Барона с его людьми и разбойницу Фриду решили везти в одной из повозок, освободив её от тканей, перенесённых в наши комнаты. При этом я «нашёл» спрятанные в повозке калейдоскопы. Ребята были потрясены «персидскими диковинами», и единодушно согласились что эти вещицы надо поберечь на подарки сильным мира сего.
Преступников тем временем избавили от верёвок, но близнецы заковали их в цепи, прихваченные Ульрихом из лагеря разбойников. Всё же, сын кузнеца не может равнодушно пройти мимо железа! Детей пожалели, и чтобы избавить от этого пыточного орудия на колёсах, местные мастера по моему чертежу сделали для них что-то вроде детских кресел из прошлой жизни, с мягкими подушками из шкур, набитых шерстью. Ремнями они крепились к сёдлам, сидевшие в них дети тоже были пристёгнуты ремнями, страховавшими от выпадения из кресел. Мы усадили в них Зиги и Малу, уже накормленных и переодетых в их одежду, затем на повозку забрался деревенский коренастый веснушчатый парень по имени Готшальк, рекомендованный священником в качестве кучера, другой, по имени Вольф, поджарый и черноволосый, представленный нам Виллебальдом в качестве проводника (обоим за их услуги мы обещали по коню, мечу и кольчуге), запрыгнул вместе со мной, Эрихом и Пьером в седло, и наш небольшой отряд, выехав со двора приходского дома, вскоре покинул деревню.
Деревня, к слову, к этому времени сильно опустела, и виновата в этом была наша шестёрка, плюс Тео. Мы не скрывали, что побывали в лагере разбойников, где нашли похищенных графских детей. Однако на поиски награбленных шайкой Адольфа Железные Зубы сокровищ у нас не было времени, и мы вернулись, прихватив только захваченное у негодяев оружие. Так что теперь почти всё взрослое мужское население Танненберга ломанулось к руинам охотничьего домика на поиски бандитских кладов. Может и впрямь что-то найдут. Тео нам давеча говорил, что разбойники прятали свою долю добычи, как и ценные вещи перед выходом на дело, не доверяя своим дружкам. Но мест он, понятно, не знал, почему мы и не подумали заморачиваться с их поисками, тем более что даже при удаче, находки и близко не смогли бы равняться по ценности с кладом Адольфа. В целом, по словам Тео, подавляющее большинство разбойников свою долю быстро пропивали или тратили на девок в окрестных деревнях. Выпивку они часто покупали у Фриды, которая была в шайке чем-то вроде маркитантки, так что в итоге ценности всё равно попадали в руки Адольфа, в его ухоронку с кладом. В любом случае, будет лучше если деревенские будут искать бандитские клады до нашего возвращения — нам и нашим друзьям так спокойнее.
Кстати, о кладах. В эти времена о них бытуют совершенно дикие представления. В то что цветок папоротника есть универсальное средство нахождения кладов, народ верит безоговорочно (и зачем я в прежней жизни на металлоискатель тратился?). Ещё все убеждены что клады непременно защищены колдовством, и что их нельзя найти без человека сведущего в магии, который должен провести необходимые обряды и произнести волшебные слова (не «спасибо»), чтобы клад дался в руки. Если сделаешь что-то неправильно, либо не успеешь вовремя сказать «Аминь, аминь, рассыпься!» или что-то в этом роде, клад исчезнет и окажется в совсем другом месте. То, что я нашёл клад Адольфа без всего перечисленного, Эрих, Пьер и Тео единодушно приписали покровительству Святого Януария, разрушившему чары. Роланд, Вим и Ульрих с ними согласились. Боюсь, выйдет ещё мне это боком.
Без задержек миновав просёлок, мы выбрались на римскую дорогу и двинулись на север. Я ехал рядом с мелкими и, чтобы детишки не скучали, рассказывал им «Властелина колец» и «Звёздные войны», понятно, адаптированные для средневековой Европы. Например, вместо Эру и Валар Бог и Святые, вместо майяр Гэндальфа и Радагаста — странствующий монах-чудотворец и лесной отшельник, Сидиус стал злым колдуном-чернокнижником, заколдовавшим рыцаря Аникея и погубившим колдовством его жену, принцессу Амидалу, чтобы захватить их детей, Лукаса и Леокадию, которых спасали добрые монахи из монастыря святого Джедая… Понятно, вместо Арды и Далёкой-Далёкой Галактики наша Земля, вместо дроидов — големы, вместо звездолётов просто летучие корабли на волшебстве, вместо разных звёзд и планет неведомые земли и острова.
