— Пачина! Отойди сейчас же!

Маша послушно встала, пошла к сцене, но сзади к ней кинулся второй парень, тот, кому она разбила нос. Вцепился в жилетку, — вот стервец! — дернул, и Маша с разворота выбросила кулак нахалу в лицо. Тот отшатнулся к подоконнику, неудачно вытянул руку, чтобы удержаться на ногах, и огромный школьный фикус полетел на пол.

— Но… — Анна лихорадочно перебирала слова. — Может, можно как-то уладить… Я поговорю с родителями мальчиков, Маша извинится… Психолог…

— Анна Леонидовна, — завуч сделала паузу. — Мне кажется, вашей дочери с таким характером… И с такими наклонностями… Будет крайне нелегко учиться в нашей гимназии. Мы не так просто получили репутацию лучшей школы в городе. Контроль качества образования, бесконечные проверки, конкурсы… При всем уважении, я не смогу замять эту историю. Поймите, мы перед департаментом — как на ладони.

— Перевести ее в другую?.. — Анна даже не смогла договорить до конца: язык спотыкался о зубы. — Вы только скажите, что я могу сделать, я умоляю! Маша переживает серьезный стресс, потеря отца…

— Это все, конечно, очень прискорбно, — произнесла Наталья Владимировна тоном, далеким от сочувствия. — Но я на виду. Через два дня у нас школьный концерт, приедут люди из департамента, из центра контроля… А что я им покажу? Ковры в земле, в крови, Бог знает, в чем, в актовом зале — бардак…

— Я помогу убраться.

— А толку? У нас есть уборщица, но эти ковры мокрой тряпкой в порядок не привести.

— Какие проблемы, Наталья Владимировна! У меня же химчистка… Которая от мужа… В общем, я все организую. Отправьте к нам, я адрес напишу, будут как новые! И, если уж на то пошло… — Анна понизила голос. — Я могла бы организовать вам большую скидку… Как для сотрудников. И если у вас пальто, шубы, что угодно… Я бы помогла школе пожертвованием, но сейчас такая напряженная финансовая ситуация…

— Тише, что вы. Никто и не просит, — Наталья Владимировна коротко оглянулась на портрет президента, будто он мог ее услышать. — Скидка, говорите?.. Ладно, я вижу, девочка не со зла…

— Наталья Владимировна, я вам так благодарна! — Анна вскочила, окрыленная. — Обещаю, ковры привезем в срок, чистые, мягкие, люди из департамента будут в восторге от зала! И насчет пальто и шуб…

— Ладно, ладно. Идите. У меня еще важные звонки… Но пусть Маша обязательно извинится.

— Разумеется! О чем речь!

Анна выскочила в коридор и устало прислонилась к стене.

— Мам, там уже четыреста просмотров… — Савелий коршуном подлетел к матери.

Вот откуда он взялся? Как узнал, где ее найти? Урок же идет! Неужели чтобы позлорадствовать над сестрой, он готов пропустить занятия?.. Хотя… Риторический вопрос. Если Маша поколотит еще и брата… Господи, ну только не сейчас!

— Мусь, — Анна заставила себя выпрямить спину и посмотреть на дочь. — Ну зачем? Ну ради всего святого… Зачем?!

— Они ржали над Пушкиным. Надо мной.

Ох, уж этот упрямый серьезный взгляд Игоря.

— Мы дома поговорим, — Анна сдвинула брови. Если бы не сдвинула — то расплакалась, определенно. — И Сав, ты вечером дома за старшего.

— То есть она меня должна во всем слушаться?! — оживление, граничащее с восторгом.

— То есть никому не открывать дверь, не включать газ и не покалечиться до моего прихода. И чтобы все уроки ее проверил!

— Супер вообще! — будущее хип-хопа взмахнуло руками с какой-то фирменной распальцовкой. — Накосячила она — а грести мне!

— Да, тебе. Потому что ты — единственный мужчина в нашем доме.

Анна подхватила сумочку и сердито застучала каблуками по полупустому коридору. Она понимала, что нехорошо спекулировать такими вещами, но еще секунда, еще крохотное мгновение — и она бы отходила обоих кожаным ремешком Fendi. И если уж начистоту, Анна затруднялась ответить самой себе, что ей было жальче в ту секунду: детей или сумочку.

Любое насилие — проявление слабости. Гнев — удел неуверенных в себе… Или как там… Нет, раньше получалось лучше.

