Победил он и в другом. Теперь pequeninos отказались от старинной традиции забывать имена обычных братских деревьев. Пускай даже никакая малая мать не поползет по его коре, братское дерево, выросшее из его останков, будет всем известно как садовник, и к нему станут относиться со всем уважением – как будто это отцовское дерево, как будто бы это личность. Историю Садовника многократно рассказывали по всей Лузитании – повсюду, где жили pequeninos. Он доказал, что pequeninos разумны даже без десколады; с его стороны это была благородная жертва. Для всех pequeninos имя Садовника стало символом их фундаментальной свободы от овладевшего ими вируса.

Но смерть эта не притормозила подготовки к колонизации иных миров. Сторонники Поджигателя теперь были в большинстве. Узнав же, что теперь у людей появилась бактерия, способная полностью уничтожить десколаду, они спешили еще сильнее. Поскорей, повторяли они королеве улья. Побыстрее, чтобы мы успели вырваться с этой планеты, прежде чем люди решат всех нас убить.

– Наверное, смогу, – подтвердила Джейн. – Если корабль будет небольшим и несложным, с малым, по возможности, экипажем, тогда мне удастся удержать его образец в мыслях. Это если путешествие будет коротким, и они ненадолго останутся в Снаружи. Что же касается сохранения в мыслях места старта и посадки… это легко. Детская игра. Все это я могу устроить с точностью даже менее миллиметра. Даже если бы я умела спать, то могла бы делать это во сне. Так что не стоит монтировать систем жизнеобеспечения или противоперегрузочных устройств. Космолет должен быть совершенно простым. Герметичная кабина, места для сидения, свет, тепло. Если нам и вправду удастся туда попасть, а я смогу удержать и возвратить все назад, то корабль не будет находиться в пространстве так долго, чтобы затратить кислорода столько, сколько находится его в небольшой комнате.

Все слушали ее, собравшись в кабинете епископа: все семейство Рибейра, семья Валентины и Якта, pequeninos – ученые, несколько священников и Filhos, где-то с десяток других представителей людской колонии. Епископ настоял, чтобы встреча состоялась у него.

– Ведь у меня здесь достаточно места, – объяснял он. – И если вы отправляетесь за пределы мира словно Нимврод, дабы охотиться пред ликом Господним… если желаете выслать корабль, словно Вавилонскую Башню, в небо, дабы искать вида Господня… тогда я хочу присутствовать при этом и молить Его, чтобы проявил Он к нам милосердие свое.

– Сколько памяти у тебя осталось? – обратился Эндер к Джейн.

– Немного. Все компьютеры Ста Миров замедлятся, поскольку я воспользуюсь их памятью для поддержания образца.

– Я спрашиваю затем, что желаю, когда мы уже там очутимся, провести один эксперимент.

– Не скромничай, Эндрю, – вмешалась Эля. – Мы хотим совершить чудо. Если мы вырвемся в Снаружи, выходит теория Грего и Ольхадо истинна. А из нее следует, что там действуют иные законы. Можно творить вещи путем понимания их образца. Поэтому я хочу лететь. Имеется шанс, что, когда там буду, имея в мыслях образец вируса реколады, то смогу его создать. И тогда удастся привезти сюда вирус, которого невозможно создать в реальном пространстве. Ты сможешь меня забрать? Сможешь удержать достаточно долго, чтобы я создала вирус?

– Это значит, сколько? – спросила Джейн.

– Все должно произойти мгновенно, – заметил Грего. – Как только мы прибудем туда, все хранимые в памяти полные образцы должны реализоваться за время, для человека совершенно незаметное. Время нужно лишь для того, чтобы проанализировать, получился ли нужный вирус. Где-то пять минут.

– Да, – подтвердила Джейн. – Если мне это вообще удастся, то пять минут выдержу.

– Остальные члены экипажа, – напомнил Эндер.

– Остальные члены экипажа – это ты и Миро, – отрезала Джейн. – И никого больше.

Грего протестовал громче всех, но он был не единственным.

– Ведь я пилот, – заявил Якт.

– Только я пилотирую этот корабль, – возразила ему Джейн.

