— Не волнуйся, совсем скоро они все исчезнут, — несмотря на добрую улыбку, его выдали глаза каплей боли, которую так старались скрыть.

— Все уродливости? — Я тихонько ёрзаю бёдрами от никак не проходящих смущения и неловкости ситуации. Я всегда считала своё тело уродливым. Ведь именно это внушали с самого детства.

Кристофер ласково касается ладонью моей щеки, поглаживая кожу большим пальцем и практически невесомо проходясь им по нижнему краю моей губы, что вновь заставило сердце неожиданно и волнительно ёкнуть.

— Ты прекрасна такая, какая есть. С увечьями или нет — это неважно. Ты красивая. И всегда такой будешь, не позволяй людям заставлять тебя сомневаться в этом, — ласка и серьёзность на этот раз воедино слились в мужском голосе.

Весь он источает тепло, так нежно глядя в мои глаза. Я хочу обнять его и расплакаться, потому что Кристофер стал первым человеком, кто высказался обо мне подобным образом. Хочу, но не могу. Мне всё ещё страшно. Страх уже не телесных ран, а душевных. В итоге я лишь кротко киваю и слегка улыбаюсь уголками губ, проглатывая подступивший к горлу ком и сдерживая слёзы, которые так и норовили дать о себе знать.

— Это тоже придётся снять, — сделав шаг назад, мой знакомый слегка потянул за резинку поношенных панталонов и по-доброму ухмыльнулся.

Он погладил меня по голове и подошёл к столу, чтобы взять с него те самые баночки, пока я впопыхах от смятения стягивала с себя последний элемент одежды. Интересно, он со всеми девушками «Кукольного Дома» так обращается, это тоже что-то подобие правила или… Нет. Нужно сразу на корню убить мысль о том, что я какая-то особенная. Это не так, и никогда этого не будет. Я такая же, как и все, оказавшиеся в оковах данного заведения. Позволять себе хотя бы маленькую надежду на то, что я даже на каплю лучше других, — непростительная роскошь. Я уже должна быть признательна за то, как ко мне благосклонно относятся сейчас. Прекрасно это понимаю. И помню все подобные наставления матери.

— Смотри, маленькая мисс, — юноша выдернул меня из собственных мыслей, держа в руках оба принесённых ранее флакончика, — это — гель для тела, — покрутил в ладони тот, что был с розоватой жидкостью, — а это — шампунь для волос, — а теперь повторил это же движение с другой баночкой, в которой была жидкость с желтоватым оттенком. — Запомнишь?

Я утвердительно кивнула, произнеся тихое: «Угу». Затем Кристофер обхватил одной ладонью обе вещи, а свободной рукой взял мочалку.

— А это мочалка. Она нужна для того, чтобы как раз мыть тело. Выдавливаешь на неё немного геля и затем растираешь по коже, — мой знакомый проделал первую часть сказанного и ближе подошёл ко мне.

— Я знаю, что такое мочалка, хоть у меня её и не было, — на моё уточнение хореограф неловко ухмыльнулся.

— Позволишь? — Неуверенность в голосе выдала испытываемое им тоже смущение.

Он протянул руку, в которой была мочалка, немного вперёд и остановился, ожидая моего разрешения. Вновь чувствуя румянец на щеках, я лишь тихонько кивнула в знак согласия, после юноша включил воду, недолго её регулируя, взял в свободную руку душ и направил на меня поток тёплой воды, что согрела меня за несколько секунд, отчего тело невольно расслабилось. Кристофер подвесил душ, снизил напор воды и начал водить мыльной мочалкой по моему телу, оставляя за ней следы пены. Не пропускал ни одного изгиба и проводил намного мягче шершавым предметом в тех местах, где были царапины или синяки. Когда подушечки его пальцев случайно касались моей кожи, то я чуть ли не дрожала от такой близости, стараясь сдерживать какие-либо звуки. Слишком интимно. Меня ещё никогда так не трогал ни один мужчина, пусть даже и практически невесомо, при этом без задней мысли и нарушения границ. Но прямо сейчас казалось, что в местах соприкосновения проносится электрический импульс, оставляя за собой приятные фантомные покалывания.

