… Обе машины приехали на Профсоюзную почти одновременно. Было уже около половины одиннадцатого. Николаев с группой захвата поднялся на четвертый этаж. Позвонили в дверь. Открыли быстро. В квартире стоял шум, гам, слышался смех, звон бокалов… Вам что?! — на пороге стояла женщина лет пятидесяти в светлом праздничном платье и таращила глаза. Максимов Петр Петрович здесь проживает? спросил Николаев. Да, здесь. А что такое? Случилось что?! — перепугалась женщина. Разрешите войти? Где Максимов? Петя! Петя! — закричала женщина. Из комнаты вышел толстый краснолицый мужчина лет пятидесяти пяти с рюмкой в руке. Что такое? Что за гости? Я майор Николаев из Управления внутренних дел. Вот мои документы. Вам принадлежит автомашина «Волга» ГАЗ-24, за номером МЮ 93-65? Принадлежит. А что?

Где ваша машина? Как где? В гараже. А что? Пойдемте в гараж. Гараж далеко? Да нет, около дома.

Спустились к гаражам. В темноте Максимов долго не мог открыть замок.

— Не могу, ребята, сломан он, что ли… Я выпил, все-таки, праздник. Ломайте замок, — приказал Николаев.

Замок сорвали, открыли ворота. Гараж был пуст. Машины в нем не было. Что за дела?! Что за дела?! Ой, ой, ой… Угнали… Угнали…. — застонал Максимов. Когда вы в последний раз пользовались машиной? — спросил Николаев. Да уж с неделю как. Я зимой-то редко езжу. Но я был в гараже три дня назад, завел машину, прогрел…И все. А как вы… Ее нашли, что ли? Нет. Ее не нашли. На ней было совершено преступление. Преступление?!!! Какое? Этого я не могу вам сказать. Вы где работаете? Я водитель третьей автобазы. Кто еще пользуется машиной в вашей семье? Сын имеет права. Но его нет в Москве. А где он? В командировке. Он еще неделю назад уехал в командировку в Вологду. Кем работает сын?

В фирме. Забыл, как называется. Фирма стройматериалов. Вот оно что…. — закусил губу Николаев. — Вот оно как оказывается… Так, Петр Петрович, в вашей квартире будет постоянно дежурить наш сотрудник. Так что, извините, праздник у вас будет не очень веселым.

— Да уж…. — развел руками Максимов. — Понимаем, не шутейное дело…

Оставив сотрудника в квартире Максимова, группа вновь поехала на Тверскую. Время шло к полуночи. Близился Новый Год.

— Больше звонков не было? — спросил Николаев, входя в квартиру Воропаевых.

— Да нет, звонят постоянно знакомые, поздравляют с Новым Годом, — кусая пальцы, говорил Кирилл. Ну что там? Как там? У вас в фирме работает Максимов? Максимов Володя работает у нас, — подтвердил Полещук. — Он сейчас в командировке в Вологде. Где он остановился в Вологде? Он живет там у какой-то знакомой. Я знаю номер телефона. Так, здесь у меня записан…Ага, вот он…

Записав номер, Николаев бросился к телефону. Но звонок опередил его.

— Алло. Да, это я. Николаев слушает. Что?!!! Что вы сказали?!!!

Николаев почувствовал, как мурашки бегут у него по спине, а волосы встают дыбом. Он оглядел сидящих в комнате странным взглядом. Боже мой, что он им сейчас скажет? Вот Кирилл с расширившимися от ужаса глазами, вот седой хирург Владислав Николаевич, пытающийся держать себя в руках и поддерживающий почти теряющую сознание Нину Владимировну, вот здоровенный Андрей Полещук, весь напрягшийся и напружинившийся от волнения. Хорошенькая встреча Нового Года выдалась у него!!! Ну почему он подошел к телефону в кабинете? Расхлебывал бы все это Дьяконов…

— Что случилось? — почувствовав беду, тихим голосом спросил Владислав Николаевич.

— Понимаете, — замялся Николаев. — Я даже не знаю, как вам сказать…

Нина Владимировна, сидящая на диване, откинула голову на плечо мужа, ей было совсем плохо.

— Где у тебя нашатырь?! — крикнул Владислав Николаевич Кириллу. Т-там, — показал Кирилл в сторону старинного серванта из красного дерева. Владислав Николаевич вытащил из аптечки нашатырь, дал понюхать жене.

— Да говорите же вы, наконец! — крикнул Полещук, туша одну сигарету в набитой окурками пепельнице и немедленно зажигая другую.

