— Не робейте! — крикнул я, сложив ладони рупором и тут же поймал на себе несколько удивлённых взглядов.

Аргуэльясы мой призыв восприняли правильно. Гаспар дал отмашку, и… Застучал бубен, задавая ритм, запиликали виелы, а Хоакин, Луис, Иоландита и Инес затянули песню Леонарда Коэна «Аллилуйя». Только на французском — я немало времени потратил, пока мы плыли к Эстергому, чтобы перевести несколько песен с русского и английского на французский. А уж сколько времени Аргуэльясы потратили, чтобы всё это выучить и отрепетировать до совершенства под моим чутким руководством… В общем, пота было пролито немало, но, надеюсь, оно того стоило.

Стоявший поначалу над ареной шум по мере исполнения песни понемногу стихал, и вот уже слышны только чистые, нежные голоса исполнителей, и последние слова песни: «Alleluia, alleluia».

И тут я начал аплодировать. Чисто интуитивно, как когда-то в моём прошлом-будущем на концертах эстрадных исполнителей. А затем увидел, как Людовик, а следом за ним и остальные монархи и их жёны тоже начали хлопать в ладоши, и у меня отлегло от сердца. По идее начать аплодировать должны были королевские особы, но я до сих пор в этом времени не видел, чтобы кто-то кому-то или чему-то аплодировал. Может быть, такое выражение чувств просто здесь не принято. Как бы там ни было, вскоре аплодировал весь «колизей», а осмелевшие Аргуэльясы принялись кланяться направо и налево.

Второй была более весёлая «Перелечу за камень» из репертуара группы «Кукуруза». Её следовало исполнять в стиле кантри, да ещё и при участии банджо, но приходилось обходить бубном и виелами, а ритм я сделал чуть более медленным, и слова получались чуть протяжнее, чем в оригинале. Главное, что народу зашло.

Были исполнены «Город золотой» и «Зелёные рукава», потом переложенные опять же на французский «Чёрная флейта» Арефьевой, «Лорд Грегори» от группы «Мельница», а на закуску «Ave Maria» в исполнении Иоландиты и Инес. После каждой песни шли аплодисменты, а когда концерт объявили оконченным, овация длилась минут пять. Даже церковники аплодировали, хоть и не отбивая ладошек, а чисто символически. К тому же на их лицах, особенно после исполнения «Ave Maria», читались умиротворение и одобрение.

Что ж, а теперь, после нашего с Аргуэльясами заслуженного триумфа можно и перекусить. Тем более что проголодался я изрядно, под ложечкой чувствительно посасывало. Надеюсь, на угощении хозяева празднества не сэкономили.

«Чертог сиял…» Кто это написал? Вроде как Пушкин. Впрочем, неважно, потому что в замке короля Венгрии в XII веке ничего не сияет. Не то что до интерьеров Версаля времён Людовиков (виденных по ящику и в сети перед поездкой во Францию) и Зимнего дворца с прочими императорскими резиденциями в окрестностях Питера (эти довелось осмотреть самолично) — до кремлёвских хором и ренессансных итальянских палаццо очень далеко. Всё простовато, грубовато, бедновато, в чём-то даже слегка диковато. Во всяком случае на глаз попаданца из почти девять веков тому вперёд.

Хотя на взгляд хроноаборигенов дворцовые интерьеры скорее всего смотрятся нормально. На стенах из украшений в основном головы и шкуры разных зверушек, видимо, охотничьи трофеи, и ещё цветные полотнища и щиты с гербами короля Гёзы и его супруги, а также пожаловавших в гости кайзера, короля Франции и польского принца. Местами попадаются гобелены с вышитыми на них славными и достопамятными эпизодами из истории династии Арпадов, главным образом победами предков Гёзы над кем-то. Под потолком подвешены «люстры» из колёс, утыканных по ободу масляными лампами и свечами. К ним в дополнение — факелы на стенах.

А вот окна с цветными витражами не хуже тех, что в соборе, смотрятся достойно, этого не отнять. Мебель радует прочностью, но не изяществом, посуда тоже не поражает роскошью и тонкой работой. Хотя за королевским столом вроде бы накрыто на серебре. Несколько менее знатным особам сервировали на олове, а всем прочим приходится довольствоваться керамикой.

