— Рикар, у нас найдется умелец, способный подняться на вершину и затащить туда веревку?

— Найдется, господин, — сразу ответил Рикар.

Меня насторожило то, что здоровяк ответил не раздумывая. Это означало, что на скалу полезет первый несчастный, кого угораздит попасться Рикару на глаза.

— И кто же он? — решил я получить ответ на волнующий меня вопрос.

— Лени!

— Лени?! — поразился я. — С чего ты взял, что он может подняться по отвесной скале?

— Если сумел спуститься, то и подняться сможет, — решительно отрубил Рикар.

Усмехнувшись, я последний раз посмотрел на мрачное дождливое небо и зашел в пещеру, откуда доносились манящие звуки музыки и веселые голоса. Люди радовались возможности отдохнуть и провести время с семьями и друзьями. Да и мне не хотелось быть этот день в одиночестве.

Дела подождут до завтра.

Город Кильтроу. В двух днях пути от начала Диких Земель.

— Шевелитесь, бездельники! Чего возитесь?! — визгливым голосом закричал закутанный в теплый плащ старик. — Отоприте ворота!

Подстегнутые криком стражники засуетились еще больше, впрочем, без особого толка. Массивный железный засов с трудом снимали с крюков объединенными усилиями шестеро человек, где уж тут справиться трем бедолагам стражникам с ночной смены.

«И принес же вас Темный посреди ночи, чтоб вам пусто было», — глядя на брызгающего слюной старика, с ожесточением подумал Дескленд — жирный и вечно потеющий начальник ночной стражи городских ворот, но вслух сказал совсем иное:

— Засов тяжел больно. Помощь не помешала бы, — кивнув на неподвижно замерший за спиной старика десяток всадников.

— Помощь? — вкрадчивым голосом переспросил старик. — Хорошо, будет тебе помощь.

Наклонившись к толстяку, старик ухватил его за плечо и, заглянув в заплывшие жиром глаза, произнес несколько фраз на непонятном певучем языке.

Вздрогнув всем телом, начальник стражи развернулся и деревянным шагом направился к воротам. На глазах изумленных стражников никогда не отличавшийся силой толстяк Дескленд подлез под толстенный брус засова, с легкостью вытащил из пазов и сбросил на загудевшую от удара мостовую. После чего, не теряя времени, уперся руками в одну створку ворот — на следующий день на каменной мостовой обнаружили глубоко вдавленные следы начальника ночной стражи Дескленда — и играючи отворил ее. Совершив сей подвиг, толстяк низко поклонился старику и пошагал к двери сторожевой башни.

Старик визгливо засмеялся и, пришпорив коня, покинул город. Следом потянулись так и не сказавшие за все время ни единого слова сопровождающие всадники. За воротами отряд перешел на галоп и вскоре исчез в темноте.

Потрясенные стражники с трудом закрыли ворота, плюнули на валяющийся в пыли засов и потянулись в сторожевую башню — там их ожидал припасенный бочонок пива. Самое то, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы.

Однако выпить пива так и не удалось. Когда они зашли внутрь, их глазам предстала страшная картина — раздевшийся догола начальник стражи Дескленд, что-то деловито бормоча под нос, срезал со своего истекающего кровью тела одну за другой полоски плоти и аккуратно раскладывал их на столе, выкладывая понятные только ему причудливые узоры…

Следующее утро выдалось солнечным и теплым. Ясную погоду омрачило лишь одно происшествие — Лени сорвался.

Незадолго до этого я как раз стоял неподалеку и обсуждал с Древином вопрос о скорейшей постройке навеса над входом в пещеру, когда обнаружил, что мастер меня абсолютно не слушает и с отвисшей до земли челюстью и остекленевшими глазами смотрит куда-то мне за спину. Заинтересовавшись, я обернулся. Тут-то это и произошло.

Маленькая фигурка сорвалась с отвесной стены, суматошно размахивая руками и исходя истошным криком, за один миг преодолела расстояние до земли и неизящно врезалась в оную, подняв высокий фонтан грязи. Слава Создателю, сие знаменательное событие произошло на высоте лишь тридцати локтей от земли, и Лени отделался сломанной в двух местах рукой, отбитым задом и многочисленными царапинами и ссадинами. Счастливчик.