Про Гарри Поттера рассказывать не рискнул — всё же магия, ведьмы, колдуны, в XII веке такое могут не понять. Вернее, понять, но так, что сам окажешься на костре. Впрочем, и без Джоан Роулинг «мои» истории зашли на ура. Зиги и Малу слушали меня, раскрыв рты, затаив дыхание и глядя на меня огромными анимешными глазами.
Хотя и куда более взрослые Эрих и Пьер от них не отличались. Вольф и Готшальк поглядывали на них не без зависти, догадываясь, что я рассказываю что-то интересное, но что именно — понять не могли, так как рассказывал я, понятно, на французском, которого деревенские парни не знали.
За этими рассказами мы и не заметили, как проехали лес у опушки, догнав купеческий обоз из двух десятков телег, управляемых и сопровождаемых людьми, говорившими на языке, напоминавшем итальянский. Командовал ими рослый, но как говорится, тонкий в кости, молодой парень, лет двадцати двух на вид, с каштановыми кудрями как у Гермионы Грейнджер, одетый в богатый наряд попугайских цветов, но всё же не дворянский.
Когда мы поравнялись с обозом, я решил познакомиться с его начальником. Как я и подумал, кудрявый парень оказался купцом из Генуи, по имени Луиджи Пеллегрини, который со своим товаром направлялся из родного города в Эсслинген, собираясь затем торговать в Рейнской долине. Так как ему тоже было не миновать замка Хельфенштейн, я решил ехать вместе, заведя с молодым купцом разговор. Это была первая самостоятельная торговая поездка Луиджи за пределы родной Италии, и парень очень беспокоился о безопасности своего товара. Я успокоил его, рассказав об уничтожении шайки Адольфа Железные Зубы и о том, что в ближайшее время разбойников на этой дороге можно не опасаться.
Успокоившийся генуэзец разговорился, и поведал немало интересного о городах Италии, а также южной Франции, Каталонии, Далмации, Византии и Святой Земли, включая Константинополь и Иерусалим, где он побывал в прошлом году со своим отцом. Всё это было довольно любопытно, особенно рассказы о Византии и Сирии, через которые должен был пройти наш путь. Я слушал и мотал на ус, стараясь выяснить цены на дорогие восточные ткани, фарфор, стеклянные изделия, пряности и благовония, а также ювелирку. Если с ценами на трофейных лошадей с упряжью мы разбирались благодаря предыдущим покупкам, а с стоимостью оружия, доспехов и прочей воинской снаряги нас консультировали близнецы, прекрасно ориентировавшиеся в этом как сыновья оружейника и ученики старого наёмника, то вот в ценах на всё перечисленную роскошь, найденную в обозе Барзаги и в тайнике Адольфа, я откровенно плавал, как и все ребята.
Луиджи, перестав беспокоиться о разбойниках, охотно выкладывал мне нужную информацию, тем более что благодаря недурным лошадям, качественной экипировке (спасибо мастеру Карлу!) и наличию оруженосца и слуги, тоже весьма неплохо снаряжённых, я производил впечатление вполне состоятельного крота…в смысле рыцаря, так что мой интерес выглядел вполне естественным. В конце концов, я направлялся воевать (и грабить!) в те места, где перечисленные предметы роскоши водились немалом количестве. Луиджи, из которого, похоже, вырастет неплохая акула бизнеса (если дадут дорасти), даже порекомендовал мне адреса контор торгового дома Пеллегрини, принадлежащего его семье, в Константинополе, Антиохии, Триполи, Тире, Бейруте, Сидоне и Акре, где можно по выгодной цене пристроить захваченную добычу. Так как это и правда могло пригодиться, я записал адреса в взятую из сундука покойного Барзаги папирусную тетрадь, карандашом из серебряно-свинцового сплава, купленным в Саарбрюккене у иудея Абрама, заслужив уважительный взгляд Луиджи — грамотностью в это время могут похвастать далеко не все рыцари.
За этими разговорами мы и не заметили как доехали до таможенного поста, где стражники графа фон Хельфенштейна взимали с проезжих и прохожих пошлину в графскую казну, что и составляло львиную долю её доходов, по словам Луиджи, уже проезжавшего здесь несколько лет назад, путешествуя с его отцом. Луиджи пошлину заплатил без разговоров, а когда с тем же требованием стражники обратились ко мне, я напустил на себя вид высокомерного аристократа, заявив что как крестоносец, направляющийся в Святую Землю, волей нашего Святейшего Отца Папы Римского, и согласно указу кайзера Конрада, я освобождён от любых дорожных пошлин и сборов, кроме воротных и мостовых, а так как здесь нет ни городских ворот, ни мостов, то и платить я ничего не должен. И вообще, я еду к их графу Эберхарду фон Хельфенштейну, везу его детей, а также разбойников, которые их похитили.
