– Я беспокоюсь обо всех христианах, поверенных моей опеке, – объяснил епископ Перегрино. – Еще тридцать лет назад это означало заботу только лишь о живущих в Милагре людях. Но теперь, в равной степени, я отвечаю и за души pequeninos-христиан этой планеты. Я высылаю отца Эстеваньо с этой миссией точно так же, как когда-то посылали на остров Эйре миссионера по имени Патрик. Тогда ему удалось достичь неслыханного успеха, обратив в христианство королей и целые народы. К сожалению, ирландская церковь не всегда действовала так, как того желал римский папа. Весьма часто… скажем так, между ними имелись противоположные мнения. Официально все это имело отношение к дате Великой Ночи, но по сути своей все сводилось к вопросу послушания римскому первосвященнику. Время от времени случались даже кровопролития. Но, даже на мгновение, никто и не подумал, что было бы лучше, если бы святой Патрик на Эйре не отправлялся. Никто не говорил о том, что ирландцы должны оставаться язычниками.

Грего поднялся с места.

– Мы открыли филоту, воистину неделимый атом. Мы завоевали звезды. Мы передаем информацию со скоростью, быстрее чем скорость света. И все равно живем в средневековье.

Он направился к двери.

– Только выйди отсюда раньше, чем я разрешу, – пригрозил бургомистр, – и ближайший год не увидишь солнца.

Грего подошел к двери, но порога не переступил, с ироничной усмешкой опершись о дверную раму.

– Видите, какой я послушный.

– Я не стану тебя долго задерживать. Епископ Перегрино и отец Эстеваньо говорят так, будто могут принимать совершенно независимые решения. Но им прекрасно известно, что это неправда. Если я решу, что отец Эстеваньо не должен отправляться со своей миссией к pequeninos, то он и не отправится. Так что усвойте это с самого начала. И я не испугаюсь арестовать епископа Лузитании, если того будет требовать добро жителей. Что же касается нашего миссионера, то к свинксам он отправится исключительно после моего согласия.

– Не сомневаюсь, что вам удастся вставить палки в колеса божьему делу на Лузитании, – сухо заметил Перегрино. – И вам не следует сомневаться в том, что за это я могу послать вас в преисподнюю.

– Мне известно об этом, – ответил на это Ковано. – И я не стану первым политическим лидером, который попал туда в результате спора с Церковью. К счастью, на сей раз до такого не дойдет. Я выслушал всех вас и принял решение. Ожидать появления антивируса слишком рискованно. И даже если бы я знал на все сто процентов, что он будет готов в течение шести недель, я все равно дал бы свое разрешение. Миссия отца Эстеваньо – это наш самый крупный шанс спасения хоть чего-нибудь из всей этой каши. Эндрю заверил меня, что pequeninos питают необыкновенное уважение и любовь к этому человеку… даже неверующие. Если он убедит еретиков отказаться от намерения уничтожить все человечество во имя своей религии, он снимет с наших плеч хотя бы одно бремя.

Квимо со всей серьезностью согласился с ним кивком головы. Бургомистр Ковано – очень мудрый человек. Это хорошо, что им не нужно сражаться друг с другом, по крайней мере – сейчас. – Тем временем ксенобиологи возьмутся за работу по производству антивируса. Когда же он будет готов, тогда решим – воспользоваться им или нет.

– Воспользоваться, – заявил Грего.

– Только через мой труп! – воскликнула Квара.

– Я благодарен за то, что с решением по вопросу дальнейших действий вы решили подождать, пока нам не станет известно чего-нибудь больше, – сказал Ковано. – Но сейчас вернемся к тебе, Грего Рибейра. По словам Эндрю Виггина имеются причины верить, что можно перемещаться быстрее световой скорости.

Грего холодно глянул на Говорящего за Мертвых.

– И где это вы учили физику, сеньор Фаланте?

– Я надеялся на то, что обучусь ей с твоей помощью, – ответил на это тот. – Пока ты не выслушаешь мои аргументы, я понятия не имею, имеется ли хотя бы надежда на подобный перелом.

Квимо усмехнулся, видя, как легко Эндрю предотвратил ссору, которую желал вызвать Грего. А ведь он был не дурак. Он заметил, что им манипулируют. Только Виггин не оставил ему ни малейшей щелочки для того, чтобы проявить недовольство. Это была одна из наиболее раздражающих способностей Говорящего за Мертвых.