Конечно, все это мы узнали позже, а в первый момент сломя голову кинулись к месту падения, ожидая самого худшего. Обошлось. Упавший подавал признаки жизни и даже пытался самостоятельно встать — тогда я еще не знал, что это Лени, облепивший его слой жидкой грязи, сильно затруднял опознание. А если совсем точно — я знал о случившемся ровно столько же, сколько рядовой житель, что уже непростительно для лидера.

Успели мы одними из первых. Вокруг пострадавшего метался Рикар с выражением сильного смущения на обычно каменном лице и жалобно причитал:

— Как же тебя угораздило-то? А? Я же говорил — лезь медленно, смотри, куда ноги ставишь. А ты что сделал? Ох-хо-хошеньки.

— У-у-у-у-у-у-у… — в унисон ему подвывал Лени, прижимая к груди неестественно согнутую руку. — У-у-у-у-у-у-у…

— И орать не надо было! Посмотри, чего наделал — весь лагерь сюда бежит! Молча! Молча падать надо! Эх-х!

— У-у-у-у-у-у-у… — продолжал стонать бедняга, утирая слезы и безуспешно пытаясь приподняться из заполненной жидкой грязью ямы, которую он выбил при падении.

Увидев меня, здоровяк заметался из стороны в сторону, одновременно пытаясь сделать несколько дел сразу — спрятать смотанную кольцами веревку, прикрыть Лени и сделать вид, что ничего не случилось. Я собрался разузнать, что здесь произошло, но тут подоспели остальные свидетели падения и поднялся такой галдеж, что стало не до этого.

Позже, когда грязного и хромающего на обе ноги Лени увел к себе священник, а остальные продолжили работу, я взял Рикара в оборот и все выяснил. Оказалось, что мой усатый нянька не забыл о нашем вчерашнем разговоре и сильно обеспокоился. Памятуя о моей неразумной вылазке под Подкову, здоровяк решил взять дело в свои руки и на этот раз любой ценой не допустить моего личного участия в опасном подъеме на вершину. Сказано — сделано.

Так Лени оказался висящим на отвесной скале — попробуй не согласись, когда перед носом мелькает увесистый кулак размером со сковороду. Решимости у невольного скалолаза хватило ненадолго — стоило мельком глянуть вниз, на ставшую такой далекой землю, и тут же ноги задрожали мелкой дрожью, глаза сами по себе закрылись, а руки разжались. Чем все закончилось, мы уже видели, и только по милости Создателя, всегда заботившегося о дурачках и сумасшедших, никто не погиб.

Я высказал понурому Рикару все, что о нем думаю, и заверил, что не собираюсь самолично лезть на скалу. Какой же из меня тогда лидер, если я все делаю своими руками?

Услышав это, здоровяк заметно повеселел и, пообещав, что подобного больше не повторится, отправился проведать Лени. Уже вдогонку я крикнул, чтобы бедолаге нацедили пару кружек вина из наших скудных запасов. Заслужил.

Древин и я еще немного задержались у места крушения, измерили глубину ямы, задрав головы, оценили высоту падения, поцокали языками в изумлении, что бедняга остался жив, вознесли благодарственную молитву Создателю, да и разошлись по своим делам.

Дурную весть принесли охотники.

Солнце только перевалило полуденную черту, и, соблазненный вкусными запахами из котла, я уселся за кухонный стол в предвкушении обеда, когда один из дозорных на стене пронзительно свистнул, предупреждая о появлении движения около поселения. А чуть погодя успокаивающе замахал руками, показывая, что угрозы нет. Значит, свои. Вот только для своих рановато. Сейчас за фортом находились только группа охотников Литаса и отряд добытчиков моего тезки. И те, и другие должны вернуться не раньше заката. Что же случилось? Решив это выяснить, я с сожалением отставил тарелку и быстрым шагом направился в ту сторону. Приблизившись к стене, я крикнул стражу:

— Кто это? Сколько их?

Подоспевший Рикар взглянул на меня, спрашивая взглядом, что произошло. Я только пожал плечами.