Лорана сразу же поняла, что штормовой якорь снова оторвался. Она опустила на дно черпак. Единственной вещью, которую можно было бы использовать в качестве штормового якоря, оставалась привязанная вдоль борта мачта. Девушка наклонилась и начала отвязывать крепления, удерживавшие мачту, а ялик продолжал плясать на волнах и мог в любое мгновение опрокинуться.

В конце концов она привязала мачту канатом к корме и была уже готова выбросить ее за борт, но тут лодка резко подпрыгнула, и Лорана полетела за борт.

Она сразу же потеряла ялик из виду. Волна захлестнула ее с головой и потянула ко дну. Лорана отчаянно взмахнула руками и всплыла на поверхность. Она задыхалась; ей сразу же стало невыносимо холодно.

— Лорана! — донесся издали крик Колфета.

— Нет! — крикнула в ответ Лорана, но ветер унес ее слова в сторону.

И тут же у нее над головой заплясал двухцветный — коричневый и золотой — смерч. Файры самоотверженно сражались с ветром, который мог в любую секунду швырнуть их в бушующее море.

— Убирайтесь! — срывающимся голосом заорала на них Лорана. — Спасайтесь сами!

Гарта и Гренн, не обращая внимания на ее слова, вились над нею, хватали за волосы и больно дергали, словно рассчитывали поднять человека из воды. Она почти не замечала этой боли; мыслями Лораны полностью завладело отчаянье из-за того, что две огненные ящерицы с минуты на минуту погибнут вместе с нею, хотя вполне могут спастись.

— Уходите! — выкрикнула она и взмахнула рукой, пытаясь отогнать маленьких друзей, не оставлявших попытки удержать ее голову над водой. Что-то врезалось в нее, и она инстинктивно схватила предмет. Это оказалась мачта с коротким обрывком каната. Лорана закрыла глаза, из которых внезапно брызнули слезы. Значит, Колфет отрезал веревку в надежде, что ветер пригонит мачту к упавшей за борт девушке. Она испустила стонущий вопль. Плавучий якорь оставался для моряка единственной надеждой на спасение. Он пожертвовал своей жизнью ради нее.

«Я этого не стою, — сказала она себе. — Он умрет, Гарта и Гренн умрут — и все ни за что. За меня».

Ее руки крепко вцепились в мачту. Наконец-то удалось перевести дыхание. Неподалеку ярко сверкнула молния. Лорана была обречена.

— Гарта, — сказала она, повторяя негромким шепотом свои мысли, обращенные к золотой огненной ящерице, метавшейся в воздухе низко над нею. — Гренн. Вы должны уйти отсюда. Оставьте меня. Найдите кого-нибудь другого. Я не смогу выбраться отсюда живой, и мне будет много тяжелее умирать, зная, что вы тоже умираете вместе со мной.

Она почувствовала в мыслях теплую волну нежной любви от своих огненных ящериц. Они не оставят ее; Они ни за что на свете не оставят ее.

Девушку затрясло от гнева. Они умрут, если останутся с нею. Умрут совершенно впустую. Этого нельзя допустить.

— Вы должны уйти! — Внезапно окрепший голос Лораны перекрыл рев шторма. Чувствуя, как ее сердце ожесточается, она собрала волю в кулак и направила ее на огненных ящериц. — Улетайте!

Гарта и Гренн жалобно закричали. Небо разорвала новая вспышка молнии. Лорана собрала всю свою силу, ощутив себя самое подобной молнии, и мысленно бросила ее в огненных ящериц.

«Улетайте!»

«Куда-нибудь, где будет безопасно, — добавила про себя Лорана. — Куда-нибудь, где вас снова будут любить». Сверкнула еще одна огромная молния, и Лорана опять мысленно крикнула на файров: «Убирайтесь!»

И они исчезли. Лорана вздохнула (этот вздох больше походил на всхлип) и уронила голову на мачту. «Спасены, — думала она. — По крайней мере, их мне удалось спасти».

