– Я все улажу, Гэл.

– Ты? Я не хочу, чтобы ты общался с прессой. Тебя могут обвинить в предвзятости.

– Понимаю, – сказал Мардер. – Я поручил переговоры с прессой Кейси Синглтон.

– Синглтон? Дамочка из ГК? – переспросил Эдгартон. – Я просмотрел пленку, на которой она беседует с журналистами по поводу происшествия в Далласе. Согласен, эта Синглтон выглядит недурно, но ведь она прямая, как телеграфный столб!

– Именно это нам и нужно, не так ли? Честная, откровенная беседа в американском духе, никакой зауми. У Синглтон хорошо подвешен язык и есть голова на плечах.

– Они ей пригодятся, – сказал Эдгартон. – Если начнется шумиха, ей придется попотеть.

– Она все сделает, Гэл, – пообещал Мардер.

– Ничто не должно сорвать китайскую сделку.

– Все будет в порядке, Гэл.

Несколько секунд Эдгартон задумчиво смотрел на Мардера.

– Хорошенько уясни себе это, – велел он. – Мне плевать, на ком ты женат – если мы не подпишем контракт, многие окажутся на улице. Не только я. Полетит немало голов.

– Понимаю, – отозвался Мардер.

– Ты выбрал эту женщину. Она твоя протеже. Совет директоров об этом знает. Если она оплошает либо ГРП не справится с задачей, тебе несдобровать.

– Все будет в порядке, – повторил Мардер. – Я держу руку на пульсе.

– Да уж, постарайся, – сказал Эдгартон и отвернулся к окну.

Мардер вышел из кабинета.

Голубой мини-фургон пересек посадочную полосу и покатил к ремонтным ангарам лос-анджелесского аэропорта. Из задних ворот ближайшего ангара высовывался желтый хвост Пятьсот сорок пятого. Его эмблема сверкала на солнце.

Завидев самолет, инженеры принялись возбужденно переговариваться. Фургон въехал в ангар и остановился под крылом лайнера; инженеры выбрались из салона. Механики аварийной бригады уже приступили к работе. Надев брезентовые куртки и снаряжение, они ползали на четвереньках по крылу.

– За дело! – провозгласил Бэрн, поднимаясь по лестнице на крыло. Его слова прозвучали словно боевой клич. Вслед за ним на крыло вскарабкались остальные инженеры. Последним поднялся Доэрти. На его лице застыло подавленное выражение.

Кейси и Ричман вышли из автомобиля.

– Они все поднялись на крыло, – заметил Боб.

– Все правильно. Крыло – самая важная часть самолета и самая сложная. Первым делом инженеры осмотрят крыло, потом проведут визуальный осмотр салона. Нам сюда.

– Куда мы?

– Внутрь.

Кейси подошла к носу и поднялась по складной лесенке к дверце, расположенной чуть позади кабины пилотов. Приблизившись к входу, она почувствовала сильный запах рвоты.

– Господи, – сказал Ричман за ее спиной.

Кейси вошла внутрь.

Она заранее знала, что разрушения в первом салоне будут наименьшие, но даже здесь у нескольких кресел были сломаны спинки. Поручни были сорваны с мест и валялись в проходах. Багажные отсеки потрескались, их дверцы были открыты нараспашку. С потолка свисали кислородные маски, многих не хватало. На ковре и стенах виднелись пятна крови. Сиденья кресел были залиты лужами рвоты.

– Боже мой, – пробормотал Ричман, прикрывая ладонью нос. Его лицо побледнело. – И все это натворила турбулентность?

– Нет, – ответила Кейси. – Почти наверняка нет.

– Но почему пилот…

– Пока неизвестно, – сказала Кейси.

Она прошла вперед, к кабине пилотов. Дверца кабины была открыта и заклинена, панель управления на первый взгляд не пострадала. Судовые журналы и прочие документы исчезли. На полу лежал крохотный детский башмачок. Наклонившись, чтобы рассмотреть его, Кейси заметила застрявший под дверью комок искореженного черного металла. Видеокамера. Она выдернула ее из-под двери, и аппарат рассыпался у нее в руках – беспорядочная мешанина из электронных плат и серебристых моторчиков. Из треснувшей кассеты кольцами свисала пленка. Кейси сунула ее Ричману.

