Она говорила серьезно, но я ей не поверил. Для восьмидесятитрехлетней женщины Марта Хэллок казалась достаточно сообразительной и практичной особой.

– Как вам кажется, сколько вы еще продержитесь?

– Я-то? Может быть, минуту, может быть, две. Не могу сказать точно.

– Памела хочет выкупить вашу долю?

– Она хочет выжить меня, вот что!

– А вы?…

– У меня еще есть в рукаве козырной туз, как любил говаривать мой отец.

– Какой же, если не секрет?

– Я хорошо знаю эти места, – сказала Марта и, увидев, что я киваю, добавила: – Нет-нет, я действительно их знаю. Я исходила все окрестности с отцом и землемерами. Обычная топографическая карта мало что дает. Я хорошо представляю, где текут ручьи и какие районы затопляет во время паводков, я помню страшное наводнение 1957-го, помню, какими были раньше границы участков. – Она постучала себя согнутым пальцем по голове. – Это еще кой-чего стоит, мистер Уайет. Правда, с каждым днем все меньше и меньше, и все-таки…

– Кроме того, – сказал я, – мне кажется, что никто, кроме вас, не умеет разговаривать со вдовами старых фермеров.

– Да, – согласилась Марта Хэллок. – Они знают меня, и они мне доверяют – не то что этим вертихвосткам в модных машинах с откидывающимся верхом. Половина этих девчонок дружат с застройщиками и подрядчиками. Дружат, вы понимаете?… Подолгу ужинают с ними бог знает где, а утром приезжают в офис в таком виде, словно их сквозь кусты волочили! Памела принимает на работу только таких, кто на нее похож. – Она слегка пожала плечами. – С ее стороны это, конечно, правильно. Так ей проще держать своих девок под контролем.

– У вас есть дети, Марта?

Она резко подняла голову, и я понял, что мой вопрос попал в цель.

– В жизни я совершила немало ошибок, мистер Уайет. Некоторые из них были связаны с мужскими туфлями.

– Простите, с чем?

– С мужскими туфлями, мистер Уайет. Утром на коврике возле своей кровати я видела их много, много раз, если вы понимаете, что я хочу сказать. – Ее глаза озорно блеснули. – Я знаю, сейчас в это трудно поверить, но…

– Я уверен, Марта, что и сейчас…

– Нет, нет, мистер Уайет, сейчас я просто старая перечница, но когда-то я действительно… Я сожалею только о том, что когда пришло время остепениться, я не… Зато я ни для кого не стала обузой. – Она замолчала, внимательно разглядывая остатки чая в стакане. Я не сомневался, что каждое ее слово соответствует истине – как и в том, что все они были сказаны с вполне определенным расчетом. Марта Хэл-лок талантливо разыгрывала одинокую старую женщину, но ее игра меня не обманула. Тридцать лет назад она была крутой пятидесятилетней бизнесменшей – неуступчивой, находчивой, педантичной, агрессивной. Такой она и осталась, ничего не потеряв и лишь прибавив опыт еще трех десятилетий.

– Итак, – сказала Марта, – что я могу для вас сделать?

– Что вам известно о старой ферме Рейни?

– Участок неплохой, восемьдесят с чем-то акров. Он расположен между Северной дорогой и проливом, западный угол чуть приподнят, но низин почти нет. Возможно, местами его не мешало бы подровнять. Побережье обрывистое, песчаный склон подвержен эрозии: за последние сто лет участок Рейни стал короче футов на пятьдесят, так что лучше всего как-то его укрепить. В начале двадцатого века на этой земле сажали в основном картофель, но в шестьдесят шестом из-за фитофтороза владелец переключился на капусту и выращивание цветов, чередуя одно с другим. Какое-то время там был питомник фруктовых деревьев, потом еще что-то… Рассел Рейни был очень приятным мужчиной, я его хорошо знала. И земля у него была хорошая.

– Рассел Рейни – это, по-видимому, отец Джея Рейни?

– Нет, нет. – Она резко покачала головой. – Не отец – дед.

– А где же отец?

– Надеюсь, он сейчас там, где очень, очень жарко. – Она усмехнулась.

– Это вы занимались продажей земли Джея Рейни?

– Нет, участок был продан частным образом.

– Но по моим сведениям, у вас был договор с покупателем – неким мистером Марсено из Чили, – не сдавался я.