— Я не знаю, как сказать, — Николаев показал глазами на белую как полотно Нину Владимировну. — Сведения пока не проверенные…

— Ниночка, пройди в спальню, приляг, бережно приподнял жену с места Владислав Николаевич. Я никуда не пойду!!! — закричала Нина Владимировна. — Там что-то произошло?! Что, Виктошеньку убили? Говорите же, наконец, я не фифочка какая-нибудь истеричная, я хирург, я людей ножом режу! Говорите! Дело в том, что полчаса назад на Можайском шоссе в районе Баковки была взорвана «Волга» ГАЗ-24 под номером МЮ 93-6.

Присутствовавшие с открытыми ртами глядели на Николаева. Туда выехала группа. Подробности нам сообщат. Будем ждать. И надеяться на лучшее…

Ждать пришлось довольно долго. Сидели молча. Николаев мельком поглядывал на присутствовавших. Полещук беспрерывно курил, кашлял, но продолжал курить сигарету за сигаретой. Кирилл ходил туда-сюда по комнате, кусая пальцы, а потом ероша себе волосы. Родители сидели на диване молча, глядя куда-то в одну точку. Нина Владимировна, к удивлению Николаева перенесла сообщение очень мужественно, без видимых эмоций. Только сдвинутые брови свидетельствовали о том напряжении, в котором она находилась. Все понимали, что дело очень серьезно. Беда объединяла людей. Николаев взглянул на часы — было без пяти двенадцать. Владислав Николаевич понял этот взгляд.

— Да, близится Новый Год. Может быть, откроем шампанское и выпьем за то, чтобы с нашими все обошлось.

Кирилл мрачно взглянул на отца, но Нина Владимировна поддержала мужа. Кирилл принес бутылку французского шампанского, зажег огоньки на елке и вдруг разрыдался как ребенок. Мать подошла к нему, обняла его за плечи. Отец открыл шампанское. Кирилл машинально взял со стола пульт и включил телевизор «Сони» с огромным экраном.

— Дорогие россияне! — звучал хриплый голос Президента. — Поздравляю вас с наступающим 1993 годом. Желаю вам в Новом Году…

Владислав Николаевич разлил шампанское побокалам, которые поставила на стол Нина Владимировна. Давайте! — поднял свой бокал Владислав Николаевич. — Выпьем за то, чего мы все так желаем…

Раздался телефонный звонок.

Николаев мгновенно схватил трубку, держа в другой руке бокал с шампанским.

— Так… Так…Так…. — Он взглянул на Нину Владимировну, и та прочитала радость в его глазах. Он даже непроизвольно подмигнул ей. — Ну, — выдохнул он. — Слава Богу, спасибо и на этом… Ладно, улыбнулся он. — Спасибо, вас так же…

Все с надеждой в глазах глядели на Николаева.

— Так. Новости… можно сказать, обнадеживающие. Женщины и ребенка в машине не было. Погибло трое мужчин, четвертый жив, доставлен в больницу. Его только что привезли в Институт Склифосовского. И кто это?! — спросил Андрей Полещук. Это ваш сотрудник. Максимов Владимир Петрович. Володя?! Володя?! Как же он мог? Как он мог? — вытаращив глаза, повторял Кирилл.

Андрей пожал плечами.

— Чужая душа — потемки, — тихо проговорил он, и Николаев почувствовал в его голосе какие-то другие нотки — нотки беспокойства.

Под утро Николаев поехал домой. В квартире Воропаевых остались дежурить лейтенант Горелов и еще один сотрудник. Всю ночь ждали телефонных звонков, но никаких известий о Лене и Вике не поступало. Присутствовавшие сидели за столом, потягивали шампанское, курили, что-то ели. Обстановка была тягостная, хотя, разумеется, известие о том, что во взорванной машине не было женщины с ребенком, вселило надежду. Но потом снова стало тяжело — полная неизвестность… Николаев боялся смотреть на членов семьи Воропаевых, видно было, что все трое еле сдерживаются, чтобы не закричать от невыносимой боли. Лицо Кирилла постоянно дергалось, он ломал себе пальцы, то и дело закуривал сигарету, но, не докурив ее и до половины, тушил нервным движением в пепельнице, где уже образовалась гора окурков. Полещук пытался как-то оживить обстановку, но все его слова звучали фальшиво, к тому же Николаев видел, что он заметно нервничает, и нервничать по-настоящему он стал после известия о взрыве машины и особенно после известия, что Максимов жив и находится в склифе. А Кирилла и его родителей могло утешить только одно — немедленное появление Лены и Вики. Но телефонные звонки раздавались только с поздравлениями, которые безумно всех раздражали. Кое-кому Кирилл пытался что-то объяснить, некоторым отвечал равнодушными поздравительными фразами.