Девушка прижалась щекой к шее Реднора и почувствовала громкое биение его сердца.

«Нет, он не похож на моего отца, — думала Леа, ни капельки не похож. Даже не ударил меня, хотя так сердился. Он ведь говорил, что его не нужно бояться, и, выходит, сказал правду». Она ласково погладила Кейна по щеке.

Внезапно в комнату ворвалась Эдвина с письмом в руках.

— Милорд, я вас искала… О! Прошу прощения! — Она замерла на пороге.

Леа на коленях у Реднора, не убранная постель — все это не оставило у Эдвины никаких сомнений в том, что здесь только что происходило.

— Леди, прошу вас, проходите, — пригласил Реднор. Взглянув ей в лицо, он сразу понял, о чем она думает. — Кого вы искали? Меня или свою дочь? А может, нас обоих?

— Милорд, у меня письмо для вас. Видимо, от ваших людей. — Эдвина передала Реднору свиток. Она с изумлением смотрела не на Кейна, а на собственную дочь — ей бы следовало хоть ради приличия слезть с его колен! Но Леа, похоже, все это нравилось! Она, наконец, освободилась от объятий Реднора, встала у него за спиной и теперь ласково гладила его по голове.

Реднор совершенно не сопротивлялся. Он взломал печать и принялся читать. В одной руке он держал письмо, другой нежно гладил руку жены. Эдвина с горечью наблюдала за этой картиной. Она свято верила: дочь не может вести себя, как деревенские бабы, которые откровенно радовались плотским утехам.

— Леа, когда у тебя будет время, я хотела бы поговорить с тобой, — Эдвина не смогла скрыть недовольства, голос выдавал ее.

Кейн дочитал письмо и теперь сидел, уставившись в одну точку. Он словно очнулся, когда Леа тихонько дотронулась до его плеча. Кейн вопросительно посмотрел на нее. Девушка передала ему слова матери, и он кивнул в знак согласия. Тогда Леа повернулась к Эдвине.

— Я приду прямо сейчас, — сообщила она ей.

Мать стремительно вышла из комнаты, но Леа не пошла за ней следом.

— Пойду, узнаю, почему мама так странно ведет себя. К тому же принесу воды и чистую одежду.

— Не стоит, — отрезал Кейн. — За водой отправь прислугу, а что надеть — просто скажи. Я привык сам о себе заботиться.

— Милорд, я знаю, — сказала она, все еще стоя у Реднора за спиной, притянув его голову к себе. — Но ведь теперь есть я, и я буду ухаживать за вами.

Реднор закрыл глаза. Ну, как после прочитанного он может верить дочке Пемброка?! Те семена раздора, что посеял старый Пемброк, дали хорошие всходы и отменный урожай. А у нее такие нежные руки; ее губы, ее глаза — сама невинность. Филипп ошибся. Не может быть, чтобы эта девочка была втянута Пемброком в его грязные дела!

— Леа, самое время для ужина, — сказал он, отнимая голову от ее груди. — Ступай к матери. — Он с улыбкой посмотрел на ее милое личико. — Ты можешь идти, — повторил он.

— Хорошо, милорд. Но сначала я дам указания прислуге.

Едва слуги начали убирать со стола остатки еды, как Реднор тотчас пересел в угол гостиной и погрузился в раздумья. Он вновь вспомнил про письмо. Там говорилось, что в Рейдере вот-вот вспыхнет восстание. Если это случится, то мятеж быстро перекинется на восток, и тогда весь Уэльс станет красным от пожаров. Теперь Кейн должен оставить гостей и ехать туда. Он чувствовал — все было подстроено: Честер с Пемброком и его хорошенькая дочка выбрали такой момент в надежде, что Кейн ни за что не оставит молодую жену и гостей.

Реднор с головой ушел в тяжкие мысли. Очнулся он от окрика Херефорда. Тот пришел и стал упрашивать Кейна пойти повеселиться с гостями. У Реднора не было настроения развлекаться, но все же он согласился. Решение ведь принято: он едет в Уэльс; теперь можно позволить себе немного отдохнуть.

А гости играли в жмурки. Он взглянул на Леа. Напрочь забыв о солидности, его жена бегала и прыгала, визжа и хохоча, как пятилетний ребенок. Юбку она чуть приподняла, чтобы легче было скакать, и из-под нее виднелись хорошенькие лодыжки. Реднор смотрел как зачарованный. Он так загляделся на нее, что водивший поймал его, и теперь ему требовалось только угадать, кого же он поймал. Внушительные размеры Реднора и шрамы на лице выдали его. Настала очередь Кейна. Ему завязали глаза и раскрутили на месте. Со всех сторон слышались смех и шутки:

— Ну уж нет, леди Реднор, встаньте подальше! Вас его светлость сразу узнает — некоторые ваши части ему слишком хорошо известны.

