– Долгое правление, но не очень приятное. – Я улыбнулся. – Разве вы сможете что-нибудь сделать с этими ужасными солнечными ожогами?

Лучше нельзя было сказать. Это чудовище было абсолютно лишено чувства юмора и привыкло, надо думать, только к рабской услужливости. Сначала он завыл, совершенно по-животному, в нем клокотало бешеное безумие, пока я делал последние приготовления, чтобы закончить эту темпоральную войну.

Безумен? Да, но безумен организованным безумием, которое размножается и заражает окружающих. Тело у него было искусственное: я видел теперь шрамы и следы пересадок, да он и сам об этом говорил. Сфабрикованное тело, все из трансплантантов, краденое, с искусственным скелетом – тело, красноречиво говорившее о складе ума того, кто предпочел жить в такой страшной оболочке.

Есть еще такие же, как он, но он лучший, он одинок – было очень трудно уловить смысл в том, что он говорил, но я запоминал, что мог, чтобы разобраться в будущем. Одновременно я отвинчивал вентиляционную решетку, сыпал в воздушную систему свои порошки и вообще готовился подбросить песочку в механизм этой сатанинской мельницы.

Он и его сторонники были уже однажды уничтожены в прежней истории. Он сам сказал мне об этом. Каким-то неведомым путем они получили еще один шанс захватить власть во Вселенной, но номер вновь не пройдет. Меня, Скользкого Джима, грабителя-одиночку без постоянного адреса, уже не раз призывали для важных дел, и я всегда добивался успеха. Теперь меня просят спасти мир. Раз нужно, я сделаю.

– Они не могли выбрать лучшего человека, – сказал я гордо, оглядывая огромные механизмы темпоральной лаборатории, на полу которой лежали распростертые тела. Гигантская зеленая закрученная пружина темпоральной спирали как будто улыбалась мне, и я улыбнулся в ответ.

– Бомбы в механизм, а ты меня подвезешь! – воскликнул я счастливо, делая нужные приготовления. – Уничтожить аппаратуру и оставить этих психов здешним властям, хотя красномордым, наверное, стоит заняться специально.

Я, наверное, хотел прикончить его в пылу борьбы – не могу я хладнокровно убивать даже самого безжалостного убийцу. Хотя на этот раз придется. Я переставил переключатель гаус-пистолета на разрывные снаряды и заглянул в первую комнату.

Удобный случай представился значительно быстрее, чем я рассчитывал. На меня обрушилась, сыпя ударами, огромная красная туша. Я покатился к противоположной стене, извиваясь и пытаясь прицелиться.

Быстро двигаясь, он включил рубильник и ринулся в сторону темпоральной спирали. Пули тоже двигались быстро, они со свистом вылетели из гаус-пистолета и взорвались в его теле.

И тут он исчез. Аппаратура начала мерцать и растворяться, пока я еще бежал к ней… Будет ли он мертв, когда явится по назначению? Должно быть, да, ведь я использовал разрывные снаряды.

Действие наркотиков начало уже проходить, болели пальцы, и утомление давало себя знать. Пора было уходить. Сначала забрать снаряжение, потом сматываться. В отель, потом в больницу. Небольшой отдых даст мне время рассудить, что предпринять дальше. Технология этого века может оказаться достаточно развитой для постройки темпоральной спирали, а ведь у меня в том черном ящике по-прежнему заперта память профессора. Денег, вероятно, потребуется очень много, но всегда есть масса способов их раздобыть.

Пошатываясь, я побрел наружу.

Я нес с собой кейс с самым обыкновенными вещами: гранатами, газовыми бомбами, взрывчаткой, носовыми фильтрами и парой пистолетов – стандартный джентльменский набор.

Гордый и воинственный, я зашел в контору военно-морского казначейства.

Держался я так хотя бы для того, чтобы поддержать честь мундира новехонького, сверкающего золотом, усеянного нашивками – мундира командира Флота Соединенных Штатов. – Доброе утро, – сказал я звонко, затворяя за собой дверь и быстро и незаметно запирая ее зажатым в руке инструментом.

– Так точно, сэр.