Пока я всё это разглядывал, хозяева и гости рассаживались. Августейшие особы и одна высочайшая, в лице принца Болеслава — за своим столом. Прочие — за своими для каждой категории: вассалы обоих королей и кайзера отдельно, их вассалы отдельно, и так далее. Борис, по понятным причинам, в королевский замок на концерт зван не был, как и в собор на крестины до того, и здесь его тоже нет. Места за каждым столом распределены по жребию, чтобы не было обид что одних посадили выше других — моя задумка на концерте, пришлась очень по душе и монархам, и знати, и дворянам рангом пониже. Не удивлюсь, если этот обычай вскоре распространится при всех европейских дворах. А может и не только европейских. А вот церковников, включая магистра Тамплиеров, как и царственных особ, посадили явно не по жребию, за отдельным столом, справа от королевского — слева разместился Палатин Венгрии[2] с канцлером и другими высшими чинами королевства. Нам с Роландом и Вимом повезло, наши места по жребию выпали рядом. К моему огромному удивлению, вместе с Теодвином и компанией усадили братьев и сестёр Аргуэльяс. Неужели святых отцов так проняла «Ave Maria» в исполнении Иоландиты и Инес?

Наконец все расселись, и король Венгрии на латыни, со времён Иштвана Святого являющейся государственным языком Венгрии (что довольно разумно, так как венгров среди населения королевства, по словам Отто, едва половина), объявил словами незабвенного Альбуса Много Имён и Титулов Дамблдора: «Да начнётся пир!»

И тут же засуетились слуги. Вереницей они несли подносы с дичью, олениной, запечёнными поросятами и даже целым кабанчиком на огромном подносе, опустившимся перед монархами. Рыба речная-озёрная в отварном и жареном виде. Кувшины с пивом, винами разного цвета и крепости… Фрукты были представлены скромно, яблоками, грушами да сливами. Хотя наверняка поспели какие-нибудь ягоды, но, видно, они не считались достойными королей. А вот таких «исконно венгерских» блюд, как паприкаш, нет и в помине — красный перец из Америки ещё не завезли.

Ого, да это же «Салат Крестоносца»! Да ещё и с соусом «Клервез»… Гляди ты, повар нашего Людовика, видать, подсуетился, а может, даже успел поделиться рецептом с поваром Гёзы. Глубокие серебряные блюда, которые в данном случае можно было назвать салатницами, ставились на каждый стол через равные промежутки. Интересно, как оценят это блюдо те, кто никогда его раньше не пробовал?

Заценили, да ещё как! Особенно приятно было, когда Людовик поднялся и представил меня как изобретателя сего блюда. Пришлось вставать и кланяться, в очередной раз поймав на себе злобный взгляд маркиза Лиможского.

М-да, вот тебе и дворяне, думал я минуту спустя. Чавканье, хруст разгрызаемых костей, вытирание жирных пальцев о скатерть и одежду… Причём дамы в этом плане если и отставали от кавалеров, то ненамного. Средневековье, одним словом. Хорошо ещё, нет шмыгающих собак, которым швыряют те самые разгрызаемые кости, как водится сейчас в многих дворянских замках в Европе, чтобы не сказать — в подавляющем большинстве.

Я покосился на Роланда, зачерпнувшего салат серебряной ложкой. Вилок нет, они ещё не пользуются популярностью в Европе, а вот ложки в ходу. С другой стороны, «Оливье», он же «Салат Крестоносца», удобнее есть ложкой. Следом и Вим Я тоже зачерпнул себе из быстро пустеющего глубокого блюда и отправил ложку в рот. Нормально, почти как тот, которым я когда-то потчевал Людовика. Хотя вроде бы чего-то не хватает, и я даже знаю, чего… Но народу нравится. Не буду кидать прилюдно камни в огород королевского шеф-повара, неважно, чьего именно — Гёзы или Людовика.

Утолив первый голод, мы с Роландом принялись более внимательно разглядывать окрестности. А посмотреть было на что. Напротив нас за столом сидели дамы. В эти времена женщины на пирах сидят отдельно от мужчин, если только эти мужчины не их мужья или отцы. Хотя, и в этом случае часто предпочитают усаживаться с другими дамами — редкая женщина не любит почесать языком, а мужчинам, особенно нынешним, обсуждаемые прекрасной половиной темы просто неинтересны и непонятны.