Реднор передвигался маленькими шажками, идя на голоса, и вдруг почувствовал — кто-то стоял рядом, совсем рядом. Он ощутил запах тела! Такой Знакомый запах! Кейн резко выбросил руку вперед и поймал стоявшего рядом человека за плечо. Он узнал по запаху Джоанну Шрусбери. Она мягко оттолкнула его, делая вид, что вырывается. Реднор держал ее за плечо совсем легко и сразу же выпустил, затем быстро отвернулся и пошел в другую сторону, хотя оттуда голосов слышно не было. «Иногда полезно прикинуться дураком», — сказал он себе. А игра тем временем продолжалась. Ему ужасно хотелось поймать Леа, однако по бормотанию за спиной он понял, что ее вперед не пускают. Тогда Кейн широко расставил руки и пошел на голоса как медведь, не разбирая дороги, и тут же поймал кого-то. Тычок, что он получил в ответ, казался таким знакомым! Реднор рассмеялся, но добычи из рук не выпустил.

— Херефорд! — заорал довольный Кейн.

Теперь настала очередь Херефорда водить. Он отловил Элизабет, самую старшую из дочерей Честера. Херефорд провел рукой по ее волосам и сокрушенно покачал головой. Потом рука его скользнула по ее бедрам. При этом Херефорд бормотал, что, дескать, эти части тела ему ни о чем не говорят.

Затем он привлек Элизабет к себе, обняв за талию, и его рука легонько скользнула по груди.

— Увы, — сказал он, — но этой груди я не касался никогда в жизни!

Толпа умирала от хохота. А Реднор с легкой улыбкой посмотрел на гостей и собрался уже уходить, как вдруг рядом оказалась Леа. Они вместе стали наблюдать за Херефордом. Молодой человек поднял личико Элизабет за подбородок и подарил ей долгий поцелуй в губы.

— Так это Элизабет Честер! — заорал он. — Девушка с самыми сладкими губами в мире!

Кейн сдержанно улыбнулся и посмотрел на смеющуюся розовощекую жену.

— Не дай им поймать себя, Леа, От их шуточек ты покраснеешь, как свекла. — Он потрепал ее, словно ребенка, по голове. А, впрочем, кто же она еще? Ребенок и есть. — Веселись, дорогая, а для меня это слишком утомительно.

Позже, ночью, когда они лежали, обнявшись, в постели, Леа спросила шепотом:

— Кейн, а зачем графиня Шрусбери делает вид, что она беспокоится о муже? Ведь ей нет до него никакого дела.

— Что? — встрепенулся Кейн.

— Я в чем-то не права, милорд? Но ведь она даже не скрывает этого. — Леа вспомнила о том, как все играли в жмурки. Возможно, после ее предупреждения Кейн станет вести себя осторожнее с этой болтушкой.

— Чего она не скрывает? О чем ты? — Кейн насторожился.

Леа выглядела встревоженной.

— Ну, хорошо, я, правда, не уверена, что все действительно так, как я говорю. Она болтала с другими дамами. Мне кажется, она решила предупредить меня, что иногда мужчины бывают жестоки, ведь я совсем молода и неопытна. Знала бы она моего отца! Она рассказала мне кое-что.

— О Шрусбери? Или обо мне?

— О каждом по чуть-чуть. На самом деле ей совсем не о том хотелось поговорить. По-моему, она хотела разузнать о ваших планах, — заговорщицки шептала Леа.

— Боже мой! С чего ты это взяла? — Кейн не верил своим ушам.

— Как бы невзначай она пыталась расспросить о ваших делах.

— И что ты ответила? — Кейн с любопытством уставился на жену.

— Что я ничего не знаю. Это действительно так, но я ответила бы тоже самое в любом случае. Я думаю, ваши дела — не ее забота. Она наверняка солгала мне, рассказывая о своей личной жизни, просто ей хотелось, чтобы я разоткровенничалась. Как и моя мама, она думает, что я буду в обиде на вас за то, что вы сделали мне в первый раз больно. А сама хоть и ненавидит своего мужа, но наверняка сразу после нашего разговора побежала к нему посплетничать. Хотя… может, она просто разболталась из-за того, что выпила лишнего.