– Что мне делать с этой штукой? – спросил он.

– Держи у себя.

Кейси двинулась к хвосту, понимая, что там дела обстоят намного хуже. В ее голове уже начинала складываться картина происшествия.

– Нет никаких сомнений: самолет претерпел сильные колебания тангажа. Это когда нос машины то задирается кверху, то опускается вниз, – объяснила она.

– Почему вы так решили?

– Потому что пассажиров тошнило. Сильная качка вызывает рвоту.

– А куда девались кислородные маски?

– Люди цеплялись за них во время падения, – сказала Кейси. – У нескольких кресел сломаны спинки. Ты представляешь, какая сила требуется, чтобы сломать самолетное кресло? Они рассчитаны на шестнадцатикратную перегрузку. Пассажиры метались по салону, словно кубики в стаканчике. И, судя по разрушениям, это продолжалось довольно долго.

– Сколько?

– По меньшей мере две минуты, – ответила Кейси. «В подобных обстоятельствах две минуты – настоящая вечность», – подумала она.

Миновав разгромленную кухню в середине самолета, они оказались во втором салоне. Разрушения здесь были куда серьезнее. Сломанных кресел было намного больше. Потолок покрывала широкая кровавая полоса. Проходы были завалены обувью, обрывками одежды, детскими игрушками.

Уборщицы в синих комбинезонах с надписью «Нортон ГРП» укладывали вещи пассажиров в пластиковые мешки.

– Вы нашли фото – и видеокамеры? – спросила Кейси, обращаясь к одной из женщин.

– Пока только пять или шесть, – ответила та. – Две видеокамеры. Чего тут только нет. – Она сунула руку под кресло и подняла резиновый противозачаточный колпачок. – Вот, видите?

Осторожно переступая через кучи мусора в проходах, Кейси двинулась дальше. Толкнув дверь, она вошла в хвостовой салон.

Ричман с шумом втянул в себя воздух.

Казалось, по салону прошелся паровой молот. Кресла были буквально расплющены, багажные контейнеры свисали почти до пола, потолочные панели разлетелись на куски, обнажая электропроводку и серебристую теплоизоляцию. Повсюду была кровь; некоторые кресла пропитались ею насквозь и приняли темно-бордовую окраску. Унитазы в туалетных кабинках были вырваны с корнем, зеркала разбиты, шкафчики из нержавеющей стали распахнуты и покорежены.

Внимание Кейси привлекли шесть санитаров у левого борта. Они поддерживали на весу тяжелую массу, обернутую белой нейлоновой сеткой, которая свисала рядом с багажными полками. Санитары чуть переместились, сетка развернулась, и внезапно оттуда вывалилась мужская голова – серое лицо, разинутый рот, незрячие глаза, спутанные волосы.

– Ox… – пробормотал Ричман. Развернувшись, он зашагал прочь.

Кейси подошла к санитарам. В сетке висел труп китайца средних лет.

– Что-нибудь не ладится? – спросила она.

– Прошу прощения, мадам, – сказал один из санитаров. – Мы не можем его снять. Когда мы нашли его, он свисал с потолка. Крепко застрял левой ногой.

Кто-то из санитаров осветил потолок карманным фонариком. Левая нога трупа пробила багажный контейнер и теплоизоляцию над оконной панелью. Кейси попыталась вспомнить, какие кабели там проходят и каким образом их повреждение могло отразиться на полете.

– Будьте осторожны, когда станете извлекать его, – посоветовала она.

Из кухни донесся голос уборщицы:

– Ну и ну, такого я еще не видывала.

– Как она сюда попала? – спросил другой голос.

– Черт возьми, откуда мне знать?

Кейси отправилась посмотреть, о чем они говорят. Уборщица держала синюю пилотскую фуражку с кровавым отпечатком подошвы.

Кейси протянула руку:

– Где вы ее нашли?

– Здесь, – ответила женщина. – У хвостового камбуза. Далековато от пилотской кабины, как вы считаете?

– Верно. – Кейси повертела фуражку в руках. На околыше серебристые крылышки с желтым медальоном «Транс-Пасифик» в центре. Пилотская фуражка с капитанской ленточкой. Вероятно, она принадлежала командиру второго экипажа – если на этом самолете был второй экипаж. Это еще предстояло выяснить.