– Если бы существовал способ перемещаться между мирами со скоростью анзиблей, – продолжил Ковано, – нам понадобился бы всего один корабль, чтобы перебросить всех людей с Лузитании на другую планету. Только надежды на это мало…

– Дурацкие мечты, – вмешался Грего.

– Но мы попытаемся их реализовать. Ведь мы хотя бы исследуем такую возможность, правда? – спросил Ковано с иронией. – Или же окажется, что в нашем мире становится все жарче, что все мы живем возле раскаленного горна.

– Тяжелой работы я не боюсь, – заявил Грего. – Вы меня не запугаете, и своего ума ради вашей службы я не отдам.

– Я чувствую, что меня отругали, – вздохнул Ковано. – А я так надеялся на твое сотрудничество, Грего. Ну что ж, раз это невозможно, мне будет достаточно и твоего послушания.

Квара явно почувствовала себя задвинутой в сторону. Она поднялась, как несколько минут назад это сделал Грего.

– Я вижу, что вы тут сидите спокойно и дискутируете об убийстве разумного вида, даже не пытаясь установить с ним контакт. Похоже, вам нравится роль массовых убийц.

И, точно так же, как Грего, она направилась к двери.

– Квара, – бросил Ковано.

Девушка остановилась.

– Ты исследуешь возможности установления контакта с десколадой. Проверь, сможем ли мы договориться с этими вирусами.

– Я могу понять, когда мне бросают косточку, – рявкнула Квара. – А если я скажу, что они молят нас сохранить им жизнь? Все равно же вы не поверите!

– Совсем наоборот. Я знаю тебя как честного человека, хотя и безнадежную болтунью. Только имеются и другие причины того, чтобы мы попытались понять молекулярный язык десколады. Видишь ли, Эндрю Виггин представил мне определенную возможность, которая никогда не приходила нам в голову. Всем нам известно, сознание свинксов датируется с тех времен, когда десколада впервые распространилась по всей планете. А вдруг мы спутали причину и следствие?

Мама повернулась к Эндрю; на ее губах играла горькая улыбка.

– Ты считаешь, что это свинксы вызвали десколаду?

– Нет, – ответил ей тот. – Но что, если свинксы это и есть десколада?…

Квара даже задержала дыхание.

Зато Грего фыркнул.

– У тебя масса шикарных идей, Виггин.

– Не понял, – признался Квимо.

– Я много думал над этим, – объяснял им Эндрю. – Квара утверждает, будто десколада достаточно сложна, чтобы обладать разумом. Ну а что если эти вирусы используют тела pequeninos для выражения собственной натуры? А что если разум pequeninos идет только лишь от вирусов десколады, находящихся в их телах?

В этот момент впервые взяла голос Оуанда, ксенолог.

– Вы такой же невежда в области ксенологии, сеньор Виггин, как и в области физики, – заявила она.

– О, намного больший, – признался тот. – Но мне пришло в голову, что до сих пор нам не удалось обнаружить никакого иного способа переноса разума и воспоминаний в тот момент, когда pequenino переходит в состояние третьей жизни. У деревьев мозгов нет. Но, поскольку волю и память с самого начала переносит десколада, смерть мозга при переносе личности в отцовское дерево, собственно говоря, значения и не имеет.

– Даже если и существует самый минимальный шанс того, что это правда, – объявила Оуанда, – мы никак не сможем провести корректный эксперимент, чтобы убедиться.

Эндрю Виггин мрачно кивнул.

– Мне ничего не удается придумать. Я надеялся на то, что это удастся тебе.

Ковано перебил его.

– Оуанда, ты должна исследовать это. Даже если не веришь, ничего страшного. Найди способ показать, что это не так. Даже этого хватит. – Он поднялся, после чего обратился ко всем присутствующим:

– Вы поняли, о чем я вас прошу? Мы встали перед самым ужасным моральным выбором, который когда-либо должно сделать человечество. Мы рискуем тем, что доведем до ксеноцида или же бездеятельностью своей допустим до него. Каждая известная нам разумная или потенциально разумная раса находится сейчас под угрозой уничтожения, и только мы одни в состоянии предпринять большую часть решений. Когда в последний раз произошло нечто, более-менее подобное, наши предки выбрали ксеноцид. Они считали, что в этом их единственное спасение. Я прошу вас всех проследить каждую возможность, которая дает нам хотя бы лучик надежды, маленький проблеск света, чтобы он руководил нашими решениями. Так вы поможете?