– Бесконечна милость Божия, – сказал он. – Мы можем лишь надеяться, что нам будет дано больше, чем мы того заслужили, что нам будут прощены грехи отдельных лиц и всех людей вместе. Мы можем питать надежду, как Ниневия, что покаянием отвернула уничтожение, что мы еще упросим Господа нашего спасти нас от флота, который он выслал в качестве кары за все наши прегрешения.

Миро шепнул так тихо, что услыхала одна только Валентина:

– И он выслал этот флот еще до сожжения леса?

– Возможно Господь принял решение лишь относительно прибытия, а не отправления, – ответила на это Валентина. И тут же пожалела о своей шутке. То, что происходило сейчас, требовало серьезности. Она не была глубоко верующей католичкой, но знала – очень важно, когда общество признает собственную ответственность за совершенное им зло и от всей души кается.

Епископ говорил о тех, кто упокоился в нимбе святости: Ос Венерадос, которые первыми спасали человечество от ужаса десколады; отец Эстеваньо, тело которого лежит под полом часовни, и который погиб, защищая истину от ереси; Садовник, который умер доказывая, что это Господь, а не вирус дал разум его братьям; pequeninos, павшие как невинные жертвы.

– Все они когда-нибудь могут стать святыми. Ведь таково сейчас время, как в первые дни христианства, когда великие деяния и великая святость были необходимы, а с тем – и более часто достигались. Эта же часовня является гробницей всех тех, кто возлюбили Господа своего всем сердцем своим, и ближнего своего – как самого себя. Так пусть же все те, кто приходит сюда, делают это с болью в сердцах и с покаянием в душах, дабы и их самих коснулась эта святость.

Проповедь была недолгой, поскольку на этот день было запланировано еще много подобных служб. Люди приходили в часовню группами – ведь она была слишком маленькой, чтобы поместить всех обитателей Милагре. Поэтому очень скоро служба закончилась. Валентина поднялась. Она хотела выйти следом за Пликт и Валь, но в этот миг ее за плечо схватил Миро.

– Только что Джейн мне кое-что сообщила, – сказал он. – И мне показалось, что ты должна знать.

– Что же?

– Она испытала корабль без Эндера на борту.

– Как такое возможно? – удивилась Валентина.

– Петер, – объяснил Миро. – Она забрала его в Снаружи и обратно. Ему удается перенести ее aiua, если путешествие происходит именно таким образом.

– Но он…? – Валентина даже не могла высказать своих наибольших опасений.

– Что-то создал? Нет. – Миро усмехнулся… но с легкой издевкой. Валентине показалось, что это влияние на психику минувшего телесного недостатка. – Сам он утверждает, будто его разум более выразительный и здоровый, чем у Эндрю.

– Возможно.

– Лично я считаю, что ни одной филоте не захотелось сделаться фрагментом его образца. Уж слишком он маниакальный.

Валентина тихонько рассмеялась.

К ним приблизился епископ. Поскольку Валентина с Миро выходили последними, то сейчас остались сами перед дверью часовни.

– Спасибо тебе за то, что ты принял второе крещение, – сказал Перегрино.

Миро склонил голову.

– Мало кому из людей довелось познать очищение после столь долгой грешной жизни, – ответил он.

– Валентина… мне очень жаль, что я не мог принять твою… именинницу.

– Не беспокойтесь, ваше преосвященство. Я понимаю. И, возможно, даже согласна с вами.

Епископ покачал головой.

– Было бы лучше, если бы они просто…

– Ушли? – подсказал Миро. – Это желание исполнится. Очень скоро Петер улетит; Джейн может пилотировать кораблем, когда он находится на борту. Наверняка это же возможно и в случае Валь.

– Нет, – запротестовала Валентина. – Она не может лететь. Ведь она слишком…

– Молода? – Миро рассмеялся. – Оба они родились, располагая всеми знаниями Эндера. Несмотря на молодое тело, ее трудно назвать ребенком.

– Если бы они родились, им не приходилось бы уходить, – заметил епископ.

