожила. Все свое приданное ухнула дуреха тогда в уплату. Вот и мучается за свой грех. Так-то оно, от украденного чужого суженного дитя. Эх, нельзя так делать. Никому нельзя. Приворотами счастья не прикупишь.

Миссис Хочкинс допила чай и заключила:

— Отпустите меня сегодня, милорд, надо пойти помочь этим Фрейзерам. Что ни говори, а помочь надо. По-человечески.

— Конечно, и, если что понадобится от меня, все что угодно, обращайтесь.

***

Весь тот день, день, когда была обнаружена очередная жертва маньяка, журналистская стая рыскала по пустошам. Но никаких следов или улик, связывающих новое убийство с Крейстонхиллом, журналисты как ни старались, не обнаружили. Туман выгнал их с пустошей около четырех часов пополудни, и они успели как раз к чаю в гостиницу миссис Рой.

Вдоволь насладившись сэндвичами, выпечкой и чаем на любой каприз, отяжелевшие как сытое воронье репортеры, рассредоточились в холле. У камина восседал Падди, лишившийся своего обычного соседа по теплому местечку. Герр Швиц все еще пребывал под опекой доктора Снайдерса. Макнамара, за которым приехал поверенный отца, был передан адвокату на поруки и вывезен с места событий. Как оказалось, мальчишка, взявший псевдоним этого одиозного политического деятеля, на самом деле являлся сыном очень высокопоставленного представителя аристократии. Как только инкогнито Рона было раскрыто, Хоули тотчас же сообщил отцу мальчишки, чем здесь его единственный наследник занимается. Репортеры с утра, еще до того, как пришло известие о новом убийстве, наблюдали из окон своих номеров, как бедного парня погрузили в сверкающий лаком кадиллак и увезли из городка. Потом пришло известие о смерти новой жертвы, и гостиница опустела вплоть до вечернего чаепития.

Падди немного погрустил о потерянном ассистенте и ученике, «а все-таки, у парня был настоящий репортерский слух», оглядел пространство холла и озадаченно спросил:

— Стоп! А где Марта? Кто-нибудь видел сегодня наше чудовище?

— Да что ей сделается! — отмахнулся высокий и худой как жердь репортер из газеты «Континенталь» — Бзырит где-нибудь с твоим Макнамар... Ой! Черт! Да его же...

— Где девчонка! — сиреной завопил Падди и грозным указующим перстом обратил внимание всех собравшихся на милую юную девушку, которая в уголке холла, на любимом диванчике, как обычно работала с какими-то бумагами под крылышком прикорнувшей рядом с ней на пару минут миссис Рой.

— Вон! Девчонка археологов на месте, а нашу куда черти унесли? Кто ее сегодня вообще видел?

Репортеры невольно окинули «Черри» беглыми взглядами.

— Постриглись, мисс Ливси, и покрасили волосы?

— Вам идет.

— Глаза стали другого оттенка, синее, но так тоже очень красиво.

— Не видали вашу приятельницу, вы болтали с ней вчера перед пабом?

Девушка в ответ только покачала головой.

— Да где же она, где она! Где она? Вы вообще, когда ее последний раз видели?

— Последний?

— Последний!!!

— Вчера, когда Крейстон пообещал ей теплую встречу! — выкрикнул представитель «Плимутского глашатая» и...

Повисла тишина и именно поэтому патрульный Вильерс стремительно поднявшись по ступенькам, влетел в холл:

— Да что у вас еще стряслось! Вы меня в гроб загоните! И никто, черт побери теперь не хочет меняться со мной объектом наблюдения!

Коротышка Падди подскочил к верзиле Вильерсу и принялся трясти перед его лицом кулаками.

— Наша девчонка! Наша! Вы слышали? Она пропала! Ее со вчерашнего утра никто не видел! Вы слышите? Никто!!!

— Вы это о ком? — насторожился констебль.

— О Марте из Бриксбена!

Констебль хмыкнул и принялся раскланиваться на все стороны, репортеры уже как видно, его достали до печенок, иначе такое легкомысленное поведение было не объяснить.

— А вы разве не о том просили на днях? К вашим услугам, господа, наш дежурный маньяк, всегда к вашим услугам! Обращайтесь.

«Девчонка археологов» в уголке на своем диванчике весело рассмеялась.

— Как вы можете! Смеяться над таким! — возмутился Падди

— Да что с нее взять! — махнул рукой континентальщик, — Мисс от науки — это не разум и чувства. Это разум без чувств! Но этот!

Репортеры криминальной хроники, видавшие такие разнообразные виды в своей жизни, циничные, прожженные, охотники за сенсациями любой ценой, внезапно открылись констеблю совершенно с другой стороны. Его едва не линчевали на месте! Он возвышался над беснующимися представителями четвертой власти как утес в волнах девятибалльного шторма. На него орали все разом, его толкали и пихали со всех сторон, от него что-то требовали, ему что-то предъявляли, но внезапно всему этому содому положил конец Падди.

— Успокойтесь! Чего вам не ясно еще? У местных бобби мозгов не хватит даже курицу поймать, не то что маньяка-интеллектуала! Вон он им посреди города еще одну уложил, прямо под носом у дюжины свидетелей! И никаких следов! Но теперь он напал на одну из наших! Вы слышите, констебль, одну из наших! Все! Вас просят больше не беспокоиться! Теперь мы сами его найдем!