Цепляясь за нетолстое древко посреди бушующего моря, Лорана почувствовала еще одну волну ласкового тепла, которую прислали ей файры, перед тем как исчезнуть в неведомом и непонятном Промежутке. И, уже погружаясь в сонное забытье, за которым должна была последовать одна только смерть, Лорана решила, что почувствовала кое-что еще — ответное тепло в конце длинного туннеля, который соединял ее с Гартой и Гренном. Закоченевшие губы сами собой растянулись в улыбке. Вот и хорошо, неотчетливо подумала Лорана. Кто-то о них позаботится.

Солнечный свет, вливавшийся в комнату через большие окна, добрался до кровати Цветка Ветра и разбудил спящую. «Ты должна была подняться несколько часов назад», — упрекнула она себя.

Старые одеревеневшие кости с каждым годом все упорнее сопротивлялись ее попыткам подниматься с постели. Но Цветок Ветра не собиралась сдаваться. Она глубоко вздохнула, расслабляясь, и принялась за утренний комплекс упражнений.

Едва она успела закончить зарядку, как на Барабанной башне прогрохотал сигнал «внимание». Старуха подумала, не Тьеран ли это барабанит. Она редко видела его с тех пор, как умер его отец и мальчик сбежал от нее в Барабанную башню. Теперь ему перевалило за восемнадцать, он практически перестал расти и вполне мог бы извлечь из барабанов эту оглушительную дробь.

Цветок Ветра напряглась было, но быстро успокоилась. Она сообразила, почему проспала необычно долго: Барабанная башня молчала все утро. В следующий миг она поняла и еще кое-что: и почему молчала, и какое сообщение последует сейчас — о Падении Нитей.

Теперь понятно, почему ее молодая ученица не разбудила свою наставницу утром: юная леди помогала готовить резервуары с аш-эн-о-три — азотной кислотой для наземных команд, Работа наземников заключалась в том, чтобы найти Нить, если та случайно ускользнет от драконов, встречавших Падение в небе, и сжечь ее, прежде чем она успеет зарыться в землю.

По расписанию Падения место Цветка Ветра было в больнице, на случай ранений, с которыми не в состоянии справиться ее ученики. Она поспешно переоделась и начала спускаться по лестнице, крепко держась за перила. Не хватало еще, чтобы в результате никчемной спешки она сама оказалась первым сегодняшним пациентом.

Одна из новых учениц — Цветок Ветра не была уверена, но решила, что ее зовут Мирлан, — заметила ее и поспешила предложить старухе руку.

Цветок Ветра резко отмахнулась.

— Я еще не больная, дитя мое! — сказала она, горько досадуя про себя, что эффект гордого заявления сведен на нет дрожащим скрипучим голосом. — Впрочем, я не отказалась бы выпить чего-нибудь горячего, — добавила она, почувствовав, что теперь уже голос не сорвется.

Мирлан проводила наставницу до входа и умчалась, чтобы раздобыть старухе обычный легкий завтрак.

Подошел Джанир — и когда это он успел так сильно вырасти?

— Мы ожидаем, что в это Падение поступят двое с серьезными травмами, один с легкой и три царапины, полученные по глупости, — сказал он и нахмурил брови, имитируя серьезность и задумчивость.

Цветок Ветра давно придумала эту игру с предположениями, которая должна была помочь ученикам настроиться на оказание помощи раненным во время сражений с Нитями. Ее саму игра уже много лет не забавляла, но учебный эффект оставался довольно высоким, и поэтому она старательно делала вид, что по-прежнему получает от нее удовольствие.

— Две легкие и две царапины? — предположила в свою очередь Цветок Ветра.

Джанир задумчиво поджал губы.

— Это что — пари? — послышался новый голос. Цветок Ветра обернулась и увидела у себя за спиной Жостена, еще одного новичка.

— Если и пари, то между мной и старшим хирургом, — ответила Цветок Ветра. В комнате вдруг стало тихо.

Вернулась Мирлан с подносом.

— Это Падение продлится шесть часов, верно? — задала Цветок Ветра риторический вопрос.