Посол Людовика XIV предложил королю Карлу объединить шведскую армию с армией французского маршала Виллара. Между прочим, почти во всех источниках о той войне и об истории Карла XII вы прочитаете, что Швеция и Франция были союзниками. Об этом, в частности, пишет один из крупнейших историков СССР и России академик Е.В. Тарле. Но если взглянуть на реальные факты, то становится очевидно, что Швеции в тот период из-за уникальной геополитической ситуации (борьба Парижа и Лондона) удавалось быть теленком, который с одинаковым успехом сосет двух маток. И англичане и французы поддерживали Швецию и старались ставить препоны ее противникам. То есть – России. Стараясь улучшить отношения с Версалем, Петр отправляет во Францию своего лучшего дипломата и ближайшего сподвижника Андрея Артамоновича Матвеева. Задача максимум – заключить торговый договор и тем самым начать понемногу менять отношение короля Людовика XIV к Северной войне. Задача минимум – сделать так, чтобы французские каперы перестали нападать на русские торговые суда.

Парадоксально, но примерно в этот период позиция Франции в отношении русско-шведского конфликта неожиданно стала меняться. Причина – все те же поражения французской армии в Войне за испанское наследство. Ведь пока Карл XII воюет с Россией, у него может не быть желания, а главное – возможности помочь французам в борьбе с англичанами и австрийцами. Значит, примирение Петра и Карла начинает соответствовать интересам Версаля. Об этом Людовику XIV пишет французский посол в России де Балюз, «хлопотавший в это время (август 1704 года) о скорейшем примирении Петра с Карлом XII»[51]. Посол просил прислать в подарок российскому монарху, зная его пристрастия, чертежи-рисунки французских кораблей. Итогом франко-русского дипломатического танца стал приказ от 25 ноября 1705 года о том, чтобы французские каперы не трогали русские торговые суда. В 1706 году русским судам был разрешен свободный доступ во французские порты[52]. Пока все. Потому что, с точки зрения Франции, ей может принести пользу не Россия, а Швеция.

Тем удивительнее видеть, что Карл так и не пришел на помощь Франции. Он ничего не сделал для интересов этой сверхдержавы и вместо сражений с лучшими полководцами мира решил отправиться в совершенно другую сторону. Куда? Давайте немного поразмышляем. Что могли и должны были предложить Карлу англичане, чтобы перебить предложение со стороны Людовика XIV? Больше денег? Карл XII не был стяжателем или сребролюбцем – он был воином. И его интересовали только война и слава. Прославиться он мог в случае вмешательства в Войну за испанское наследство. Но была вероятность все потерять и бесславно закончить карьеру полководца – противники весьма именитые и серьезные. Следовало предложить шведскому королю нечто выгодное, соответствующее интересам Швеции и в то же время верное и явно выигрышное. Что это могло быть? Быстрый и верный разгром русского царя Петра.

Главной задачей британской дипломатии в тот момент стала отправка шведской армии из Европы куда подальше, чтобы она не могла вмешаться в Войну за испанское наследство. Это была непростая задача. Она предполагала ряд факторов и имела много нюансов. И за ее выполнение взялась самая что ни на есть тяжелая британская артиллерия. Чтобы убедить Карла XII пойти в Россию, Джон Черчилль, герцог Мальборо, лично приехал в замок шведского короля в Саксонии. Ситуация была настолько сложной и щепетильной, что английский посланник при дворе шведского короля Джон Робинсон докладывал в Лондон: «То, что он преисполнится расположения к союзникам, маловероятно, то, что он будет принуждать их заключить невыгодный мир, не столь уж невероятно; то, что он будет действовать против них, вполне возможно; а если так… нам придется терпеть все, что ему придет в голову. Ибо, полагая, что война в Польше и Московии идет к концу, ни император, ни Дания, ни Пруссия и ни один немецкий князь или государство не осмелятся выступить против него. Все будут покорны его воле, и Англии с Голландией придется последовать их примеру или остаться в одиночестве»[53]. После такого сообщения Англия и отправила к воину Карлу воина Мальборо[54]. Им было легче договориться. Встреча должна была быть обязательно личной. А пока, до нее, следовало просто не обидеть и не оттолкнуть от себя своеобразного шведского монарха[55]. И поэтому, готовясь к поездке к Карлу, Мальборо давал указания своим дипломатам: «Когда бы (Генеральные) штаты или Англия ни обратились с посланием к королю Швеции, следует позаботиться о том, чтобы в письмах не содержалось даже намека на угрозу, поскольку у шведского короля своеобразное чувство юмора»[56].

