– Заткнись, – равнодушно ответил Игорь. – Заткнись и слушай внимательно: сейчас я проведу тебя наверх. Действовать нужно быстро и решительно. Если по дороге встретим кого-то из Сопротивления, то делаем вид, что выполняем распоряжение Плужникова. Завертится драка – держись у меня за спиной, в герои не лезь! Понял?

– Ага, понял – это похищение? – с насмешкой уточнил я у донельзя сурьезного подпольщика.

Игорь укоризненно посмотрел на меня, тяжело вздохнул и медленно, словно дауну, начал объяснять:

– Пойми, Алексей, ты всего лишь пешка в игре таких сил, которые недоступны ни твоему, ни моему пониманию. Как только в тебе отпадет надобность, тебя выбросят на помойку, не задумываясь и ни капли не сожалея по этому поводу. В данную минуту ты нужен лишь как орудие для выполнения конкретной задачи. Ну а потом, после его выполнения, автоматически превратишься в нежелательного свидетеля. Думаешь, что Плужников с тобой возится, потому что вдруг проникся к тебе необъяснимым доверием и жаждет заполучить в свои ряды сверхценного помощника? Ничего подобного – ты всего лишь ходячая бомба! И снарядил тебя как раз Палыч!

– Стоп! – я протестующе поднял руку. – С этого места поподробнее – что это еще за бомба?!

Игорь в отчаянии взмахнул рукой:

– Некогда! Пойми, нам некогда! Сейчас самое главное – бежать отсюда как можно быстрее, пока тебя не посадили под плотное наблюдение и сопровождение. В данную минуту Палыч и старики обсуждают результаты модификации, но через полчаса, максимум через час, за тобой придут, и тогда все – хана!

Я поверил ему. Поверил, потому что увидел немного больше, чем намеревался показать мне Плужников. Но, видимо, долгие годы, проведенные бывшим подполковником во мраке подземных коридоров, сыграли с ним злую шутку – он несколько увлекся и распахнул для меня те потаенные комнатки своих воспоминаний, что ни при каких обстоятельствах не должны были передо мной открыться. Хотя если предположить, что сделал он это преднамеренно… Нет, это уже полная фигня – эдак я параноиком стопроцентно стану – такие вещи мне бы никто никогда не показал. Особенно при условии, что скоро я должен буду подкинуть базу Сопротивления и этот долбаный Город и оказаться в Москве, куда им ходу нет.

Конечно, можно было попробовать прикинуться идиотом (что я собственно и намеревался делать, пока не появился Игорь) и, улучив подходящую минутку, попробовать сбежать от этих психов. Шансы на успех, правда, были не слишком высоки, но что еще можно было сделать?

Сейчас же ситуация изменилась – Игорь готов был мне помочь и, самое главное, он тоже знал о том, что во мне сидит!

Мы шли по коридорам и переходам подземной базы, которая после ночи потихоньку наполнялась людьми. Я и представить себе не мог, что их окажется столь много! Игорь то и дело кивал каким-то своим знакомым, мило им улыбался, перекидывался на ходу малозначащими фразами. На себе я ловил в меру любопытные взгляды, но вопросов никто не задавал – ни Игорю, ни тем более мне – с дисциплиной у Плужникова было все в порядке.

В свою очередь я также старался не слишком нахально пялиться на жителей подземелья – хотя, признаться по правде, мне и было чрезвычайно интересно пообщаться с людьми, выросшими в совсем другом мире! Но я старательно одергивал свое разыгравшееся не в меру любопытство, напоминая ему, что лучше побыстрее смыться из этого гостеприимного местечка, а уже потом, на досуге, перед экраном телика, на уютном домашнем диванчике поразмыслить над их судьбой.

Не хватило нам совсем чуть-чуть! Мы уже поднялись на галерею, в конце которой был виден переходный отсек, когда из бокового отвода выскочили человек пять взмыленных ребятишек во главе с Федором. Завидев нас, они без всякого предупреждения шарахнули воздушной волной, от которой мы с Игорем кубарем покатились по полу. Но мой нежданный помощник тоже был не лыком шит – он резво вскочил на ноги и от души ответил длиннющей трескучей молнией. Трое наших преследователей вспыхнули, как хорошо просмоленные факелы. Черт, я теперь, наверное до конца жизни буду помнить их предсмертные крики!