— А здесь всем девушкам дают новые имена, когда они приезжают? — прерываю я тишину, потому что мне хочется как-то отвлечься от той бури эмоций, которая сейчас всё всполошила внутри меня.

— Нет, маленькая мисс. Ты будешь одной из немногих. Обычно девушкам оставляют имена, что дали им родители. Однако твой случай действительно единственный и уникальный, — Кристофер усмехнулся, не отрываясь от своего дела. — Но если будущий покупатель захочет, то будет иметь полное право на то, чтобы изменить твоё имя и начать называть иначе. Ты обязана помнить об этом и быть готова к подобному.

— Вот оно что… А кто тогда даст мне имя сейчас? — Казалось, его глаза скользили по моему телу вслед за мочалкой, и мне хотелось провалиться сквозь землю от чувства стыда.

— Можешь придумать его себе сама, или же мы подумаем об этом с мистером Ричардсоном — владельцем «Кукольного Дома».

— А как бы ты сам хотел меня назвать, Кристофер?

Видимо, мой вопрос его немного озадачил, раз он резко остановился и на мгновение задумался. Но мне эта идея показалась достаточно символичной.

— А ты бы хотела, чтобы именно я дал тебе имя? — Игривая ухмылка появилась на мужском лице, явно показывая то, что ему нравится такой расклад.

— Да… — Неожиданно даже для себя выпаливаю ответ, и только потом пытаюсь робко подобрать нужные слова для объяснения. — То есть… просто… Ты ведь привёл меня сюда. Думаю, это было бы… честно.

Кристофер улыбается уголком губ, задумчиво бегая глазами по чертам моего лицу, а потом говорит тихо, точно что-то сакральное:

— Офелия.

— Почему именно так?

— Насколько я знаю, это имя означает «возвышенная», а ты самый настоящий ангел воплоти, маленькая мисс, — он улыбается так широко, что я не могу заразно не улыбнуться ему в ответ, а мужская ладонь начинает гладить мои волосы, отчего те слегка намокают.

— Значит… Офелия? — Произношу своё новое имя, словно прицениваясь и пробуя на вкус.

— Я буду звать тебя Фели, — указательным пальцем он ребячески касается кончика моего носа, оставляя на нём несколько пузырьков пены, и мы вместе тихо смеёмся, единогласно соглашаясь с его выбором.

Спаситель или предатель, скрывающийся под маской доброты? Кто же на самом деле тот человек, что вызывает в моём сердце такой ураган эмоций, который мне не подвластен?

========== Глава 3 ==========

— Пожалуйста, умоляю, хватит! Остановитесь! — Истошно вопила белокурая девушка, после чего раздался громкий, отозвавшийся эхом звук от шлепка хлыстом по практически оголённому телу.

— Чёртова потаскуха, ты знала, что тебя ждёт за подобную выходку, так что закрой свой рот! — Несмотря на смутно различимые черты лица, было понятно, что это владелец «Кукольного Дома».

И вновь очередной удар. Всё тело бывшей воспитанницы было изуродовано. Волосы превратились в ком спутанной соломы, одна щека заметно опухла и выделялась фиолетовым оттенком с кровоподтёками, глаза красные то ли от слёз, то ли от фингалов, по всей коже подобно змейкам расползлись раны и отпечатались синяки различных цветов и насыщенности. Ещё один замах — и она плашмя лежит на полу с закрытыми глазами. И, кажется, больше не дышит.

Настойчивый стук в дверь заставил меня проснуться и резко приподняться на своей новой кровати. Ужасающая картинка так и стояла перед глазами, не желая испаряться, отчего мои вдохи и выдохи сменяли друг друга с невероятной скоростью. С силой приложила одну ладонь к груди, словно придерживая сердце от побега из неё. Видимо, мой нескончаемый поток мыслей по поводу вчерашней картины вылился в ночной кошмар. Либо я излишне перенервничала, либо само подсознание кричит мне о том, что попала я далеко не в прекрасное место.

— Мисс, пора вставать, — послышался женский голос с другой стороны двери после стука. — Я принесла вашу одежду. Могу войти?

— Да-да, конечно, — сгребла в охапку пуховое одеяло и прижала плотнее к своему телу в надежде, что это хоть как-то поможет успокоиться и спрятаться от отголосков устрашающей картины сна.