Немецкая истребительная авиация не смогла сдержать врага, во много раз превосходившего ее по численности, хотя сбивала очень много — только американских В-17 («летающая крепость») было сбито 2000 (в каждом «Боинге» экипаж был 10 человек, нес он 7,8 т бомб при высоте полета 11 км; за всю войну американцы построили 12 700 таких самолетов). Не меньшую опасность представлял собой английский бомбардировщик «Ланкастер», введенный в строй с начала 1942 г. (вес бомбового груза — 7,5 т).
Упомянутый выше налет англичан на Гамбург (не говоря уже о дальнейших бомбежках) произвел эффект, прямо противоположный ожидаемому: после поражения под Сталинградом и в Тунисе немцы начали разочаровываться в Гитлере. Террористические налеты англичан и американцев, однако, вновь сплотили Германию вокруг фюрера. Даже мальчишек 14 лет (1928 г. рождения) стали привлекать к противовоздушной обороне. Под давлением обстоятельств дети на деле стали реализовывать слова песни ГЮ «сквозь мрак и ночь мы маршируем за Гитлера» (wir marschieren fur Hitler durch Nacht und durch Not){473}.
Ожесточение немцев против бессмысленных бомбежек было столь велико, что геббельсовская пропаганда могла направить его в каком угодно направлении. Так, в разгар войны СД передавала, что среди немцев имело хождение «рационализаторское» предложение: запретить евреям пользоваться бомбоубежищами, а затем опубликовать цифры погибших. Некий сварщик на заводе сказал, что раньше такие меры могли показаться варварскими, но для Германии это необходимая оборона, в которой все средства хороши{474}. Русская мемуаристка, жившая тогда в Германии, писала, что американцы кидали только фугасные бомбы разного веса, иногда очень тяжелые, а англичане бросали воздушные мины, которые летели с чудовищным воем, пугающим население; мины сбрасывали под очень острым углом, и они попадали даже в нижние этажи и подвалы; взрывная волна тоже шла по горизонтали{475}. СД при этом неоднократно отмечала, что из-за роста числа налетов растет и жажда мести и ненависть к организаторам и исполнителям этих бомбежек{476}. Впрочем, следует отметить, что от массовых бомбежек страдали не только немцы, но и проживавшие на оккупированной территории французы: если в кампанию 1939–1940 гг. погибло или пропало без вести 87 тыс. французов, то следствием англо-американских бомбежек Франции было 65 тыс. погибших{477}.
В Германии ходили слухи об изобретении немецкими инженерами новых пушек, способных добить до Британских островов, о новых сверхмощных бомбах, действовавших на принципе расщепления атомного ядра; говорили о ракетах, управляемых летчиками-смертниками{478}. На самом деле, еще 22 декабря 1942 г. Гитлер подписал распоряжение о создании ракетного оружия. Интересно отметить, что слухи о возможности использования летчиков-самоубийц не были пустыми: 28 февраля 1944 г. известная немецкая летчица-испытательница Ханна Рейтч предложила использовать камикадзе на V–2 — тут же нашлось 70 добровольцев. Гитлер категорически отверг это предложение — оно якобы не соответствовало германской солдатской традиции и менталитету (unsoldatisch und undeutsch){479}.
Только после уничтожения исторических центров Ростока и Любека (в 1942 г.) люфтваффе — весьма ограниченными силами средней бомбардировочной авиации — попытались также перейти к бомбардировкам по «Бедекеру» (туристический путеводитель, широко распространенный в Европе до войны): серьезно пострадали Кентербери, Бат, Йорк, а в 1944 г. вошло в решительную фазу создание «оружия возмездия» (Vergeltungswaffe) — ракет «Фау-1» и «Фау-2». Предполагалось ежедневно обстреливать Англию 24 ракетами «Фау-2». Для сравнения: в 1944 г. 4100 вражеских четырехмоторных самолетов сбрасывали на Германию ежедневно 35 тыс. тонн бомб… Ежемесячно выпускалось 900 ракет — логичнее было бы, писал в мемуарах министр вооружений Шпеер, сосредоточить усилия на производстве ракет «земля-воздух». От этой самонаводящейся ракеты длиной 8 метров и зарядом в 300 кг не мог уйти ни один вражеский самолет{480}.
