Чаще всего «черный рынок» отожествляется со спекуляцией.

По оценкам Всесоюзного института по изучению спроса населения на товары народного потребления и коньюктуры торговли, в 80-е годы только спекулятивная прибыль от «покупки одежды, обуви и других предметов гардероба» составляла 4,0–4,5 млрд. руб.[235], а весь оборот ЦСУ определял, как минимум, в 10 млрд. руб.[236]

Между тем, по данным упомянутого института, на «черном рынке» обращались и другие товары. «Девять из десяти членов садоводческих товариществ» приобретали строительные материалы не в магазинах, а у частных лиц. «Каждый третий садовый домик был построен благодаря нелегальному использованию государственной техники». «Почти половина опрошенных владельцев личных автомобилей покупала запчасти по спекулятивным ценам у частных лиц». «Больше половины горючего владельцы автомобилей приобрели на стороне»[237]. Эти три вида товаров дают еще около 8 млрд. руб.

Кроме этого, на «черный рынок» поступали продовольственные, в том числе сельскохозяйственные продукты, алкогольные напитки, наркотики и некоторые другие товары. Здесь же реализовалась продукция теневого производства. К этому нужно добавить торговлю иностранной валютой[238].

Важной сферой теневой экономики были нелегальные услуги: сдача и аренда жилья, ремонт транспорта и транспортные перевозки, индивидуальный пошив одежды, обмен и ремонт жилья и т. д. НИИ экономики Госплана СССР определял «суммарный доход, полученный частными лицами за различные услуги населению» в пределах от 14 до 16 млрд. руб. в год»[239].

Массовым явлением был обман покупателей. «По оценкам ВНИИ МВД СССР, – отмечалось в 1990 г., – ежегодная сумма наживы на обмане покупателей достигает 6 млрд. руб.»[240]. Если принять во внимание обвес и обмер, можно утверждать, что таким образом присваивалось не менее 10 млрд. руб.

На основании этого можно утверждать, что к середине 80-х годов обороты «черного рынка» составляли десятки миллиардов рублей, а весь объем всей теневой экономики – около 200–300 млрд.

О том, как «теневая экономика» влияла на развитие страны, может свидетельствовать эксперимент, проведенный в 80-е годы ОБХСС Куйбышевской области. В течение пяти дней на некоторых фермах, молокозаводах, мясокомбинатах, обувных фабриках и бензоколонках были перекрыты все известные милиции пути и средства расхищения. И сразу же на этих предприятиях произошло резкое повышение показателей производительности. Повысились даже надои молока[241].

Это дает основание утверждать, что экономическая реформа 1965 г. стимулировала развитие «теневой экономики», а развитие «теневой экономики» подрывало основы советского государства как единой экономической корпорации.

В 1966 г., Конгресс США опубликовал пятитомное исследование «Новые направления в советской экономике», в котором была поставлена под сомнение эффективность начавшейся в СССР экономической реформы[242]. И действительно, уже в 1966 г. едва ли не впервые после окончания Великой Отечественной войны государственный бюджет был сведен с дефицитом[243]. По некоторым данным, правительство вынуждено было запланировать дефицит и на 1967 г.[244]

В этих условиях, по воспоминаниям директора ЦЭМИ академика Н. П. Федоренко, в его институте под руководством Б. Михалевского[245] был сделан прогноз развития советского народного хозяйства. Вместо «светлого будущего», которое должно было наступить в 1981 г., он рисовал дальнейшее замедление темпов развития и зарождение к началу 80-х годов экономического кризиса[246].

Ознакомившись с запиской, председатель Госплана Н. К. Байбаков заявил, что она находится в противоречии с программой партии. Поэтому, если будет представлена в ЦК, санкции ждут не только ее составителей, но и весь ЦЭМИ[247]. Посоветовавшись с президентом АН СССР М. Келдышем, Н.П. Федоренко забрал записку из Госплана и уничтожил ее[248].

Я.М. Уринсон, который работал тогда в лаборатории Б. Михалевского, утверждает, что в составленной ими записке не только содержался мрачный прогноз развития советской экономики, но и указывалось, что единственный выход из сложившегося положения – введение рыночных отношений. Именно этот доклад, по мнению Я.М. Уринсона, положил «начало обсуждению рыночных реформ в России»[249].

В это утверждение необходимо внести одно уточнение. На самом деле началу обсуждения проблемы рынка положила появившаяся чуть раньше брошюра Г.С. Лисичкина «План или рынок»[250].

Тогда же была сделана еще одна попытка переломить наметившуюся негативную тенденцию экономического развития страны. В июле 1967 г. на совещании секретарей ЦК КПСС руководитель Отдела машиностроения Михаил Сергеевич Соломенцев предложил «обсудить на одном из ближайших пленумов ЦК вопрос о состоянии научно-технического прогресса в стране» [251].

Предложение получило поддержку Политбюро, которое постановило создать для подготовки такого пленума специальную комиссию под руководством секретарей ЦК КПСС А.П. Кириленко и М.С. Соломенцева[252].

Как вспоминал М.С. Соломенцев, после этого «началась изнурительная работа»[253]. «В первом квартале 1968 г. сводная группа приступила к написанию проекта доклада и Постановления Пленума ЦК КПСС, а также проекта Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР»[254].

Одним из тех, кого привлекли к этой работе, был заместитель главного редактора газеты «Правда» В.Г. Афанасьев. «По обыкновению, – вспоминал он, – собрали бригаду людей «с головой», владеющих пером, для подготовки доклада и других документов. Возглавил бригаду академик В.А. Трапезников… Пригласили и меня. Работали мы на даче в Кунцеве»[255]. «Пару раз приезжал на дачу сам Леонид Ильич»[256].

По свидетельству В.Г. Афанасьева, были «написаны два варианта доклада»[257]. Первый, черновой вариант «состоял почти из 200 страниц». Второй, окончательный – «составил чуть больше 80 страниц». Одновременно «к началу августа 1968 г.» было подготовлено еще семь документов, в которые должны были воплотиться решения пленума ЦК. Все эти материалы получили одобрение А.П. Кириленко и Л.И. Брежнева[258].

Между тем в конце августа 1968 г. произошли печально известные чехословацкие события, которые отвлекли внимание руководства партии от проблем научно-технического прогресса. Поэтому «на состоявшемся в конце 1968 г. очередном пленуме ЦК» Л.И. Брежнев заявил, что вопрос о научно-техническом прогрессе будет рассмотрен в следующем году[259].