– Я старая женщина, мистер Уайет, я способна заснуть в собственном кресле, один глаз у меня практически ничего не видит. По ночам у меня затекают ноги, к тому же я принимаю много сердечных лекарств. И, честно говоря, мне иногда трудно припомнить, что я делала и чего не делала. – Она рассеянно помещала ложечкой чай. – И хотя я – обычная деревенская девчонка, которая с грехом пополам научилась продавать землю, на своем веку я встречала много разных людей – бизнесменов, киноактеров, двух сенаторов, трех губернаторов, кучу конгрессменов и других, кто приезжал на нага остров. Я встречалась с иранским шахом, когда он приезжал сюда на лечение. Я знала Джо Ди Маджио, генерала Уэстморленда и Джеки Глисона [24]. Как видите, мистер Уайет, я привыкла к тому, что люди, у которых есть ко мне какое-то дело, говорят без обиняков. Мы же с вами уже полчаса болтаем о всякой ерунде – вернее, я болтаю о всякой ерунде, а между тем я до сих пор не знаю, зачем вы ко мне пожаловали.

– Я адвокат Джея Рейни, Марта, и представляю его интересы. По его просьбе я ознакомился с контрактом на продажу земли, и – признаюсь откровенно – кое-что показалось мне странным. Я посоветовал Джею не подписывать его, но он меня не послушал. И вот теперь у Джея возникли проблемы, к тому же покупатель оказывает на него сильное давление.

– Покупатель хочет расторгнуть сделку? Бросьте, мистер Уайет! Зачем ему это? Он получил прекрасный участок, действительно прекрасный!

– Есть одна закавыка. Марсено уверен, что под землей что-то спрятано, и он очень хочет узнать, что именно.

– Ему небось не терпится начать вспашку под посадку?

– Совершенно верно. Он намерен посадить здесь виноград сорта мерло. По его словам, на урожай можно рассчитывать не раньше чем через три года, так что терять еще больше времени ему не хочется.

– Я знаю, – задумчиво проговорила Марта. – Лоза действительно начинает давать урожай на третий – пятый год.

– Может быть, вы и Марсено знаете?

Марта взяла со стола биографию герцога Виндзорского, рассеянно перелистнула страницу. При этом голова ее наклонилась, и я увидел, какие редкие у нее волосы на макушке.

– Я представляю интересы Джея, Марта, – повторил я. – Марсено говорил с кем-то из ваших агентов и ему сказали, что на ферму Рейни есть еще один претендент, который готов купить землю, если сделка с чилийцами почему-либо сорвется. Как мне кажется, мистер Марсено разговаривал с вами…

Марта Хэллок перевернула еще одну страницу. Я слегка наклонился вперед.

– А был ли он – этот второй претендент?

– Мир полон потенциальных покупателей, мистер Уайет.

– Значит, вы просто решили поторопить Марсено, я правильно понял?

Марта подняла голову и посмотрела на меня:

– Да.

– Почему? Почему вы так поступили, Марта?

– Потому что мне так захотелось, мистер Уайет! – почти выкрикнула она. – Потому что для Джея это был реальный шанс стать свободным, независимым! Эти винодельческие компании такие богатые, а вывезти отсюда немного песка, если он им почему-то не нравится, стоит совсем не дорого, уверяю вас. Что касается Джея, то… в этой семье и так было достаточно неприятностей. Кстати о Джее, как он там?

– По-моему… – Я только сейчас сообразил, что она сменила тему. – По-моему, довольно неплохо.

– Я рада. В последний раз мы виделись несколько месяцев назад, и он показался мне, гм-м… усталым. Джей был очень красивым мальчиком, самым красивым мальчиком в наших краях, и он прекрасно играл в футбол и бейсбол, насколько я помню… Это было лет пятнадцать тому назад. – Она захлопнула книгу. – На этом участке хозяйничал его отец, но дела у него шли плохо. Он мне не нравился – его трудно было назвать приятным человеком. К счастью, Джей унаследовал от него только крепкое телосложение. Зато его мать была очень милой женщиной; я думаю – это она уберегла Джея от отцовского влияния. Она воспитывала его практически одна, учила всему, что знала сама… Как я уже сказала, Джей был очаровательным парнишкой и умел поладить с девицами, которые приезжали на лето отдыхать, но он никогда не хвастался своими победами. Его мать я знала хорошо – она действительно была очень приятным человеком, но жизнь у нее была нелегкая. Ей хотелось иметь еще детей, но что-то не получалось, и она очень из-за этого расстраивалась. Нервничала она и из-за ужасных ссор с мужем. Джей был ее единственным утешением, ее гордостью, смыслом всей ее жизни – единственной компенсацией за мужа… – Это последнее слова Марта произнесла с легкой гримасой, словно ей на язык попало что-то очень горькое. – Должно быть, то несчастье окончательно лишило ее мужества. В тот вечер… она совсем растерялась. От мужа… – Снова та же гримаса, тот же презрительный тон. – От мужа ей не было никакого толку, он ее никак не поддерживал и только напивался до бесчувствия.