— Скажите мне, забрали у вас хоть одну женщину? — обратился я к немцу с вопросом.

— Господин начальник, я не знаю такого случая, — ответил он.

— Вот вам и вся истина. Вас попросили сюда на аэродром, чтобы вы, работая здесь, помогли нам быстрее уничтожить фашизм.

С марта 1945 года мы не допускали авиацию противника к реке Одер, встречали фашистские самолеты над его территорией и навязывали воздушные бои. В этом месяце было проведено полтысячи поединков, в которых уничтожено 465 машин противника, в том числе 429 истребителей.

Соединения 16-й воздушной армии активно участвовали в боях за улучшение наших позиций перед решающим наступлением. В «теле» 1-го Белорусского фронта, как у нас тогда говорили, было две «занозы». Это плацдармы, удерживаемые противником на восточном берегу Одера. Один — у Франкфурта, другой — у крепости Китц возле Кюстрина. Вражеские войска на этих направлениях закрывали нам подходы к мостам. Командующий фронтом приказал вытащить «занозы», сбить фашистов с правого берега.

Крепость Китц была невелика, но неприятности причиняла нам большие. Она разъединяла армии, готовящиеся к наступлению. По одну сторону моста была 5-я ударная, по другую — 8-я гвардейская.

Генерал В. И. Чуйков как-то рассказывал мне, что бойцы взяли в плен немецкого офицера из крепости. На допросе Чуйков спросил его:

— Ведь вы же обречены, чего же вы там сидите, почему не сдаетесь?

Пленный ответил:

— Господин генерал, у нас там обороняется дивизия, а вы перед ней поставили полк и хотите, чтобы мы подняли руки, ведь это же неприлично для военных. Пошлите хотя бы две дивизии, тогда и сдаться не стыдно.

Да, у гитлеровцев был строжайший приказ оборонять крепость до последней возможности. По опыту Познани мы предложили ударить по ней тысячекилограммовыми бомбами. Нам возразили: она маленькая, ее площадь в пределах рассеивания бомб, и мы можем попасть в свои войска. Пришлось успокоить: бомбить будут снайперы, и ни один осколок на свои войска не упадет. Отобрали лучшие экипажи, на полигоне нанесли план крепости, экипажи натренировались точно попадать в нее. Через день командир 3-го бомбардировочного корпуса генерал А. З. Каравацкий доложил:

— Экипажи готовы разрушить последние бастионы фашистов на правом берегу Одера.

К стенам Китца послали командиров с радиостанцией для управления пикировщиками. Установили ориентиры и доложили о готовности командующему 8-й армией генералу Чуйкову. Я выехал к нему на КП, рассказал, как будут нанесены удары. Он согласился: «Хорошо, пусть бомбят».

Над районом крепости патрулировали наши истребители, чтобы противник не помешал «Петляковым». Мы с Чуйковым следили с командного пункта за действиями летчиков. На цель пришла пятерка пикировщиков и заняла соответствующий боевой порядок для нанесения поочередных ударов. Первый экипаж стал пикировать с большой высоты, и бомба оторвалась как раз над нашим КП. Василий Иванович с тревогой произнес:

— Рано сбросил, по своим ведь угодит!

— Посмотрим, — уверенно ответил я.

Чуйков неожиданно вскипел:

— Что значит посмотрим?! Почему так безразлично говоришь?

Я не успел ответить. Бомба взметнула огромный столб огня в крепости. Василий Иванович улыбнулся:

— Ты смотри! Точно! Молодец какой!

Одна за другой над нами со свистом проносились бомбы. Я был уверен, что все рассчитано верно: учтена поправка на ветер, обозначена ограничительная черта на земле, и штурманы никак не могли ошибиться.

Все экипажи точно «спустили» на крепостной «островок» пять тысячекилограммовых бомб. Стены, другие сооружения крепости получили серьезные повреждения. Проведенная вслед за ударом с воздуха атака наземных войск принесла успех. Гарнизон Китпа капитулировал.

Вскоре и франкфуртская «заноза» была ликвидирована. В результате нам удалось восстановить мосты.

Значительно приблизилась к «рабочим местам» и наша авиация. Здесь мы построили 162 полевых аэродрома и взлетных площадок Правда, большинство из них имели узкие полосы, пригодные лишь для полетов одного-двух полков.

К тому же характер местности заставил нас выбрать площадки, близко расположенные друг к другу, что приводило, в свою очередь, к скученности частей. Это впоследствии мешало наморганизовывать массированные удары, затрудняло одновременный вылет большого количества самолетов, так как взлетно-посадочные «круги» соседних аэродромов накладывались друг на друга.

Постройка аэродромов — не единственная задача наших тыловиков в те дни. За время войны самолетный парк далеко обогнал в своем развитии средства наземного обеспечения полетов. Число самолетов в армии к 1945 году по сравнению со Сталинградской битвой возросло в 10 раз. Резко увеличились радиус действия самолетов, их бомбовая нагрузка, объем заправок, а наземные средства остались прежними. Офицеры тыла проявляли немало изобретательности, чтобы справиться с возросшим объемом перевозок и заправок. Как я уже отмечал, с большой энергией и находчивостью действовал мой заместитель по тылу генерал-лейтенант авиации А. С. Кириллов. Несмотря на тяжелую болезнь сердца, он ни в чем не делал себе скидки — с утра до ночи разъезжал по тыловым частям, базам, железнодорожным станциям. Его огромный опыт, деятельный характер, организаторская хватка, инициатива были незаменимы при решении самых неожиданных задач по обеспечению вылетов, число которых исчислялось многими тысячами.

Все ценное, что накопила служба авиационного тыла на длительном боевом пути, он стремился использовать в предстоящем сражении. Тут и мобильные батальоны аэродромного обслуживания, посаженные на автотранспорт, и колонны внешнего подвоза горючего, насчитывавшие по пятьсот автоцистерн, и передовые команды авиаторов, выезжавшие чуть ли не к самой передовой для «освоения» только что отбитых у противника аэродромов.

В ходе боев возникла и получила признание несколько необычная, но полезная для обеспечения воздушной армии трофейная служба О ней стоит сказать несколько подробнее. Еще в августе 1941 года приказом Наркома обороны в штат авиадивизий были введены технические команды, задача которых состояла в том, чтобы спасать и доставлять ремонтникам подбитые и совершившие вынужденную посадку самолеты. В мае 1942 года задачи технических команд расширились — они спасали все обнаруженные машины, учитывали боеприпасы и другое имущество, захваченное у противника. Так родилась трофейная служба. С каждым годом размах ее деятельности возрастал. За сентябрь — декабрь 1942 года из районов боев ею было эвакуировано 446 самолетов, за июль — август 1943 года — 685, а за весь 1944 год — 2371 самолет. Поврежденные машины восстанавливались или разбирались на запасные части. Воины службы собирали металлолом для промышленности и отправляли с фронта на заводы. За тот же 1944 год только из 16 ВА было вывезено 1123 вагона ценнейшего сырья — металлолома.