– Ольхадо и я все это придумали, – напомнил Грего.

– Эндер с Миро полетят, потому что без них все предприятие будет невозможным. В Эндере я живу; куда бы он не отправился, повсюду несет меня с собой. Миро же стал мне очень близок и, предполагаю, он может быть частью моего собственного образца. Хочу, чтобы он полетел, поскольку без него, наверное, я не буду самой собой. И больше никого. Никого кроме них в своем образце я иметь не желаю. Единственное исключение – Эля.

– Итак, экипаж будет именно таким, – объявил Эндер.

– И никаких дискуссий, – прибавил бургомистр.

– Королева улья построит корабль? – спросила Джейн.

– Построит, – заверил ее Эндер.

– В таком случае, я хочу попросить об одной услуге. Эля, если я дам тебе эти пять минут, сможешь ли ты удержать в памяти образец еще одного вируса?

– Вируса для планеты Дао? – догадалась Эля.

– Мы им обязаны… За всю ту помощь, которую они нам оказывают.

– Наверное смогу. Во всяком случае, образец различий между этим вирусом и обычной десколадой. Только это я и успела запомнить: различия.

– Когда же это произойдет? – хотелось знать Ковано.

– Как только королева улья закончит строить корабль, – ответила Джейн. – У нас есть сорок восемь дней до того, как Сто Миров отключат свои анзибли. Теперь мы уже знаем, что я выживу, но буду калекой. Не сразу ко мне вернутся утраченные воспоминания… может даже и никогда. Но тогда мне не удастся удержать образец корабля.

– Такой простенький корабль королева сможет построить намного раньше, – оценил Эндер. – У нас нет шансов на эвакуацию всех людей до того, как прилетит флот, не говоря уже об отключении анзиблей. Зато нам хватит времени, чтобы на десяток планет перевезти новые, свободные от десколады общности pequeninos: брата, жену и множество беременных малых матерей. Достаточно, чтобы на этот десяток планет переправить новых королев ульев в коконах, уже оплодотворенных для того, чтобы отложить первые несколько сотен яиц. Если нам удастся, если не окажется, что мы, как идиоты, сидим в картонном ящике и притворяемся, что летаем… тогда мы вернемся, неся мир для этой планеты, свободу от угрозы десколады, безопасное распространение генетического наследия других рас раменов. Еще неделю назад все это казалось невозможным. Теперь же имеется надежда.

– Gra?as deus, – шепнул епископ.

Квара же рассмеялась.

Все глянули на нее с изумлением.

– Извините, – сказала она. – Я только подумала… Несколько дней назад я услыхала молитву. Молитву, направленную к Ос Венерадос, дедушке Густо и бабушке Сиде. Если бы решения наших проблем не существовало, они должны были бы попросить у Господа Бога, чтобы тот открыл путь.

– Очень неплохая молитва, – признал епископ. – Возможно, Господь и выслушал бы их просьбу.

– Я знаю. Именно это и пришло мне в голову. Может статься, что все эти Внутри – Снаружи никогда и не существовали. Вполне возможно, что они появились именно благодаря этой молитве?

– Так что с того? – не понял епископ.

– Вы не считаете, что это забавно?

Вполне понятно, что так никто не считал.

Итак, у людей уже имеется космолет, готовый хоть сейчас… А тот, который ты строила для нас, все еще не закончен.

Тот, который они попросили, это всего лишь ящик с дверками. Никакого привода, никаких систем жизнеобеспечения, никакого пространства для грузов. И ваш, и наш космолеты намного более сложные. Мы не останавливаем работы. Вскоре оба будут готовы.

Вообще-то я не жалуюсь. Мне бы даже хотелось, чтобы корабль Эндера был готов первым. Ведь это он дает всем нам надежду.

Нам также. Мы согласны с Эндером в том, что пока не удастся создать реколаду, десколаду с Лузитании убирать нельзя. Но когда мы вышлем новых королев в иные миры, то убьем десколаду в космолете. Мы не отравим нашу новую отчизну. И будем жить, не опасаясь уничтожения со стороны искусственных варельсе.