Европа замерла в ожидании результатов этого визита. В том числе (и в первую очередь) Россия. А потому остановимся на нем подробно. Ведь сегодня практически нигде не пишут о том, почему шведский король решил отправиться в Россию. Этой страницы истории будто бы нет. Просто захотел. Восемь лет не хотел, а тут передумал. Но в политике так не бывает – всегда есть веская причина. Вот изложить эти веские причины королю Карлу XII и приехал герцог Мальборо. 20 апреля 1707 года он отправился из Гааги через всю Германию в Альтранштадт, где находился шведский король со своей армией. Прохладный прием почувствовался сразу: встречал герцога не сам король, а его советник и фактический премьер-министр граф Пипер. Но и этот деятель не спешил почтить своим вниманием прославленного полководца и эмиссара британской короны. Сославшись на занятость, Пипер заставил Мальборо дожидаться в карете полчаса. Когда же он наконец соизволил выйти, Черчилль отплатил ему той же монетой. Увидев, что швед направляется к нему, Мальборо покинул карету, надел шляпу и… прошел мимо Пипера. Как бы не замечая его, герцог приспустил штаны и на глазах шокированного премьера Швеции справил малую нужду на стену. После чего привел в порядок свой туалет и, только тут «заметив» Пипера, поприветствовал его как следует[57].

Лишь на следующий день герцог попал на беседу с королем. Стараясь произвести подобающее впечатление на 25-летнего короля, 58-летний Мальборо был при полном параде: в красном мундире английской армии, с голубой лентой и звездой ордена Подвязки. Карл XII был в простом синем мундире, как обычно без парика и каких-либо наград. Два дня общения по нескольку часов подряд. Что говорили друг другу два полководца, знали лишь они и британский посланник Робинсон, который иногда переводил, так как Карл неплохо понимал английский, но говорить на нем не мог[58].

^{Конный портрет Карла XII. С. Лещинский}

Уезжал герцог Мальборо со спокойным сердцем: «Я думаю, после этого визита мы можем считать, что все надежды, которые французский двор возлагал на короля Швеции, напрасны»[59]. Британия могла планировать дальнейший разгром Франции – никаких «шведских неожиданностей» быть не могло[60]. С чувством отлично выполненного долга герцог Мальборо сел в карету и отправился бить французов во Фландрию, где в битве при Уденарде оставил от них «рожки да ножки».

Новый виток русско-шведской войны полностью соответствовал интересам Лондона. А что царь Петр? Он хотел мира. Война продолжалась уже почти восемь лет, и ни конца ни края ее не было видно. Заключить мир на хороших условиях – вот отличный выход из сложившегося положения. Союзников нет, а воевать со Швецией в одиночку тяжело и, главное, нет в этом никакого смысла. «Окно» в Европу «прорублено», есть где строить столицу и базировать флот. Петр Великий потому и стал Великим – он прекрасно разбирался не только в судостроении, но и в геополитике. Рисковать всем ради новых приобретений было бы неразумно. Но странноватый любитель повоевать, сидящий на шведском троне, мира не заключит, пока не будет разбит наголову. А значит, нужны посредники, которые могут склонить Карла к миру. И Петр пытается использовать все возможности. Он обращается за помощью… к англичанам, которые являются союзниками Швеции. Этим важнейшим делом опять занимается лучший российский дипломат – все тот же Андрей Артамонович Матвеев[61]. Весной 1707 года, то есть почти параллельно с поездкой герцога Мальборо к шведскому королю, Матвеев выехал в Лондон. Касаемо позиции Англии и Голландии, которые фактически в то время были единым целым[62], он писал русскому царю: «От Штатов [то есть Голландии. – Н.С.] и королевы английской благопотребного посредства к окончанию войны нечего чаять; они сами нас боятся: так могут ли стараться о нашем интересе и прибыточном мире и сами отворить двери вам ко входе в Балтийское море, чего неусыпно остерегаются, трепещут великой силы вашей… Подлинно уведомлен я, что Англия и Штаты тайными наказами к своим министрам в Польше домогаются помирить шведа с одною Польшею без вас»[63]. Речь шла о том, что в Лондоне могут признать ставленника Карла Станислава Лещинского законным монархом Польши. И не допустить этого было первейшей задачей Матвеева[64]. Вторая задача – попросить содействия Англии в деле примирения со Швецией. Главный козырь русской дипломатии – готовность Российского государства вступить в союз с Англией в случае ее согласия на посредничество между Россией и Швецией. Петр шел ва-банк. Раз Париж не идет на сближение, не помогает закончить войну со шведами, можно попытаться стать союзником Лондона, даже рискуя немного повоевать с французами. Перефразируя известную поговорку одного французского короля, «Лондон стоил мессы»[65]. В случае мира со Швецией территориальные приобретения останутся у России.