Николаев набрал номер управления. Алло, майор Николаев говорит. Дайте мне срочно данные на машину «Волга» номер МЮ 93-6 Я буду по номеру… или в машине, ну, или, что маловероятно, дома. Ну, спасибо вам, Кира Борисовна, — улыюнулся Николаев. — Вы просто незаменимый человек. Жаль только, что вы сразу не позвонили в милицию. Было бы гораздо легче найти похитителей.
Ну уж, увольте, Павел Николаевич, — хитро улыбнулась старушка. — Я боюсь всего на свете, а уж от всего этого у меня так поднялось давление. Я позвонила Кирюше, хорошо, что у меня записан номер его этого самого, как говорится, офиса. А остальное уж — его дела…
— И все же вы незаменимый человек. Как хорошо вы все замечаете, ну и память у вас… Вы хотите сказать, в моем-то возрасте? У моей покойной мамы в девяносто семь лет, представьте себе, память была великолепная. Она помнила наизусть всего «Евгения Онегина», вы просто не поверите…
— Кира Борисовна, а что вы можете рассказать о семье Воропаевых? Давно вы их знаете? В этой квартире жил когда-то дед Кирилла Владимир Владимирович Остерман. Великолепный, между прочим, хирург. Нина Владимировна, его дочь, пошла по стопам отца. И зять Владик тоже хирург. Они живут в квартире Владика на Фрунзенской набережной. Владик оперировал некоторых членов Политбюро, такой он замечательный и известный хирург. Свою квартиру Ниночка отдала Кирюше, когда тот женился… Лет шесть назад. Леночка была тогда совсем молоденькая, ей только что исполнилось восемнадцать. Кажется, ее мать учительница, а отец от них давно ушел. Кирюша влюбился в нее без памяти, я слышала, что она работала в районной библиотеке после школы…Прекрасная девушка, и Нине Владимировне она сразу понравилась, Ниночка сама мне об этом говорила… Воспитанная, добрая девушка, и матерью оказалась хорошей. Владик и Ниночка ничего, наверное, не знают, они всегда Новый год встречают на даче в Жуковке. Правда, там есть городской телефон. Наверное, Кирюша не стал беспокоить родителей под Новый год, а то бы они давно примчались. Какое настало ужасное время, Павел Николаевич, не правда ли? Правда, правда, Кира Борисовна, — сказал Николаев, вставая с места. — Огромное вам спасибо. До свидания. С наступающим вас Новым Годом.
— Спасибо, вас также, — жеманно улыбнулась старушка. — Жалко, что вы так спешите. Желаю вам быстрее найти этих мерзавцев и предать их справедливому возмездию. Постараемся, — ответил Николаев. — Все, до свидания, Кира Борисовна, — откланялся он.
Он отправился на квартиру Воропаева. Там уж сидели родители Кирилла — высокий седой мужчина и полная дама с орлиным носом. Господи! Господи! — кричала дама. — Что же вы тут сидите? — обращалась она к Горелову и эксперту. — Что же вы ничего не делаете? Ниночка, Ниночка, успокойся, — говорил седой мужчина. А вот, наконец, и Павел Николаевич, — вздохнул с облегчением Горелов.
— Это мои родители, товарищ майор, — сказал Кирилл. Владислав Николаевич Воропаев, — представился мужчина. Это Нина Владимировна, моя жена. Что вы собираетесь предпринять, товарищ майор? Я кое-что выяснил. Сейчас немного подождем. Кирилл Владиславович, вам в последнее время никто не угрожал? Лично или по телефону? Нет. Никто. Абсолютно никто, — крикнул Кирилл. — Это все совершенно как снег на голову.
Можно вас на минутку, товарищ майор? Давайте, пройдемте с вами в соседнюю комнату, — сказал Воропаев-отец.