– Бежим! – заорал Игорь и, наклонив голову, будто разъяренный бык, рванул вперед. Я помчался за ним огромными прыжками, моля всех известных мне богов, чтобы они помогли нам преодолеть расстояние до шлюза. К моему глубочайшему удивлению, это нам удалось! То ли на Федора и его помощников так подействовал вид горящих коллег, что они решили не искушать судьбу, то ли они имели четкие распоряжения не допустить моей гибели. В душе я склонялся ко второму варианту.

В шлюзовом отсеке Игорь сразу же кинулся к люку и торопливо начал крутить штурвал запорного механизма. Напрягшись, он откинул плиту люка и, тяжело дыша, скомандовал мне:

– Давай, Алексей, лезь!

– А ты? – растерялся я.

Игорь устало улыбнулся и неожиданно спокойно ответил:

– А я уже пришел.

Я непонимающе захлопал глазами, силясь понять этот странный ответ. Игорь снисходительно ухмыльнулся и терпеливо объяснил:

– Тебе нужно время, чтобы оторваться от погони. Я тебе его дам. А теперь вали отсюда, придурок, и не теряй его попусту!

Я открыл рот и молча захлопнул его. Правда предстала передо мной в такой ошеломляющей ясности, что пытаться сейчас что-то сказать означало плеснуть на ее светлый лик ведро помоев.

И я полез в этот чертов люк.

– Слышь, Алексей, – услышал я за спиной негромкий голос Игоря и неловко обернулся. Его силуэт рисовался на фоне падающего из комнаты света черной безликой фигурой. – А солнце – оно красивое?

Судорога перехватила мне горло. Я почувствовал, что неудержимо краснею в темноте тоннеля. Как надо было ответить этому пареньку, который вырос под белым небом Города и никогда не видел ослепительного солнечного диска, столь обыденного для меня?!

– Очень! – просипел я внезапно охрипшим голосом, повернулся и полез дальше…

По моим прикидкам прошел уже почти целый час с момента «включения света». Досконально повторить наш ночной полет на грузовике мне не удалось, но к искомому месту я, тем не менее, вышел. Двухэтажный особнячок Госбезопасности я засек издалека. Ориентиром мне послужили стоявшие возле него черные броневики. В количестве аж трех штук. Стараясь выглядеть спокойным, а внутренне сжавшись (все-таки сдаваться иду!), я подошел к знакомому крылечку: Господи, вроде бы всего несколько часов назад меня вместе с Подрывником провели в эту дверь, а кажется, что прошла целая вечность.

Возле броневиков топтался здоровенный детина с ангельским лицом трехлетнего малыша. Резким диссонансом его личику служили угольно-черный комбинезон и ППСС в мускулистых руках. Увидев меня, парень сделал движение в мою сторону, словно хотел преградить дорогу. Наверняка он получил приказ типа: «Хватать и не пущать…» Но, видимо, вид у меня был достаточно уверенный, да и шел я ровной, четкой походкой, словно хожу здесь по служебной надобности каждый день. На розовощекой мордочке «цербера» отразилась напряженнейшая работа мысли. В конце концов он махнул рукой и стал смотреть в дальний конец улицы.

Обогнув охранника, словно телеграфный столб, я легко взбежал по ступенькам и, толкнув дверь, оказался в предбаннике. Труп бедного Мойши продолжал лежать на том же месте. «Хорошо, что есть на свете какие-то незыблемые вещи, – мельком подумал я, – как-то: солнце на небе, утренняя пробка на Каширке, а теперь еще и тело несчастного старика в тамбуре резиденции ГБ». Только теперь бедолага выглядел гораздо более умиротворенно. Наверняка его дух парил сейчас где-то далеко-далеко, если, конечно, сумел увернуться вчера от моих выстрелов. Хотя Плужников упоминал, что новоиспеченные призраки стараются не вмешиваться в вечную борьбу. Черт, что за чепуха в голову лезет? Да просто я мандражирую, вот и стараюсь успокоить себя этой словесной шелухой! Не дрейфь, Леха, «Спартак» победит!

Кажется, последние слова я произнес вслух, распахивая вторую дверь, потому что большинство находящихся в приемной людей тут же повернули ко мне головы, хотя перед этим их внимание занимали гораздо более интересные вещи.