Готовка успокаивала. Не так, как вязание, конечно, но вряд ли Федя обрадовался бы носкам или шарфу. Надо перевести дух, составить четкий план переговоров. Первое впечатление — самое важное. Нельзя, чтобы хоть кто-то почувствовал, как ей неуютно в офисе, как страшно выползать из панциря домохозяйки после стольких лет. Доброжелательная улыбка, мягкий, спокойный тон — и беспроигрышные черничные маффины, которые всегда первыми разлетались на школьных ярмарках.

Анна положила в плетеную корзинку клетчатое полотенце, аккуратно уложила остывшую выпечку. Застегнула перед зеркалом белую блузку, свернула длинные, чуть волнистые волосы во французский пучок.

Свадьба была рано, совсем по молодости. Третий курс института. Игорь убедил бросить учебу, как только врач сообщил о беременности. И вот уже тридцать семь, а она собирается в офис, как на первое свидание. В свой собственный офис. Своей собственной химчистки. И волнуется так, что пальцы дрожат, и не стоит даже пытаться рисовать на веках стрелки. Нет, Анна не переживала за внешность, с юности следила за собой, умела себя подать. Зарядка, правильное питание, йога. Раньше — в фитнес-клубе, теперь — по видео из интернета. И все-таки деловая жизнь — это так непривычно…

Федя относился к ней хорошо, исправно переводил проценты с прибыли. Небольшие деньги, но ведь и дети не голодали. А остальные работники? Анна ведь даже не представляла себе, какой у нее штат, сколько они получают, как их зовут. Согласится ли Федор на ее предложение — или поставит ультиматум… И справится ли она, если он разозлится и бросит бизнес? Да, она что-то помнила из курса маркетинга, но ведь прошло семнадцать лет! Теперь, наверное, все приемы другие. А вдруг ее сочтут взбалмошной трофейной женушкой? Не примут, как часть команды?..

Рука сама потянулась к верхнему ящику. Анна повернула ключ и вытащила бирюзовый галстук с маленьким белым лебедем. Форменный галстук Игоря, она помогала ему придумать название, логотип, выбрать цвет. Но никогда не думала, что наденет его сама.

Непривычно было завязывать узел на собственной шее. Хотя… Когда-то ведь надо привыкать?

Подумала — и взяла бейдж. Замерла на мгновение, колеблясь, и все-таки вытянула бумажку, наклеила белую полоску поверх имени Игоря. Здесь будет ее имя. И это придаст уверенности.

Закинув детей из школы домой, Анна поехала в химчистку. Она бывала там очень редко, муж всегда настаивал, что это скучное место. Как-то она привезла в его день рождения всякую праздничную провизию, — положено же проставляться перед сотрудниками. Купила хорошего вина, сыра, приготовила закуски, но Игорь торопливо забрал пакеты и отправил ее домой. Мол, срочный заказ. Ну, заказ — и заказ, не мешаться же под ногами. Семье нужен доход.

Раньше деньги водились, но, кажется, без Игоря все пришло в упадок. По крайней мере, выплаты таяли с каждым месяцем, а Федя только виновато разводил руками. Однако на парковке у длинного серого здания, бывшей заводской постройки, Анна с трудом смогла отыскать свободное место. Где-нибудь в столице или, на худой конец, у здания администрации этот парад элитного немецкого автопрома был бы еще хоть как-то оправдан. Но здесь? Лучшие люди города вспомнили о чистоте?

Анна вышла из машины, озадаченно осматриваясь. Неужели все-таки Федя обманывал ее? Утаивал часть прибыли?.. Стоп. Никаких поспешных выводов. Корзинку в руки — и вперед.

Едва Анна открыла дверь под вывеской «Белый лебедь», как мимо нее внутрь проскочил мужчина. В нос ударил запах дорогого парфюма, наметанный глаз отметил блеск начищенных ботинок. Деньги у этого человека явно водились, и он редко ходил пешком. Анна поднялась по лестнице к ресепшн, наступая на носочки, но заходить не стала, а прижалась к стене, оставаясь в тени.

— Здрасьте, мне заказ забрать, — услышала она. — Для Федора Михайловича, царствие ему небесное.

Заказ для покойника? Анна насторожилась, боясь выдать себя, напряженно вслушалась.

— Проходите.

Что-то звякнуло и все стихло. И только уже Анна собралась спуститься, чтобы вернуться, громко цокая каблуками, — иначе еще догадались бы, что она стояла под дверью, — как до нее донесся еще один голос.