Они вошли в кабинет. Огромная удлинненная комната, уставленная стеллажами с книгами, старинная люстра, мягкие кресла с бархатной обивкой и причудливыми подлокотниками. С портрета на стене на Николаева проникновенно глядели сквозь старомодные очки глаза худощавого старика с орлиным носом. От этого взгляда майору стало как-то не по себе. «Ну что, пришел?» — словно спрашивал его старик. — «Ну, ну, поглядим, что ты за птица такая, на что ты годен, майор Николаев…» Кабинет моего тестя Владимира Владимировича Остермана, — сказал Воропаев. — Садитесь… Павел Николаевич. Павел Николаевич, послушайте. Для вас сейчас ценна любая информация. Используйте и мою, если понадобится. Вы видели сейчас молодого человека Андрея Полещука? Да. Он компаньон вашего сына? Да, он компаньон. Он втянул Кирюшу в этот, так называемый, бизнес, Кирилл был талантливым биологом, он писал кандидатскую, которая вполне тянула и на докторскую. И он бросил все ради этих шальных денег. А этот Андрей совершенно из другого круга. Их ведь познакомила Лена, они учились с Андреем в одной школе. Лене недостаточно было денег, которые зарабатывал преподаватель пединститута, сейчас всем хочется больших денег сразу, чтобы было все — квартира, машина, дача, загранпоездки. Хотя, квартира вот есть и не из последних, как видите, у нас дача в Жуковке, там места всем хватит. А остального можно было и подождать. Так вот, этот Андрей, я знаю, отсидел два года. За что? За мошенничество. Брал какие-то кредиты, прокручивал какие-то деньги и… загудел, как говорится. Вышел на свободу около двух лет назад и… попал в начало рыночной экономики, как весь этот кошмар почему-то называется. Занял какие-то деньги, перепродавал овощи, фрукты, сделал некий капиталец, втянул Кирилла, они основали фирму по продаже стройматериалов. Появились хорощие деньги, до того семья Кирилла нуждалась. Мы помогали с Ниночкой. А тут совсем другое дело — изысканные продукты, техника всякая, каждый год отпуск за границей, купили «БМВ», дачу вот начали строить. Ну, зажили и зажили — мы, разумеется, к этому не привыкли, так мы люди другого поколения. Но этот Полещук нам никогда не нравился — по-моему, он типичный аферист. И вот еще что, об этом неловко говорить, — поглядел в сторону Воропаев, — но… у них с Леной не простые отношения. Между ними что-то было… Были какие-то поводы так думать? Я пожилой человек, я угадываю игру взглядов. Полещук парень видный, интересный, для определенных особей, разумеется, язык подвешен бойко. Наш Кирюша совсем другой — он такой нервный, стеснительный. А этот очень уж ловок… Это ведь Лена их и познакомила. Школьный, мол, товарищ, учился на три класса старше. Но мне кажется, что их связывает нечто большее. Вы знаете, я не люблю разводить сплетни, я хирург — мое дело резать и зашивать, но тут… такое дел, такая беда… Я как-то в обеденный перерыв приехал сюда к ним. А Вика в это время была на даче с Ниночкой. Кирилл был в командировке, но я не знал об этом. Приехал и вижу — машина Андрея, у него «Форд-Скорпио» стоит у подъезда. Это точно была его машина. Я поднимаюсь, звоню, никто не открывает. А я чувствую — за дверью есть люди и шорох слышу. Так-то вот, Павел Николаевич. Между ними что-то было, у них не простые отношения… И вам я обязан это сказать… Вы подозреваете Полещука, Владислав Николаевич? Ну вы так сразу…. — замялся Воропаев. — Нет у меня оснований его подозревать в таком серьезном преступлении, я подозреваю, что Лена изменяла Кириллу с Андреем Полещуком и не верю в порядочность Полещука. Вот и все. В таком деле вы должны знать очень многое об окружении Кирилла, не так ли? Конечно, Владислав Николаевич. Спасибо вам. Еще…. — весь как-то съежился от стыда Воропаев. — Я еще хотел вам сказать об одной своей догадке … Нет, — вскочил он с места и махнул рукой. — Нет, это все вздор… Все!
Дверь открылась, и в комнату всунулась голова Кирилла. Извините, Павел Николаевич, вас там к телефону. Из управления.
Николаев еще раз взглянул на портрет старика на стене и вышел из кабинета. «Все суета сует», — словно говорили глаза старика. — «А мне теперь все равно».
Николаев подошел к телефону. Автомашина «Волга» ГАЗ-24, номер 93-65 принадлежит гражданину Максимову Петру Петровичу, проживающему по улице Профсоюзной, дом… квартира… Так…Отлично, — сказал Николаев. — Павел, ты останешься здесь, мы с Юрием Сергеевичем едем на Профсоюзную.
Он набрал номер. Алло, это Николаев. Срочно пришлите людей на Профсоюзную по этому адресу. Мы тоже едем туда. Ладно. Ну все, оставайтесь здесь, с вами остается лейтенант Горелов. Мы вам позвоним оттуда. Неужели напали на след?! — воскликнула Нина Владимировна. — Ой, дай-то Бог! Пока об этом говорить рано…