Сидевший за столом хмурый старшина говорил достаточно вежливо, но было ясно, что его внимание всецело занято работой с бумагами, аккуратно лежащими на столе, а всякие незнакомые офицеры должны дожидаться своей очереди.

Подобно тому как любая армия держится на сержантах, всеми флотами управляют старшины. Моряки сновали по всевозможным военно-финансовым делам, а в дверном проеме напротив я увидел раскрытую пасть стандартного казенного сейфа. Я положил кейс на стол старшины и распахнул его.

– Я читал в газетах, – сказал я, – что военные, когда просят дотацию, всегда округляют цифры до следующего миллиона и миллиарда долларов. Это меня восхищает.

– Да, да, сэр, – сказал старшина, щелкая арифмометром, явно не интересуясь ни моей способностью читать, ни комментариями прессы.

– Я думаю, вам будет интересно. Так или иначе, мне пришла в голову одна мысль. Нужно поделить деньги. При такой свободе обращения с ними у вас должна быть целая куча лишних – для меня. Именно поэтому я и собираюсь вас застрелить, старшина.

Что ж, это привлекло его внимание. Я дождался, пока его челюсть отвисла, а глаза едва не вылезли из орбит, и нажал на спусковой крючок длинноствольного пистолета. Он издал звук «шуф», хрюкнул и исчез под столом.

Это заняло всего лишь мгновение, и остальные в комнате едва успели заметить, что происходит необычное, когда я повернулся и перестрелял всех одного за другим. Перешагнув через нагромождение тел, я высунул голову в заднюю комнату и позвал:

– Хо-хо, капитан, вот и я!

Он отвернулся от сейфа, пробормотал какое-то морское проклятие и заполучил в шею иголку. Свалился он так же быстро, как и остальные. Снадобье у меня было мощное – усыпляет моментально. Из передней комнаты уже раздавался храп. Жалованье было налицо: пачки хрустящих банкнотов, аккуратно разложенные на множестве подносов. Я раскрыл свой чемодан и стал укладывать в него первую связку благословенной зелени. В этот момент оконное стекло разлетелось вдребезги, и в меня полетели пули.

Если бы они стреляли сквозь стекло, меня бы наверняка изрешетили свинцовые пули, так нравящиеся людям этой эпохи. А то, что прежде, чем открыть стрельбу, они разбили стекло, дало моим отлично настроенным рефлексам долю секунды, необходимую для работы, к которой они всегда готовы.

Я перекувырнулся и откатился назад, выхватив из кармана мини-бомбы еще раньше, чем коснулся пола. Бомбы грохнули и заполыхали, воздух моментально потерял прозрачность. Вслед за первыми я швырнул еще, и стрельба прекратилась. Извиваясь на полу, как змея, я начал, работая на ощупь, набивать чемодан деньгами. Пускай меня обнаружили, загнали в угол и я – в смертельной опасности, – это вовсе не повод бросать награбленное. Уж коли я пошел на эти хлопоты, они должны быть по крайней мере оплачены.

Я пополз к первой конторе и уже было миновал дверь, когда снаружи раздался рев громкоговорителя.

– Мы знаем, что ты внутри. Выходи и сдавайся, или мы тебя продырявим.

Здание окружено – у тебя нет шансов!

Около двери дым поредел, и я увидел, что голос говорил правду. Там стояли грузовики, вероятно наполненные хорошо вооруженными полицейскими. И еще джипы с установленными сзади крупнокалиберными ручными пулеметами.

Вполне достойный комитет по встрече.

– Ведь вы, крысы, не возьмете меня живьем! – закричал я, как сеятель разбрасывая вокруг себя во всех направлениях дымовые и световые бомбы, а заодно и разрывную гранату побольше, которая снесла часть задней стены. Под прикрытием образовавшейся дымовой завесы я подполз к спящему старшине и содрал с него китель. Служил старшина уже долго, так что на его куртке нашивок было больше, чем полос у тигра, и лоснились локти. Я отбросил в сторону свой китель, надел взятый у спящего, затем поменялся фуражками. Эти люди снаружи расставили мне, по-видимому, хитрую ловушку, а это значило, что они знают обо мне значительно больше, чем хотелось бы. Однако их знание можно было обернуть против них быстрой сменой моего чина.