– Это не желание вашего преосвященства заставляет их улететь. Петер должен передать на планету Дао созданный Элей вирус, а корабль молодой Валь отправится на поиски планет, пригодных для заселения королевой улья и pequeninos.

– Ты не можешь высылать ее с подобной миссией, – заявила Валентина.

– Я ее не высылаю, – ответил на это Миро. – Я ее забираю. А точнее, это она меня забирает. Она желает лететь. И весь риск принимает на себя. Валентина, с ней все будет в порядке.

Валентина все еще качала головой, но знала, что в конце концов ей придется уступить. Валь сама будет на этом настаивать, хотя и кажется такой молодой. Без нее может отправиться только один корабль, если же на нем полетит Петер, не известно, воспользуется ли он в благородных целях. Если что молодой Валь и будет угрожать, то это не будет хуже, чем риск, который чуть ранее предприняли другие. Как Садовник. Как отец Эстеваньо. Как Стекло.

Pequeninos собрались возле дерева Садовника. Вообще-то, им следовало выбрать дерево Стекла, ибо он первым обрел третью жизнь с реколадой. Но как только им удалось с ним поговорить, он тут же отбросил идею освобождения реколады и вирицида у своего дерева. Эта честь принадлежит Садовнику, заявил он. Братья и жены с ним согласились.

Вот почему сейчас Эндер опирался о ствол своего приятеля Человека, которого посадил здесь много лет назад, перенося в третью жизнь. Он, вроде бы, должен был испытывать радость от избавления pequeninos от десколады… но, все время рядом с ним был Петер.

– Слабость восхваляет слабость, – заявил тот. – Садовник проиграл, а они теперь отдают ему честь. Стекло победил, и вот сейчас в одиночестве стоит на экспериментальном поле. А самое глупое во всем этом – это то, что для Садовника вся эта честь не имеет никакого значения, ведь его aiua в этом дереве не присутствует.

– Для Садовника, может, и не имеет, – возразил Эндер. Он не был полностью в этом уверен. – Но для поросят это означает очень многое.

– Ну да. Означает, потому что они слабы.

– Джейн говорит, что забирала тебя в Снаружи.

– Обычная прогулка. Но в следующий раз моей целью будет уже не Лузитания.

– Она говорит, будто ты доставишь вирус на Дао.

– Это первая остановка, – объяснил Петер. – Сюда я уже не вернусь. Можешь на это рассчитывать, старичок.

– Нам нужен корабль.

– У вас имеется миленькая девонька. А эта жукерская сучка может выплевывать корабли дюжинами. Если тебе только удастся наплодить достаточное количество существ, таких как я и Вальзинья, чтобы их пилотировать.

– Я буду только рад, зная, что ты улетаешь навсегда.

– И тебе не интересно, какие у меня планы?

– Нет, – сказал Эндер.

Эндер лгал, и Петеру это было известно.

– Я собираюсь совершить то, на что у тебя не хватило ума и твердости. Я хочу остановить флот.

– Как? Волшебным образом появишься на их флагмане?

– Если даже случится самое паршивое, я всегда могу воспользоваться СистемойД-р М, прежде чем они сориентируются, что там нахожусь. Только этим мало чего достигнешь. Чтобы остановить флот, я должен остановить Конгресс. А чтобы остановить Конгресс, я обязан взять управление на себя.

Эндер мгновенно понял, что это значит.

– Считаешь, будто снова можешь стать гегемоном? Боже, упаси от этого всех людей!

– А почему бы и нет? Один раз мне удалось, и справлялся. Ты же знаешь… сам книжку написал.

– То был истинный Петер, – возразил ему Эндер. – А не ты – искаженная версия, созданная моей ненавистью и страхом.

Был ли Петер настолько впечатлительным, чтобы после таких горьких слов почувствовать упрек? Эндеру показалось, во всяком случае, на мгновение, что на лице Петера проявилась… что? Боль? Или просто злость?

– Теперь я истинный Петер, – заявил он после этого краткого перерыва. – И уж лучше помолись, чтобы все мои таланты остались при мне. В конце концов, ты смог дать Валетте гены Валентины. Так может и я являюсь всем тем, чем был Петер.