Вернуться в Нью-Джерси оказалось намного проще, чем уехать оттуда.

Месяцем раньше Мак Болан зафрахтовал в аэропорту Тетерборо «Боинг 707», который доставил его в Италию. Затем он побывал в Алжире и теперь возвращался в Соединенные Штаты, точнее, в штат Нью-Джерси. Вероятно, о его планах кто-то узнал или догадался — Болан быстро понял, что его визита уже ждали.

Он бросил косой взгляд в зеркало заднего вида своего «мустанга»: фары следовавшей за ним большой машины нагло вспыхнули лучами яркого света.

Наемные убийцы из команды братьев Талиферо. Болан понял это, как только «кадиллак» начал преследовать его на пустынной сельской равнине, освещенной бледным лунным светом. Мак хорошо знал, с кем имел дело, а также квалификацию и высокий профессионализм своих врагов.

Один лишь Бог знает, как Талиферо относятся к своему ремеслу. Для них оно было выражением их жизненного кредо, священнодействием. Братья Талиферо обладали своего рода талантом дарить смерть своим ближним.

Братья Майк и Пат руководили командой отборных наемный убийц и подчинялись приказам непосредственно «Коммиссионе». Их головорезы были воспитаны в лучших традициях нацизма, а свои методы полностью переняли у гестаповских палачей. Майк и Пат никак не походили на жалких грошовых убийц, окруженных отпетыми негодяями с большой дороги. Нет, подобно эсэсовцам, они лучше любого другого делали свое дело.

Но и Болана нельзя было назвать дилетантом: он тоже в совершенстве овладел искусством убивать и выживать. Его жизненное кредо заключалось в одном: топтать мафию при любой представившейся возможности, топить ее в собственной крови.

Болан задумался, представится ли ему подобная возможность в ближайшем будущем, и решил, что если хочет выжить, то ему придется самому создать ее.

Между ребрами у него застряла пуля — неприятное воспоминание о перестрелке на Сицилии, под коленом все еще гноилась другая болезненная рана, а порезов, ссадин и царапин хватило бы на десятерых. Все тело жутко болело, и Болан чувствовал, что силы вот-вот покинут его. Он был почти что готов прекратить борьбу, сложить оружие и спокойно умереть здесь, в самом сердце пустынной сельской равнины.

Немногим ранее полиция начала блокировать все выезды с магистрали, соединяющей Филадельфию с Нью-Йорком. Болан инстинктивно почувствовал опасность и сумел вырваться из ловушки прежде, чем она захлопнулась.

Благодаря своему ловкому и своевременному маневру он мчался теперь по пустынной сельской дороге, а сзади за ним неотступно следовал лимузин, битком набитый наемными убийцами Талиферо.

Наиболее логичным выходом из создавшегося положения было бы остановить машину и погибнуть. Это легко и просто и окончательно решало все проблемы. Ведь Болан стал живым трупом, едва лишь объявив войну мафии. Он знал об этом и принимал такую ситуацию как должное. Так почему бы не пойти до конца и не умереть на самом деле?

Он вел машину на скорости около ста километров в час, но взгляд его был приковал к зеркалу заднего вида. Он видел, как машина с убийцами приблизилась. Мак разглядел даже их лица, обращенные к нему. «Кадиллак» сбавил скорость, позволив «мустангу» Болана немного уйти вперед. Для последнего смертельного удара люди Талиферо искали только более подходящее место.

Узкая извилистая дорога, подобно змее, вилась через поля, огибала маленькие деревеньки и сельские заводики, расположившиеся к востоку от Трентона. Было уже поздно, и ни одна живая душа не нарушала ночной покой. Одна лишь смерть неслась вслед за Боланом.

Несмотря на идеальные условия, убийцы из команды Талиферо явно ждали лучшего момента и лучшего места для сведения счетов. Все их действия отмечала печать высокого профессионализма: они рассчитывали бить наверняка.

Болан вздохнул, вытащил обойму из своего «магнума» и констатировал, что в ней осталось всего лишь три патрона. «Беретта» была разряжена и годилась лишь на то, чтобы колоть ею орехи.

Выходит, пришло время умирать. Болану осталось лишь остановить машину и подставить себя под пули мафиози.

Болан бросил косой взгляд в зеркало, его губы тронула легкая улыбка, и обращаясь к своим преследователям, он тихо пробормотал:

— А вот вам хрен...

Резким движением он нажал на педаль акселератора, и «мустанг», взятый им напрокат, рванулся вперед, выбросил из выхлопной трубы два легких белых облачка дыма. Совершенно неожиданно дичь превратилась в охотника.

«Кадиллак» также резко прибавил скорость, но маленький «мустанг», просто созданный для подобного рода маневров, стремительно уходил в отрыв. Машина Болана буквально взлетела на вершину холма и проворно скользнула вниз, подобно планеру, попавшему в нисходящий воздушный поток. Казалось, что ей чужд закон всемирного тяготения. Дистанция, разделявшая две машины, понемногу стала увеличиваться.

Однако Болан намеревался выиграть всего лишь немного времени: секунды, а не километры. Он считал секунды, выигранные им на каждом повороте, оценивал полученное преимущество и разрабатывал план предстоящего боя, подготавливаясь к неизбежному столкновению. Мак не сомневался, что он произойдет где-то здесь, на этой дороге, только чуть-чуть дальше.

Он понимал, что следовавшая за ним по пятам машина не одна, что есть и другие, которые скоро сойдутся в одной точке и замкнут круг. То, что его узнали так быстро, совсем не удивляло Болана, хорошо знакомого с почти что полицейскими методами мафиози. Все их патрульные машины были оснащены радиостанциями, а за рулем сидели шофера, ничем не уступавшие водителям полицейских машин. В данном случае они пользовались преимуществом, которого не имела полиция: мафиози знали, кто сидел за рулем «мустанга».

Эти парни хорошо знали свое дело. Ради него они жили и охотились на Болана, поскольку тот уже давно, как мог, издевался над ними. Они готовы были перегрызть ему глотку, и лимузин, отставший на десять секунд, нес ему верную смерть.

Как всегда, все решали секунды. Мак не мог оторваться от преследователей. Их необходимо было остановить, уничтожить и скрыться до подхода подкрепления.