«Фау-1» был недорогим проектом — на средства, необходимые для постройки одного бомбардировщика «Ланкастер», на обучение экипажа, на производство снарядов и топлива, можно было построить 300 ракет «Фау-1», каждая с тонной взрывчатки и радиусом действия в 300 км. За 3 месяца 1944 г. на строительство этих ракет немцы потратили 12,6 млн. фунтов стерлингов — английские материальные затраты были в 4 раза больше; от ракет в Великобритании погибло 7800 человек, среди них 1950 пилотов. Гитлера, однако, не удовлетворяли эти показатели: в хаосе компетенций Третьего Рейха преимущество получали те проекты, которые соответствовали его бредовым идеям. При помощи ракеты «Фау-2» Гитлер хотел отомстить Рузвельту, разрушив Нью-Йорк, поэтому на нее выделялись огромные ресурсы. Только в Германии на строительстве ракеты «Фау-2» было занято 200 тыс. рабочих, включая высококвалифицированных техников. Программа «Фау-2» поглотила огромные средства и лишила Германию современных реактивных самолетов и подземных нефтеперерабатывающих станций, радаров, подводных лодок{481}.
Партийное руководство и пропаганда всеми силами стремились уберечь чувство общности нации перед лицом массовых бомбежек и общих страданий. По настоянию Бормана, в конце 1942 г. все 42 гауляйтера стали одновременно имперскими комиссарами по обороне рейха (Reichsverteidigungkommissare) с полномочиями и в сфере гражданской обороны. В преодолении последствий бомбежек некоторые гауляйтеры (например, гамбургский гауляйтер Карл Кауфман, в прочих отношениях — отвратительный тип) смогли добиться выдающихся результатов по мобилизации населения на ликвидацию разрушений{482}. Кроме того, руководитель партийной канцелярии Мартин Борман 1 марта 1943 г. разослал циркуляр, в котором требовал от руководства всех рангов личного примера в процессе тотальной мобилизации общества: «Никаких банкетов, никаких приемов, для этого у нас нет времени, средств, и вообще это неуместно. Народ не поймет, если руководство будет развлекаться и пьянствовать. Помните, что о ночи, проведенной в кутеже, будут говорить больше, чем о 100 ночах, занятых работой»{483}. Борман указывал, что только корректностью и неподкупностью можно завоевать расположение народа; он требовал от партийных функционеров «возрождения добродетелей раннего национал-социализма». Соображения Бормана не были лишними: к устрашающим ежедневным налетам и плохому военному положению постепенно начали добавляться трудности со снабжением продуктами питания; жалобы нарастали, как снежный ком{484}. В конце мая 1943 г. уменьшились карточные нормы на мясо, правда при этом немного повысились рационы на хлеб и жиры. Рабочие возмущались тем, что «теперь вместо 100 граммов мяса будет всего лишь кусок хлеба с маслом»{485}.
До 1944 г. союзническая бомбардировочная авиация разрушила 600 тыс. зданий, 1,6 млн. квартир, до 1945 г. в бомбежках погибло 600 тыс. человек. С 1942 г. английская авиация сбрасывала на немецкие города ежемесячно до 90 тыс. тонн бомб, а немцы сбросили бомб на Великобританию: в 1940 г. — 36 тыс. тонн, в 1941 г. — 21 860, в 1942 г. — 38 260, в 1943 г. — 2298, в 1944 г. — 9151, в 1945 г. — 761 тонну. Как ни странно, бомбометание по гражданским объектам Германии резко усилилось в конце войны, когда оно уже ничего не решало. Только в марте 1945 г. американцы и англичане сбросили на Германию 130 тыс. тонн бомб{486} — это больше, чем люфтваффе сбросил за всю войну. Речь шла о неведомых ранее масштабах: если немцы за всю войну сбросили 108 тыс. тонн бомб, то американские и английские ВВС на Европу сбросили 2,7 млн. тонн бомб, из них 50,3% — на Германию, 6,7% — на Австрию, 1,8% — на Францию, 13,7% — на Италию, остальное — на другие страны{487}. Обида за бессмысленные бомбежки осталась в Германии (и отчасти среди английской общественности) до сих пор: 31 мая 1992 г., когда королева-мать открывала в Лондоне памятник маршалу Артуру Харрису, церемония несколько раз прерывалась криками протеста. Когда же королева Елизавета И в октябре 1992 г. прибыла в Дрезден, ее встретили свистом и тухлыми яйцами{488}.
